– Глаз вырву!

Разбойница повернула голову вполоборота, кулак с добычей приподнялся.

– И этот камень вместо него вставлю!

– А че сразу я-то? – бурчит демон. – Мышь летучая на башку нагадила.

– Ага, и у нее запор.

Велира отшвырнула камень через плечо. Взяла за рукоять саблю с колен, развернулась к демону, наклонила клинок над его головой, огнецвет сполз по золоту на череп.

– Месть моя будет ужасна.

Демон покосился вверх.

– Уже трепещу.

Пиратка усадила саблю за спину, к ее подруге, а сама обняла демона со спины, пальцы сомкнулись в замок на могучей груди, Велира вытянула голову из-за его плеча, посмотрела ему в лицо.

– Теперь ты просто красавица!

– Угу, не то что ты, крыса лохматая.

– Не лохматая, а кудрявая. И не крыса, а киса. Заткнись, а то в зубы тресну.

Демон снял с головы огнецвет, небрежно осмотрел на ладони, а затем пихнул в рот, как пирожное, жует, Велира смотрит как лемур на слона. Хафал проглотил, отрыжка с облачком искр, морда повернулась к Велире.

– Валяй.

Его взгляд изменился, он приблизил жвалы к щеке Велиры. Язык пополз по ее царапине, слизывает кровь. Велира легонько шипит...

Язык вернулся в рот демона, Хафал смакует задумчиво.

– Подсохшая. Но все равно сладкая, ни у кого такой нет.

Велира улыбнулась, взгляд ушел в сторону. Вдруг пересела демону на колени. Лицо наклонилось вбок, кисть отводит от лица волосы, другая роется в сумочке на поясе.

Извлекла кулон, черная блестящая веревочка окружила шею демона, кулон аккуратно лег ему на грудь.

Когти взяли вещицу, зеленые угли осматривают.

Красивый хрустальный флакончик, кажется, тот самый, из которого Хафал однажды опоил Велиру снотворным собственного приготовления, а та спрятала флакончик у себя. Хрусталь перевязан крест-накрест той же черной веревочкой, что огибает шею демона. Сквозь грани пускает лучики красная жидкость.

– Моя кровь, – говорит Велира. – Я попросила Леарит ее зачаровать. Не свернется со временем, не испарится, не потеряет свежесть. А веревочку сплела из своих волос.

Посмеивается.

– Будешь дышать моей кровью, вспоминать меня.

Демон перевел взгляд с флакончика на глаза Велиры.

– А че тебя вспоминать? И так рядом, заноза, никуда от тебя не денешься.

Отвернулся, положил кулон на грудь. Порыкивает.

Велира смотрит на него улыбкой, моргает. Чего-то ждет...

Демон опять рыкнул. Не глядя, обнял за талию, грубовато притянул к себе, Велира хихикнула, но с готовностью улеглась на грудные панцири, веки опустились.

Тиморис, глядя на это, не заметил, как кулак сжал наколдованный им же мандарин, тот вытек меж пальцев пузырящимся оранжевым ручьем.

Пещеры, по которым пришлось идти почти весь день, продувалась сильными ветрами, вой глушил голоса, Эгорд был вынужден примораживать то один, то другой сапог к земле, Леарит шла рядышком, обхватив руку Эгорда как обезьянка дерево. Тиморис карабкался вдоль стен, хватаясь за уступы и сталагмиты, часто падал, воздушная река откатывала его по склону кубарем, матерные вопли растворялись в ветре, как и хохот демона.

Хафал был самый довольный, ветер силачу не помеха, летел прыжками, а Велира сидела у него на спине, обхватив его туловище руками и ногами, волосы пылали черным пламенем, иногда она позволяла себе уложить голову на плечо демона, закрыть глаза...

Но ветер был не единственной преградой. Здесь отсутствовала жизнь, а значит, и свет. Основным источником света была Жея, во мраке сияла как солнце, хлопала крыльями, борясь с ветром, летела впереди группы. Кроме того, Эгорд держал перед собой меч, клинок был объят пленкой света.

В пучине тьмы с разных сторон то и дело вспыхивали зеленые глаза Хафала, демон развлекался, скакал с одного бока пещеры на другой. Один раз даже попытался ударить лидера отряда из тьмы хвостом, но Эгорд видел сквозь темень прекрасно, с помощью заклинания ночного зрения.

К счастью, тьма и вой продолжались не вечно, группа выбралась в пещеры, где была скудная растительность, даже какие-то насекомые, ветер был не такой сильный. А затем и вовсе замолчал, когда вышли в пещеру, сплошь устланную синим лишайником, он окрашивает в тот же цвет воздух.

Здесь и устроили место для ночевки.

Стрекозы нашли Леарит в огромном каменном колодце, из стен выпирают солнечные кристаллы, наполняя тусклым светом, а еще на стенах раскинулись угловатые ветви с редкими, но широкими листьями, из трещин свисают зеленые бороды плющей, много зеленого мха и лишайника, торчат папоротники.

Потолок колодца вполне видим, а вот под ногами у Леарит бездна, вся ее ширь далеко внизу сходится в черное пятнышко, от такого зрелища голова кругом.

Удивительно, что Леарит удается стоять на краю утеса. Тот вытянулся до оси колодца, словно стрела, Леарит на самом острие, прямо под глоткой пропасти, обнимает широкую крестовину двуручного меча, который ее роста, клинок упирается в камень. Подогнув коленку, уперев висок в рукоятку, мечтательно смотрит на стену напротив, где и впрямь есть на что смотреть.

Эгорд вышел из-под черной тени пещеры на утес, под свет солнечных кристаллов колодца. Приблизился к Леарит, обнял за талию. Леарит была к этому готова – откинула голову ему на плечо, их губы встретились, а когда поцелуй разорвался, эхо разрыва прокатилось по всему колодцу.

– А вдруг был бы не я?

– Никто не видел, куда я пошла. Никто не мог меня найти... кроме тебя.

Сомкнув виски, смотрят на противоположную стену.

Там, под потолком, широкий каменный рот, внутри тьма, торчат каменные зубы, из дыры валит зеленый светящийся водопад. Шипит, как и положено такой стихии, но как-то вкрадчиво, не глушит прочие звуки, тянется вертикальной стрелой до самого черного пятна далеко внизу, где во тьме и растворяется.

Конечно же, никакая это не вода. А зеленые светящиеся капли – вовсе не капли.

Жуки.

Жуки с зелеными блестящими надкрыльями. Армада жуков. У них своеобразный нерест, река самцов течет из дыры, они выталкивают друг друга вниз, на самое дно, где ждут самки, которых куда меньше. Разумеется, долетают не все – большая часть погибает в полете, кто от голода, кто сгорев в воздушном сопротивлении, кого-то ловят летучие мыши, пауки, хищные растения, а те, кто все же долетают, сражаются меж собой за право оседлать самок, после чего погибают, а самки их съедают и со свежими силами пускаются в полет наверх, по газовым каналам. Потоки бьющего из недр земли газа помогают самкам подняться в более благоприятные условия, там откладывают яйца, из них вылупляются орды самцов.

Все это Эгорд рассказывал Леарит, пока они смотрели на жукопад.

– А откуда же рождаются самки? – спросила Леарит.

– Самки появляются на дне, их рожает царица жуков. Она всегда одна, как правило, очень древняя, но приходит время, и ее побеждает в поединке молодая самка, одна из дочерей, и занимает место царицы.

Леарит вздохнула.

– Красивое зрелище. Но как жестоко, если заглянуть внутрь.

– Это правда... А почему ты сказала, что никто не смог бы тебя найти, кроме меня? Почему именно я?

– Но ты ведь наблюдаешь за мной. За всеми.

– Ты... не осуждаешь?

– Я ведь сама наблюдала за вами, когда была богиней. И это не раз спасло тебе жизнь, Эгорд. Люди ведь не ропщут на то, что боги следят за ними, наоборот, уповают на это, возносят молитвы. Им спокойнее, когда кто-то мудрый и могущественный присматривает за ними.

– Прости, что скрывал. Хоть ты и знала... Боялся, что осудишь. Не доверял. Ямор, какой же я все-таки... червяк! Прав Хафал...

– Как бы мы не дорожили свободой, присмотр порой необходим, особенно с такой опасной жизнью, как у нас. Ты ведь не раз спасал жизнь мне и другим, потому что следил, знал, где мы, что с нами.

Леарит развернулась к Эгорду. Поникшее, заросшее щетиной лицо приподняли женские ладони, взгляды пересеклись.

– Ты все делаешь правильно, любимый. Поступай так, как считаешь нужным. Не хочу иметь от тебя секретов, не хочу ничего стыдиться. Я тебе доверяю.