– Ну всё, всё, – смеялся я. – Я тоже рад тебя видеть, дружище. Хреново ты тут сторожил, что это за человечки в форме, а?

Злыдень никак не хотел отлипать, и я взял «маленькую» собачку на руки и так и зашел в дом. Внутри всё преобразилось. Унылая заброшка превратилась в уютное жилище. Кухню отделили перегородкой, стены отштукатурили, пол перестелили, люстру повесили, новую мебель завезли, обогреватели поставили.

Я опустил собаку и прошел на кухню. Тут все, как надо. Стол, чайник, плита с газовым баллоном, холодильник, микроволновка. Маша сидит, в одной руке кружка с чаем, а другая порхает по клавиатуре ноутбука, словно отдельной жизнью живет.

– Привет, – сказал я.

– Здравствуйте, – даже не поднимая глаз, сказала она.

Салага подошел, обнял её сзади и что-то шепнул на ушко. Она сразу вся расцвела, а затем подняла на меня расширившиеся от шока зрачки.

– Ага, такой вот я теперь, – сказал ей.

– Алиса наверху, – чуть заторможенно ответила она. Я благодарно кивнул и начал подниматься на второй этаж, провожаемый в спину удивленным взглядом.

– Моя тоже там? – спросил Воронцов у Маши. И судя по тому, что потопал следом, получил утвердительный ответ.

Второй этаж отремонтировали. Сделали коридорчик и две огромные комнаты. Я заглянул в ту, что слева. Там стояли несколько грубо сколоченных шкафов, тумбочек и коек. На одной из них спал солдат.

Злыдень уже скребся в правую дверь. Понял, что это бесперспективно, и дотянулся лапой до ручки.

– Эй, наглец, ты че сюда приперся? – раздался знакомый голос.

– Фу, Злыдень, ты был в снегу, с тебя теперь на пол капает, – это уже Кира негодовала.

Я выдохнул, словно собирался рюмку опрокинуть и вошел в комнату. Девчонки удивленно на меня вытаращились. Кира напряглась, приготовившись ляпнуть что-нибудь такое, чтобы по самой потенции ударить, а Алиса сразу меня узнала, лицо её окаменело, как после парализующего укола.

– Кирыч, – позвал свою суженую Воронцов. – Я вернулся! Пойдем вниз, – показался он из-за моей спины. – Привет, Алис.

Кира явно хотела что-то мне сказать, но, прочитав жесты товарища, встала и вышла, прикрыв дверь. Злыдень совершал обход комнаты, обнюхивая каждый сантиметр, а я хмыкнул:

– Ну привет, красавица.

Глаза Алисы заблестели, она сглотнула ком. Я подошел ближе, и девушка закатила мне звонкую пощечину. Её наверное в соседнем кластере было слышно. Злыдень настороженно замер. Мне оставалось лишь кивнуть:

– Ну да, согласен, заслужил.

Вторую и третью, в принципе, тоже, а вот четвертая была уже лишней. Злыдень зарычал, предупреждая, что больше такого не потерпит, Алиса сверкнула глазами и, явно, провела знахарскую ментальную атаку, потому что пес поджал хвост, выбежал из комнаты, еще и дверь за собой прикрыл.

Никто из нас не знал, что сделать или сказать. Все, на что мне хватило фантазии, это просто подойти и обнять её. Лиса уткнулась в меня, плечи её задрожали.

– Ты прости, что так вышло. Я не специально пропал, клянусь.

– Я знаю. Жердь сказал, что видел тебя на корабле. Только не сказал, что ты кваз. Намекнул на сюрприз. Мне видения про тебя были, в них всегда лицо смазанное, я не понимала почему.

– Теперь понимаешь.

***

День шестьдесят девятый

Цитадель

Минус двадцать девять градусов по Цельсию

– Это гивиот – одежда из подшорстка овцебыка, самая теплая в мире, – Пел соловьем торговец. – Его волос тоньше человеческого в семь раз. Новейшая разработка институтских, самый теплый образец из всех, что получится найти. Прошел испытания на ура!

– Ладно, давай этой херни пять комплектов, – махнул я рукой.

Неделя подготовки подходила к концу. Завтра с утра назначена отправка. Я только и делал, что метался по городу, подбирал снаряжение, торговался и отрабатывал с группой возможные ситуации. Нужно все предусмотреть, на кону стоит слишком многое.

У меня состоялся серьезный разговор с парнями. Я спросил, готовы ли они пойти на столь самоубийственную миссию. Все согласились, во многом благодаря дару Воронцова, он неплохо прокачал его, теперь защитное поле спокойно могло укрыть множество людей.

Нашей группе предоставили транспорт, за это время успели слепить из него такую конфетку, да еще и с сюрпризом. Все дверцы и люки можно было закрыть снаружи. Это дает некий тактический простор. Если, например, люди или твари берут машину штурмом, можно свалить через люк в полу и закрыть противников внутри. Короче, изгалялись, как могли, лишь бы вырвать хотя бы сотую долю процента дополнительного преимущества.

В этой суете я старался находить время, чтобы провести его с Алисой. Беременность шла хорошо. Когда женщина сама себе врач, малейшие отклонения можно сразу корректировать, пропить витаминчиков, поспать подольше и так далее. Еще бы от лишнего стресса её избавить, но тут уже моих полномочий не хватает. Как ни крути, а переживать за меня она будет.

Утро следующего дня наступило слишком быстро. Колонна собралась у ворот. Вся группа уже сидела в броневике, правда, не в нашем, в нём ехали ребята Пыра. В последний момент решили махнуться, вдруг кто-то наблюдает за отбытием. Пусть запомнит нас в другом транспорте.

Машина попалась десятиместная, так что наша пятерка расположилась с комфортом. Воронцов сидел за рулем, я справа от него, Салага, как всегда, управлял дроном, Варик и Танк приземлили задницы возле бойниц с разных сторон.

– Все готовы? – раздался в рации голос Пыра. Дождавшись утвердительных ответов от командиров групп, он приказал выдвигаться.

Конечная цель пути пугала так, что никакой СТМ не сравнится, поэтому выехали без задержек. Всё, обратной дороги нет. Я поклялся Алисе, что добуду белую жемчужину для нашего ребенка.

Не знаю, зачем со мной едут остальные, они жили хорошо, пока я снова не появился. Мне кажется, у каждого из них свой мотив. Надеюсь лишь, что жемчужина не кольцо всевластия и не вскружит им голову, не хотелось бы, чтобы все перестреляли друг друга.

Всего в колонне было шесть машин. Наша, группа Пыра, три машины огневого прикрытия вояк и одна разведывательная, плюс четверо ребят на снегоходах, что пасли нас со всех сторон. Вот на них первых и среагировала толпа зараженных.

Чересчур оголодавшая стая даже понять ничего не успела. После залпа из пулеметов от них остались лишь обугленные куски плоти. Эх, щас бы выйти собрать потроха, да только кто позволит, спец операция, мать её, отвлекаться не моги.

Хорошо, что маршрут проблемный – то заторы, то зараженные, то обезумевшие свежаки, то снегопад такой начнется, словно это не кристаллики воды падают, а кто-то в небесах распотрошил целую фуру подушек, набитых гусиным пером, думать вообще некогда, только успевай топливо заливать, да магазины переснаряжать.

На пятый день пути напряжение возросло. Мы то еще ничего, к друг другу хорошо притерлись, чувствуем, когда промолчать надо, а когда можно и под шкуру залезть острой шуткой, а вот у вояк, наверное, вообще хреново.

Не все там к таким дальним рейдам привыкли, многие без курева и так на нервяках, плюс коллектив неслаженный, да еще и трех снегоходчиков пожрали. Последний отказался ехать впереди, капитан Морж ему ребро сломал, да только атмосферу это не улучшило, а снегоход все же пришлось бросить.

Вчера вечером еще дозорное авто из строя вышло, половину личного состава успел схарчить элитник прежде, чем ему кумулятивный снаряд в позвоночный столб засадили. Самое обидное, что раненая тварь умудрилась удрать. В итоге пришлось заезжать в ближайший кластер, подбирать оставшимся дозорным новый транспорт, из-за чего не успели на место планируемой стоянки, поэтому еще и не выспались.

– Жопа уже квадратная, – сказал Танк, разрядив атмосферу немого созерцания пейзажей. Все вяло согласились. Я зевнул. Тритий час за рулем, дорога однотипная, убаюкивает, дрянь такая.

– Проезжаем небольшой частный заброшенный аэропорт, – прошипела радейка голосом Пыра. Если командир озвучивает очевидную вещь, это условный сигнал. Все сразу подобрались.