Эгорд вздыхает.

– Не каждый день зависаешь между жизнью и смертью.

– Я человек простой, душу исцелить – дело плевое. Бутылку винца да пару-тройку девочек... Нет, дюжину! И буду как огурец.

Эгорд улыбается, качает головой: можно быть спокойным, Тиморис в порядке. Тот пихает Эгорда локтем в бок.

– Просил же, привези девочек, так нет же, друг Тиморис, иди лучше потискай томик светлой магии! Жестокий человек, Ямор тебя...

– Между прочим, перед отплытием жреческих судов по крепости гуляло как раз около дюжины светлых жриц.

– Серьезно?! Вот же... Хафал, Ямор его дери! Не мог нагрянуть чуть позже, мститель тухлый! Эгорд, какого беса ты оставил его в живых?

– Помучить.

– Да-а-а?

– Не так, как представляешь пытки ты, но поверь, Хафалу будет больно. Только не сразу, надо подождать.

Лицо Тимориса искривляется довольной гримасой.

– Что-то задумал, да?

Эгорд кивает.

Друг похлопывает по плечу.

– Ладно, выпытывать не буду. Надеюсь, тратишь время не зря.

Минут через десять подошвы Эгорда звенят о ледяной хрусталь ступеней на мельничном крыльце, воин-маг запрокидывает голову, смотрит на замшелые от инея крылья, те пролетают в облаках мороза.

Клесса, как обычно, на самом верхнем ярусе, вдоль стен в ледяных оправах покоятся щупальца, Эгорд неспешно поднимается, Клесса в привычной полудреме, на границе между реальным и мысленным мирами, полотна крыльев отдыхают в ледяных нишах, перья как кинжалы в ножнах колючего снега. Сквозь прорези клюва струится холодное дыхание, под веками клубится огонь.

На полках изо льда теснятся книги, на ледяном столе шеренги и колонны разноцветных реактивов в колбах, паутины трубок, стопка книг, развернутые свитки...

– Здравствуй, – говорит Эгорд.

Голова Клессы со звуком лопающейся ледяной корочки приподнимается.

– Приветствую, ледяной брат.

– Извини, что не заходил. Лечение Тимориса отнимало время, нужно было заниматься обустройством крепости, следить за демоном...

Дыхание Клессы замирает. Мгновения тишины…

Из ноздрей и клюва вновь течет морозный туман.

– Все хорошо, я не одинок.

– Тебя, наверное, разозлило мое намерение оставить Хафала в живых, тем более, пленил его и спас всех именно ты, но...

– Все хорошо, Эгорд... Я ведь тоже был демоном. И сейчас... Жажда крови порой охватывает, но Камалия направляет в полезное русло... Во время войны Камалия могла меня убить, и была бы права, но оставила в живых... Извини за разрушенный потолок.

– Не бери в голову. Запечатал пробоину льдом, теперь в зале гораздо светлее и красивее.

Клесса выдыхает облако холода, оно уплывает через окно, его пронизывают малиновые вечерние лучи.

– Порой только плохое и может натолкнуть на хорошую мысль.

Наблюдают, как за растворяются в уличном воздухе витки морозного тумана.

– Может... у тебя и получится.

Эгорд пожимает плечами.

– Время покажет.

– Желаешь видеть Камалию?

– Да.

Помещение проваливается во тьму, лишь глаза Клессы сияют огненно, но затем плавно исчезают, а вокруг стремительно светает.

Эгорд на зеленой полянке, трава чуть выше щиколоток, сверкает золотым жемчугом росы, на пестрых цветках помахивают крыльями не менее пестрые бабочки, поляну окольцовывает гурьба деревьев, лучи пронизывают мясистую листву, воздух разрисован желтыми и зелеными полосками света.

В центре крошечный пруд с сияющей розовой водой, его окружают светло-серые камни, напоминают гигантские горошины и бобы, облеплены островками зеленого мха.

На камне сидит Камалия, ладонь зачерпывает дрейфующую на воде розовую кувшинку, та прозрачная как призрак, жрица подносит волшебный цветок к лицу, рассматривает со всех сторон...

Ладонь подкидывает, а губы слегка дуют на лепестки, кувшинка взлетает, парит, на нее усаживаются три бабочки.

Камалия обращает лицо к гостю, волосы цвета неба покачиваются, проводят блики.

– Здравствуй, Эгорд.

Улыбка.

Такая же касается губ Эгорда.

– Здравствуй.

Жрица с последней встречи не изменилась. Под белой мантией белая облегающая одежда, на груди знак солнца – золотой круг в лучах, похожих на протянутые руки. К камню прислонен изящный белоснежный посох, его венчает продолговатый тетраэдр, внутри ярко светит звезда.

– Сын Зараха пытался вас убить, но ты пощадил... как я пощадила Клессу.

– Это не пощада. Наоборот.

– Что хочешь делать?

– Мстить.

Камалия смотрит на Эгорда.

– Не знаю, что ты задумал, могу лишь догадываться... Но верю, что справишься и с этим противником. Не позволяй злу поглотить тебя, как случилось с Милитой.

Эгорд кивает в легком поклоне.

Жрица с камня поднимается, пальцы оплетают посох. Его тетраэдр описывает над головой круг, за ним тянется след золотых искорок, хрустальный перезвон, искорки разлетаются как тополиный пух, оседают на плечах и волосах Камалии, на травинках, лепестках, листьях, от касания с розовой водой превращаются в новые призрачные кувшинки.

Золотые светлячки ложатся и на Эгорда, тот ощущает волну прохладного щекочущего умиротворения...

Жрица улыбается.

– Да хранят тебя боги.

– Благодарю, Камалия.

На пальце Эгорда начинает мерцать Око Асимиры.

– Эгорд, у нас проблемы, – говорит «окольцо» голосом Халлига.

– В чем дело?

– Демон сбежал.

Если бы не успокаивающее действие искорок, Эгорд бы выругался.

– Как случилось?

– Лучше тебе взглянуть. Я у его камеры.

– Сейчас буду.

Эгорд переводит на Камалию виноватый взгляд, та легонько кивает.

– Буду ждать, Эгорд. Береги себя!

Спрятанное за листвой солнце обрушивается в стремительном закате, лучи резко наклоняются, их окрашивает багр, поляна и жрица в оттенках клубники, выцветают мраком, в черной глуби загораются глаза Клессы, появляется он сам, ледяное помещение, Эгорд слышит работу мельничного механизма.

– С демоном будут проблемы, – говорит Клесса.

Воин-маг вздыхает.

– Уже.

Вскоре ноги несут по горной тропе к крепости, наплечники громыхают, чешуйки панциря дружно позвякивают, воин-маг на ходу осушает флакон бодрящего зелья.

Как это отродье скорпиона могло сбежать?! Прутья зачарованы, стены, пол и потолок пробить нельзя, Эгорд специально подобрал камеру с края подземелья, ее со всех сторон, кроме решетки, окружают гранитные слои непреодолимой каменной толщи.

Надо предупредить Тимориса, а то Хафал наверняка воспользуется шансом повторить возмездие...

Воин-маг пытается связаться с другом через «окольцо», но по ту сторону вновь безмолвие.

На сей раз Эгорд сдержаться не может, по склону разносится череда крепких словечек, Эгорд ускоряет бег.

Крепость заглатывает фигурку в доспехах, Эгорд пикирует по лестнице на второй этаж подземелья, перед глазами разворачиваются плиты коридоров, дергаются повороты, нужный коридор тянется долго, пылают зачарованные несгораемые факелы, отсветы растягиваются на тюремных прутьях, арочные решетки как челюсти. В конце поворот, за ним Эгорд чуть не врезается в спину Халлига.

Старший жрец творит заклинание.

Пасть камеры, где был Хафал, пуста, решетка поднята, в задней стене пробоина, черную дыру окаймляет пышная борода обломков.

– Не может быть, – шепчет Эгорд.

– Выходит, может, – говорит Халлиг, не переставая ткать заклинание. – Не думаю, что демон крошил стены, чтобы сбежать. Просто выплескивал гнев. Но за стеной оказался не очередной слой камня, а пещера.

Халлиг заканчивает сплетать из солнечных нитей человекоподобную фигуру, Эгорд узнает в световом големе Хафала, копия демона из светящихся контуров расправляет хвост, шевелятся лезвия жвал.

– Поисковый фантом, – объясняет жрец. – Поможет пройти по следу настоящего.

Солнечный призрак подбегает к бреши, кулаки и хвост начинают яростно бить пустоту, как если бы стена была на месте. Фантом показывает события прошлого: Хафал точно так же молотил камень, рычал в потолок, только фантом делает все без звука.