– Не успеть что?! – крикнула девушка.

– Спасти тебя, – ответил Витор.

– Ты ведь хотела расстаться с жизнью...

– Я хотела не это!

– А что?

– Не ваше дело!

– Извини, но верится слабо, – сказал Эгорд. – На краю обрыва, с ножом у запястья...

– Я не хотела себя убивать! – заявила самоубийца плаксиво, но тут же подавила эти нотки.

– Тогда...

– Хотела себя поранить! Ясно?!

Лезвие от кожи отплыло, свободной рукой девушка развязала торбочку у пояса, дрожащие пальцы извлекли белый рулончик бинтов, флакончики с лекарствами.

– Вот! – сказала девушка. – Потом бы забинтовала!

– Но зачем себя ранить?

– Я... я... крови боюсь! Хотела перестать бояться...

Девушка опустила взгляд стыдливо, рука вернула лекарства и бинты в торбочку, попала со второго раза, нож тоже опустился.

– А зачем у обрыва? – спросил Эгорд.

– Высоты боюсь... хотела тоже... это... побороть...

Вид девушки становился все несчастнее, блекла с каждым мгновением, даже вроде как уменьшилась.

На кожу упали первые небесные слезы, окружил легкий перестук капель по живой зеленой мякоти, водяные бусинки заблестели и на щеках незнакомки. Ветер завывал как тоскующий по людской жизни оборотень.

– Но почему в такую погоду? – спросил Витор.

– Молний боюсь!

Девушка села, юбка расстелилась ночной тучкой, нож упал в траву, лицо спряталось в ладонях.

Эгорд и Витор в очередной раз посмотрели друг на друга, губ коснулись улыбки.

– И решила трех зайцев одним разом, – подытожил Витор шепотом.

– Возможно, зайцев больше, – предположил Эгорд.

Взгляды опять устремились на девушку, друзья подойти не спешили, но осанки были уже прямые, расслабленные.

Девушка отняла ладони от лица, пальчики стискивали складку юбки, обладательница роскошных черных волос сидела съежившись, поток воздуха играл черными пружинками, смазывал витиеватые линии дождевыми каплями, те блестели еще ярче.

– Жила дома затворницей, – начала девушка. – Родители любили, боялись выпустить за двор. Была за его пределами редко, даже вела записи, сколько, когда, какие впечатления пережила...

Вытерла покрасневший носик и продолжила:

– Мне уже двадцать три, а покидала дом лишь сорок один раз, только пять – в одиночку, да и то отходила недалеко, остальные разы с родителями. Говорили, мир полон опасностей. Воры, грабители, насильники, болезни, бродячие собаки, демоны, темные маги… Лучше сидеть дома, в покое и безопасности. Вот и сидела. Вышивала. Гуляла по саду. Но больше всего читала книжки, родители ими заваливали, просила еще и еще, ничего другого не было, миры на страницах книг заменяли жизнь за пределами дома, читала дни и ночи напролет, мечтала, и было так интересно, увлекательно, так прекрасно!..

Ее глаза аж загорелись, забыла, что под дождем, на сквозняке, а не дома у камина.

– В книжках столько приключений, столько удивительных людей, существ, столько красивых мест и событий!.. Казалось, и в жизни это есть, ведь книжки пишут те, кто много повидал, услышал, и я тоже хотела пройти через все это. Хотела приключений, верных друзей, великой любви, чтобы как в книжках, но... высунуть нос из дома боялась, родители твердили без устали: там зло. И я верила... Понимаете? Влюбилась в мир... но жутко его боялась. Боялась выйти наружу, узнать, какой на самом деле... И сейчас боюсь.

Девушка всхлипывает, лицо искажается гримаской начинающейся истерики, ладошка сердито оттирает щеки.

– А недавно родителей убили демоны. Чуть с ума не сошла, отрезвило только то, что придется жить без них, совсем одной, вести дела самостоятельно. А ведь не умею даже готовить, родители так заботились, что освобождали от любой работы по хозяйству. Но сейчас их нет... Когда поняла, что одна среди мира, о котором ничегошеньки не знаю, среди незнакомых людей, перепугалась, но страх помог собраться... Соседи помогли похоронить родителей, а я поняла: не обуздаю страхи – сведут в могилу раньше, чем демоны, разбойники, зимние холода и все, от чего пытались уберечь мама с папой...

Странная незнакомка, пока рассказывала, успокоилась. Сделала перерыв на глубокий вдох-выдох, подобрала нож, кулачок стиснул рукоятку, это, кажется, помогало девушке балансировать на ниточке рассудка.

– Выбралась из города... Знаете, никогда раньше не покидала Старг! Даже с родителями! Всегда жутко страшилась отдаляться от дома даже на несколько улиц, а выбираться за городские стены, в дикие земли... разве что в ночных кошмарах. Сама не понимаю, как удалось, помню только, по пути раз тридцать хотелось потерять сознание, особенно у городских ворот, когда говорила с привратниками, такие огромные, страшные, как железные големы из книжек!.. Но оказалась за городом и пошла наугад, боялась каждого шороха, каждой тени, в полях трава такая высокая, ужас! А еще гроза, в общем... Увидела красивое вишневое дерево на вершине холма, пошла к нему. Показалось единственным защитником, с ним не так страшно. У него и решила побороть страхи, хотя и без того перебоялась столько, сколько не боялась за всю жизнь. Я ведь не запоминала обратную дорогу! Не представляю, как возвращаться! А тут еще вы!..

Пока незнакомка рассказывала, Эгорд вспоминал скорпионов. Захватывали стыд и восхищение. Он, мужчина, прошел через лабиринты смертельных передряг, его меч пролил немало крови, но перед скорпионами ноги до сих пор дрожат, а разум пошатывается в темном тумане.

А девочка, не знавшая жизни, боялась всего на свете, но вместо того, чтобы забиться в подвал, кинулась в бой с безоглядностью слепого берсеркера, да не на один страх – на все сразу!

– Как ваше имя, храбрая леди? – спросил Витор.

– Милита, – ответила девушка. – А «храбрая леди»... вы шутите?

В голосе была обида, агрессия зажатого в угол зверька.

– Совершенно серьезен, леди, – сказал Витор спокойно и уверенно. – Если бы храбрость можно было раздать солдатам, вашей хватило бы на армию.

– Не так страшен враг, как страх перед ним, – добавил Эгорд.

Девушка по имени Милита потупилась, взгляд увяз в траве.

– Вот как...

Затем осмелела.

– А как зовут вас?

– Я Витор, в прошлом бродячий воин, а ныне – осветленный, то есть воин, служащий Светлому Ордену. Защищаю наш славный город от тех, кого вы небезосновательно опасаетесь.

Витор галантно поклонился. Эгорд тоже.

– А я Эгорд. О себе могу сказать то же самое. Уточню лишь, что Витор – мой лучший друг и учитель. Научил держать меч, отвечать ударом на удар, никогда не отчаиваться и...

Витор хлопнул ученика по плечу.

– Не прибедняйся, Эгорд. Ты же ледяной маг, да еще алхимик!

Тот усмехнулся.

– Еще учиться и учиться.

Милита более-менее отвлеклась от черных мыслей, в глазах поблескивало любопытство.

– Вот как...

Затем опять насторожилась, перед ней возник стальной клюв кухонного ножа, подрагивал, острие смотрело в сторону воинов.

– А точно не грабители и насильники?.. О них читала в книжках! Учтите, если так, не дамся! Я вас всех...

– Мы верим, о храбрая леди Милита, – сказал Витор с мягкой улыбкой. – В вашей воинственности имели честь убедиться на своих шкурах...

– Будьте уверены, впечатлены! – поддержал Эгорд. – И рисковать более не намерены.

– Но ваши опасения сейчас напрасны. Мы не грабители и не насильники, леди. Подумайте, ну зачем грабителям и насильникам узнавать имя жертвы, называть себя? Им нужно другое. Уверен, об этом тоже читали в книжках, и ради этих темных умыслов они не тратят время на разговоры.

Какое-то время девушка колебалась, неуверенно кивнула.

– Вы правы...

Нож медленно опустился, Милита чуть-чуть подалась навстречу.

– Но все равно докажите!

И обратно.

– Но как, о строгая леди? – спросил Витор.

– Не знаю...

Милита выглядела пристыженной, наверное, ей показалось, попросила глупость, растерянный взгляд метался туда-сюда, лишь бы не натыкаться на мужчин...