— Штангисты и каратисты по одному. Остальные можно кучей. — Выдохнул я, понимая, что драки не избежать.

— Что Арт Ем? — недоуменно спросил Ольгерд, видимо тоже понявший что боя не избежать.

— Не важно, — ответил я. А затем кивнул в сторону ступивших в нашу сторону моряков, ищущих проблем. — Не смей их убивать, понял? — парень кивнул.

— Вали тряпок! — проорал заводила вооруженных кастетами моряков, и понеслось…

Я бросил вперед посох, из которого появилась Нага, смяв под собой крикуна с кастетами. Самому не было желания вмешиваться. А вот Ольгерд решил, что его честь задета и, оживив свой посох, скастовал древесный капкан. В него попали двое, когда стебли разворотили брусчатку. Гарпун просвистел, и отскочил от чешуек хитина Наги, выбив сноп искр, а после, горе-китобой упал парализованный ПСИ атакой змеи.

Я отвлекся на одно мгновение. Миг, и когда я заметил, что сделал Ольгерд, было уже поздно. Кинжал одного из плененных древесным капканом, был уже в груди второго обездвиженного мечника, а рукоять сжимал Ольгерд.

Я с силой, наотмашь, прописал парню кулаком в челюсть. Я же сказал не убивать, и он ведь согласился! А теперь, мы имеем четверых помятых мужиков и одно остывающее тело. Откуда у подростка такая кровожадность? Что такого в нем сломалось, что позволяет убивать живых людей, как блох под каблуком?

Парень ничком упал рядом с бездыханным телом жертвы, потеряв сознание. Я сел на корточки и готов был выть на луну. Шум приближающихся патрулей эхом прокатывался по пустому периулку. Что теперь делать? Теперь из жертв, мы превратились в виновников, и доносящееся лязганье латных доспехов не сулили ничего хорошего. Вот так из пьяной драки, привычной для любого портового города, наш случай, запах виселицей или котлом с кипящим маслом. Я-то герой, мне не страшна смерть, а вот Ольгерд…

Естественно, нас задержали и бросили в тюрьму, до выяснения всех обстоятельств и суда. Я сидел в камере-одиночке с железными стенами и тусклым масляным светильником и матрасом набитым сеном. В углу стояло ведро, чтобы гадить. Вот и все незамысловатое убранство. Железные стены здесь неспроста, видимо, до нас здесь тоже бывали бунтари-друиды. Хотя, скорее, эта камера для магов Земли. Говорящие с травами — тут большая редкость. Но даже в таких условиях выспаться перед скорым судом нам не дали.

Скрипнул засов и в комнату бросили колодки. Я не стал упираться и одел их, застегнув механический замочек. После, послышался скрип ключа в замочной скважине, а когда дверь отъехала и открылась с противным скрежетом, на пороге меня ждали четверо конвоиров. Двое магических бойцов, в перчатках со светящимися желтыми кристаллами, и двое латников, с короткими мечами наизготовку.

— А где парнишка? — спросил я, опасаясь за судьбу Ольгерда.

— Упирается. — Видимо стражник понял, что я бунтовать не собираюсь и кивнул на соседнюю дверь, у которой стояла еще четверка стражников.

— Подведите меня на пару слов. Успокою. — Я кивнул скованной колодками шеей и указал пальцем в их сторону.

Латник подумал немного и кивнул. Мы подошли к двери, за которой был Ольгерд. Видимо, паренек решил не сдаваться без боя, но этим лишь усугублял свою участь. Вряд ли нас ждет казнь, учитывая, что и он, и я — друиды. Но парень, что есть мочи орал ругательства, уверяя, что он может и умрет сегодня, но парочку заберет с собой.

— Ольгерд, заткнись и делай что велено. — Произнес я негромко но, услышав мой голос, парень враз стих. И подойдя к двери увидел, что я стою в железных колодках.

— Но Арт. — его, видимо, обескуражил мой вид закованного арестанта, смиренно принимающего судьбу.

— Никто тебя убивать не будет. Ты же Говорящий с травами, идиот! — снова зашипел на него я. — А за свои поступки, пора учиться отвечать. И когда тебе, закованному, охранники посчитают ребра, молчи и проясни, что это ты тоже заслужил.

Последние слова были адресованы не только Ольгерду, но и его конвоирам в латах, которые отвели глаза. Видимо, на это они и рассчитывали, когда оденут на него кандалы. Но теперь, когда я во всеуслышание озвучил этот факт, вряд ли они это сделают. А жаль, он и в самом деле это заслужил и умудрился взбесить даже меня. Арестант хренов!

За железной дверью послышался лязг металла, а затем, щелчок застегнувшихся на шее и руках парня колодок. Вот и славно, парень понял, что с ним ничего смертельного не произойдет, и всё это, он заслужил. А когда мы выберемся, и я от себя добавлю.

Нас вывели в круглый зал, больше похожий на цирковую арену, только немного меньше по размерам. Колодки были пристегнуты к стойкам, но охрана и не думала отходить от нас. По периметру, в первом ряду, сидели, наверняка, старейшины родов, одетые, словно на парад, в вычищенные доспехи. Бравада чистой воды, вряд ли кто-то подумает нападать на старейшин в самом сердце столицы острова Кверк. Так что, не совсем понятно хотели ли они выделиться друг перед другом или так велел их обычай. Второй ряд занимали жрецы Кверка, вроде тех, что мы встретили у подножия священного дерева. Среди них был Дизель, который, впрочем, не выказывал никакого интереса. А остальные трибуны были заняты простым людом, который на девять десятых состоял, по-видимому, из знати и представителей гильдий ремесленников.

В самом центре сидел, как надо понимать, конунг острова по имени Тарро. Высокий мужчина, около сорока, с бородой цвета зрелой пшеницы, одетый, в пику своим старейшинам, в простую кожаную куртку. На его спине, горизонтально, были повешены два меча разной длины, а у ног лежал небольшой круглый щит. Воистину, от него веяло силой и властью. Не думаю, что хоть кто-то, кто видел его, мог бы подумать, что трон его куплен, а не взят по праву.

Рядом с конунгом Тарро, одетый в серые шкуры, сидел конунг Латтара — Вегард. Я впервые его увидел так близко. До этого, Ольгерд тыкал пальцем в черный силуэт на капитанском мостике линкора Мурена, уверяя что это и есть Вегард, внук Майра — Убийцы Великанов. На трибуну справа от нас, поднялся старик в черной мантии, видимо он и будет местным прокурором. Старичок прокашлялся в кулак, а затем громко начал свою речь.

— Ложа трех каст, против Ольгерда с острова Яблони и Арт Ёма не назвавшегося. Ложа обвиняет их в нападении на паломников и убийстве одного из них. — прервался старик чтобы отпить воды и продолжил — Желают ли обвиняемые покаяться?

Ольгерд со злостью пытался воспламенить прокурора взглядом, так что мне пришлось отвечать за нас обоих.

— Не виновны. — произнес я, даже наверное слишком громко. Отчего пересуды на рядах прекратились и теперь все смотрели на меня. — Более того, это мы являемся жертвами.

— Но не вы сейчас лежите в мертвецкой, а боцман одного из кораблей. — Заметил, подслеповато щурясь, прокуратор.

— Убийство вышло случайно, в целях самообороны. Думаю, это подтвердят те четверо, что остались живы. — Спокойно ответил я, что на самом деле творилось внутри меня, наверное, сложно передать.

— Они бежали, не назвавшись, вчера ночью. — Произнес старик, будто в этом не было ничего необычного.

Это, что же получается? Четверо помятых нападающих, у одного из которых явно сломана рука, смогли отбиться и сбежать от вооруженного патруля? Да ни в жизнь не поверю! Маги из патруля, наверняка бы изжарили наглецов, если до этого латники не нашинковали бы их в корейскую морковь.

— И вы не считаете это странным, что жертвы нападения убегают от патруля? — произнес я голосом, полным сарказма.

— У них могли быть веские основания. Тем более у вас имелось при себе оружие. — Всё так же сухо произнес прокурор, не поднимая взгляда ни на ложу, ни на меня только махнул в сторону где лежал посох Ольгерда и мой.

Видимо, кому-то я успел перейти дорогу, вот только, знать бы когда. Уж не тогда ли, когда полностью потратил всю ману на заклинания, которые позволили отбиться от морских бестий и вылечили раненых? Дураку понятно, что эта пятёрка поджидала не заезжих толстосумов, а караулила именно нас. И вот сейчас, здесь, на глазах у двух конунгов, старейшин родов острова и жрецов Кверка, нас стараются обвинить. Насколько же длинные руки у того, кому я наступил на мозоль? И еще более интересный вопрос, почему конунг Вегард молчит? Уж про меня-то ему, явно донесли одному из первых.