– Я, конечно, знал, что ты псих, Эгорд, – говорит Тиморис, – но теперь убедился, что и твои светлоорденские подружки из того же теста. Вас чуть не придавило, а вы бросились вытворять мудреные ритуалы.

– Как видишь, боги оказались благосклонны, мы живы, – отвечает Эгорд. – Хотя да, чудо, что нас не похоронило заживо...

– Боги?

Тиморис усмехнулся кисловато.

– Вряд ли. Этот...

Небрежно ткнул через плечо в Хафала.

– ...прыгал вокруг вас как ужаленный, отбивал камни. Гору глыб и сталактитов разбил, не считая мелких булыжников... Ну как мелких... размером с дыни. На твой череп и одного бы хватило!

– Хафал?

Эгорд даже не решился оглянуться – посмотрел на демона через стрекозу, тот бредет в конце отряда, с ним рядом Велира, Хафал посматривает на спины людей привычным злым взглядом, но не агрессивным – все-таки подрался досыта.

– Что на него нашло? – недоумевает Тиморис. – Мож, съел чего? Или болячку подцепил?

– Просто жаждет мне отомстить, – говорит Эгорд. – А если я раньше времени от какой-то каменюги помру... Не-е-ет, теперь будет с меня пылинки сдувать.

Воин усмехнулся.

– Ну, хоть на убой не откармливает.

Пока шли, Эгорд призвал как можно больше стрекоз, а затем рассеял по пещерам. Шурф, который пробурила плевком кобра, оказался невероятно высоким, та часть, что чуть не завалила членов отряда, на самом деле – лишь малая. Эгорду пришла идея выбраться через него в верхние пещеры, не тратя время на окольные пути.

Сделали виток вверх вокруг этого колодца, к месту, где каменная жила более-менее цела. К тому времени Эгорд пустил по колодцу орду стрекоз, те исследовали туннель до конца. В некоторых участках лаз мог в любой момент обвалиться, поэтому Эгорд устроил привал, пополнил силы, забрался через брешь в колодец, ладони легли на потрескавшиеся стены, и от них начало расползаться оледенение – сращивать трещины.

Эгорд проморозил весь туннель, зелья восполнили его силы, и отряд начал вертикальный подъем, на удивление резво – все ободрены тем, что этот путь самый прямой из всех возможных.

Добрались до потолка. Эгорд пробил его, все увернулись от падающих глыб льда, а затем хлынула вода, и отряд выбрался в почти горизонтальную пещеру, где течет река и теперь падает в колодец, растворяясь в бесконечности, а русло дальше по течению быстро опустело.

– Кажется, твоими усилиями, Эгорд, появился новый водопад, – говорит Тиморис. – Назовем его в твою честь.

– Тут водопадов... названий на всех не хватит, – отвечает Эгорд. – Вряд ли это место кто-нибудь еще увидит, сюда и добраться-то почти невозможно.

Прошли по берегу вверх и разбили лагерь для ночевки.

Недалеко от места привала стрекозы нашли пещерку, из стены которой растет огромный куст наядитов, такой едва бы уместился в высокую крытую повозку. Да и раздавил бы ее к бесам. Семь огромных кристаллов-лучей торчат как репей, внутри пляшут молнии. Леарит хотела связаться с Халлигом, Камалией и Клессой, чтобы те готовились к телепортации кристалла, но Эгорд остановил.

– Найдем ему другое применение.

Уже через час на центральном кристалле лежит существо из зеленого льда, размером с полено, похоже на гигантскую мокрицу – все из сегментов, по бокам две шеренги круто загнутых членистых лапок с острыми концами, те впились в кристалл, черпают из него энергию.

Пять пар задних лапок не вонзаются в кристалл, а продолжаются в виде членистых щупалец, они оплели другие кристаллы – тоже черпают силу, передают существу. Концы щупалец свисают, на них медленно набухают полупрозрачные зеленоватые виноградины, внутри каждой «ягоды» спит свернутая в кольцо ледяная стрекоза.

– Эгорд, кто это? – спросила Леарит словно под чарами.

– Королева стрекоз. Матка маток. Не бойся, не кусает... своих.

Леарит проводит пальцами по зеленому ледяному панцирю.

– Холодная... Но не обжигает.

– В этом льде магии больше, чем в моих доспехах. Столько работал над королевой в крепости и здесь, на привалах... Дорабатывал, таскал с собой в безразмерной сумке, и вот наконец нашел, где ей можно осесть.

Эгорд и Леарит, убедившись, что остальные спутники, включая Жею, благополучно заснули на месте привала, заночевали в этой пещере – нужно проконтролировать процесс адаптации королевы к новому жилищу.

Через пару часов на щупальцах королевы, которая слегка подросла, лопаются в ледяную шелуху коконы, выпуская новых маток. Их брюшки пока стройные, кокетливо загнуты вверх. Матки мерцают чарами невидимости, нарезают круги, а затем, полностью уйдя в невидимость, покидают пещеру в поиске наядитов, солнечных алмазов, потоков лавы и других источников энергии, чтобы сесть и плодить стрекоз.

Шесть маток осталось. Они сели на кристаллы рядом со щупальцами королевы. Их лапки уже вовсю пьют силу камней, брюшки раздулись, роняют на землю зеленые яйца. Из них вылупляются гусеницы, заползают по стене на кристаллы, те питают гусениц молоком молний, и пухлые червяки превращаются в коконы, из которых звонко вылупляются бодренькие стрекозы.

Разведчицы летают по пещере воронкой, рой насыщает воздух звоном и запахом мороза.

Эгорд и Леарит наблюдают за танцем стрекоз, лежа на мягком травяном оазисе, который взрастила Леарит. Лежат в обнимку, нагие тела под живым текучим одеялом стрекоз, зеленые хрустальные крылатки ползают по коже и друг по другу, их щекотка согревает.

Уткнувшись носом в волосы Леарит, поглаживая их, Эгорд смотрит, как созданная им древовидная система – королева-матки-стрекозы – развивается. Энергия наядита проходит сложную цепь превращений, кочуя из одного ледяного тельца в другое, меняет их – разрушает, создает и разлетается в них по всему подземелью.

– В тебе амбиции бога, дорогой, – прошептала Леарит. Словно укоряет, но в то же время довольна.

– Глупо, поселившись в доме, обжить только одну комнату и не знать, что творится в соседних. А если хотим сделать наш ледяной остров домом на многие годы, нужно знать в нем каждый угол.

– Боги тебя понимают, можешь поверить. Каждый уголок земного мира как на ладони, и видно, что делает каждый из смертных потомков. Поэтому богам так не по душе царство демонов – туда не заглянуть.

– Значит, скоро полюбим эти пещеры, ибо сможем заглянуть в каждую. С королевой стрекозы будут множиться так быстро, что даже мне вообразить страшно.

– Не слишком ли быстро?

– Лучше не откладывать. И так чересчур долго живем в месте, о котором знаем мало, и вот к чему привело. В погребе нашего дома завелись крысы Темного Ордена и куча тараканов из царства демонов во главе с моей давней знакомой...

Мысль о Милите встала в горле комом.

Нет, не получается, как у Тимориса, говорить о «младшей сестренке» с иронией – слишком много она, верная супруга Витора, для Эгорда значила когда-то...

Леарит гладит его по груди, целует там, где кожа вздрагивает от ударов сердца, прижимается мягко, закрыв глаза.

– Не думай о плохом, любимый. Всему свое время, а сейчас время покоя, мы его заслужили.

– Странно... Всегда хотел что-то менять, добиваться, не останавливаться на достигнутом, делать лучше, придумывать новое... Но в такие вот минуты, с тобой, хочется сбежать в иную реальность, где никого, кроме нас, где время застыло, как в той комнате под крепостью, где мы бессмертны и вечно молоды. И каждый день любоваться тобой, быть рядом, обнимать, целовать, и чтобы ничего не менялось. Чтобы никогда не наскучило, всегда как в первый раз.

– Такая реальность есть. Боги создали ее для себя.

– Небесное царство.

– Они там бессмертные и всемогущие, но не желают что-то менять и покидать уютный мир. Крайне неохотно пускают к себе новых – только тех, кто заслужил праведной жизнью и великими деяниями, да и тем не дают могущества, равного своему, чтобы младшие боги не смогли совершить переворот.

– Но если спрятаться в кокон, пусть и прочный, и бояться менять что-то, рано или поздно найдется сила, которая окажется сильнее, потому что она не прекращала развиваться.