– Надо же, сколько деталей. Обычно после пробуждения подробности забываются.

– А я помню все до мелочей, даже ярче, чем в жизни. Лабиринт не пустовал, он был заполнен существами, о которых я прочел все в той же книге. Хищные змеи, крупные звери, крестьяне с инструментами, охотники с пращами и луками, воины различных племен, от новичков до военачальников, шаманы, гигантские монстры, которым племена поклоняются и приносят жертвы...

– В общем, вся книга.

– Да. И все пытались меня убить, а я, само собой, оборонялся. Причем встречались в порядке возрастающей сложности. Сначала самые легкие, например, местные виды крыс и змей, а как только я научился побеждать их более-менее уверенно, им на смену пришли крупные звери и дикари-карлики...

– Кажется, понимаю, в чем соль...

– И я понял. Особенно когда заметил, что битвы подстроены так, что победить я мог лишь с помощью заклинаний, которые учил до этого трое суток. В общем, отточил их так хорошо, что до сих пор поражен. В жизни бы вряд ли так скоро побывал в ситуациях, да еще много раз, когда пригодились бы эти заклинания, а тут все сразу! Невероятно полезный опыт! Теперь, если эти заклинания пригодятся в реальности, применю их, будто изучал всю жизнь.

– Невероятно!

– Причем после каждой победы была какая-нибудь награда в моем вкусе. Например, в сумке убитого врага мог оказаться мой любимый фрукт.

– Мотивация побеждать.

– А в финале я сражался с Изаром Рукокрылым, это вождь ватиллов, самого сильного племени на архипелаге, мастер ближнего боя, искусный боевой маг и великий герой, в книге описаны его подвиги, хотя с нашей точки зрения некоторые вряд ли можно назвать подвигами, но воинственных качеств у него было предостаточно. Пришлось попотеть, чтобы с ним справиться. Интересно, что было бы, если бы меня убили? Проснулся бы или умер в самом деле?

– Думаю, первое. Вряд ли настоящая смерть входит в концепцию обучения, а эту комнату строили исключительно ради обучения.

– В следующий раз подставлюсь под удар, проверю. Так вот, когда я победил, угадай, какой мне достался трофей?

– Судя по-твоему лицу, весьма не детский.

– В логове Изара я нашел клетку, в ней сидела пленница, и представь себе, знакомая. Вспоминал ее, когда сидел в комнате и в перерывах между чтением предавался ностальгии. Видел ее в молодости, очень понравилась, но я не имел возможность к ней приблизиться, а уж завести отношения – тем более, и ночами о ней мечтал. А тут – вот она, в клетке! Лучше, чем в жизни, с деталями, которые додумал по молодости. Разумеется, я ее выпустил, она тут же начала благодарить, мол, я спаситель, герой из героев, я аж надулся от собственной важности, да простят меня боги, а рядом с клеткой стояла кровать Изара, двуспальная, ну и, в общем...

Эгорд смеется в ладонь беззвучно, но от души, Халлиг почесал в затылке, тоже посмеивается, улыбается своим мыслям.

– Да уж, представляю, – говорит Эгорд, – что будет в голове Тимориса, если он заснет в той комнате. Думаю, его даже Ямор не добудится.

– В общем, после я проснулся, увидел стены комнаты. И охватила тревога. Она и раньше посещала в этом месте, но из-за того, что я был там слишком долго и опасался заснуть. А теперь, наоборот, боялся поддаться соблазну остаться навсегда. Лишь осознание, что сила комнаты не изучена до конца, заставило выйти. Как и ожидалось, в реальности не прошло и мгновения. Песочные часы, что я поставил перед входом, не успели просыпать почти ничего.

– Теперь и мне не терпится заночевать в той комнате. Думаю, каждому из нас следует там побывать. Даже Велире. А вот Хафалу туда нельзя. Только второго Зараха нам не хватает...

– Значит, появилась еще одна причина найти Велиру и вернуться. Тем лучше. Без ледяного мага остров, хоть и полный чудес, все же какой-то сиротливый.

– Постараемся.

Когда над островом навис полдень, пришлось устроить привал – Тиморис с Хафалом опять умудрились поссориться, Тиморис со злости метнул огненный шар, но тот, как обычно, взорвался в руках. Спас артефакт, но воина ранило, Леарит и Камалия занялись лечением.

– Тиморис, огонь не причинил бы демону вреда, – напомнила Камалия.

– Да помню... Уй!

Тиморис дернулся, Леарит коснулась ожога. Тут же обезболила, и воин расслабился, а Леарит продолжает плести чары.

– Ты помнишь об этом после битвы, а не во время оной.

Эгорд от греха подальше увел Хафала в соседнюю пещеру, предложив еще раз схлестнуться в дуэли. Пусть лучше вымещает злость на том, кому вреда причинить не сможет.

– Этот петух достал обвинять меня в том, что я причастен к исчезновению Велиры, – говорит демон, сражаясь с Эгордом.

Тот отражает удары спокойно.

– Ну а что ему думать? Я и сам не исключаю. Назвался демоном – терпи. На демонов все катят бочку.

– То-то у меня шкура такая толстая.

– Перетерпишь, вы твари живучие.

Эгорд начал уставать, и пришлось пустить в ход магию, воин-маг снова победил. Хафал, само собой, рассердился, исчез куда-то, наверное, вымещать злобу на монстрах. Эгорд проведал остальных, Тиморис уже как огурец.

Воин-маг решил воспользоваться передышкой – заняться алхимией.

Выбрал пещерку, расположил лабораторию на ледяной плите по пояс – на ней вырос дворец колб, в каждой бурлит жидкость, вещества по трубочкам сбегаются в стеклянный пузырь, вокруг него нити солнечной энергии собираются в сложные символы.

Перчатки лежат на уголке плиты, сейчас нужна ювелирная работа пальцев.

Рецепт сложный, процесс требует жесткого контроля, Эгорд отслеживает каждую колбу, в одну что-то подсыпает, в другой усиливает пламя, в третьей корректирует чары.

Но все же успевает перекусывать – то и дело запускает пальцы в мисочку с сухим походным кормом, темную соломинку в рот, жует с хрустом, глаза бегают от колбы к колбе...

– Опять хомячишь! В смысле, химичишь.

Рядом возник Тиморис, веселый, кулаки деловито уперты в пояс, любопытный нос к колбе, вдыхает, блаженный ах, затем к другой колбе, опять вдох, но тут же прочь, как от гадюки.

– Фу! Дрянь какая... А чего бодяжишь?

– Целебное зелье. Новый рецепт, втрое эффективнее нынешнего.

– Ого! С нашей-то нескучной жизнью более чем актуально!

Не отрывая взгляд от лаборатории, Тиморис запустил пальцы в мисочку, кинул кусочек сухого корма в рот.

– Ммм, пальчики оближешь!

Взял горсть темных веточек, отправил в рот все, хруст как от молодого костра.

– Фто это? – спросил с набитым ртом.

Эгорд следит, как медленно пополняется главная колба, меняя цвет.

– Сушеные лапки паука-гнилоеда.

Рвотный звук, Тиморис согнулся пополам, выплевывает, кашляет.

Эгорд отвернулся от лаборатории, смотрит на Тимориса с недоумением.

– А что?

Воин развернулся, широкие сердитые шаги ведут из пещеры, ладонь оттирает губы.

– Тьфу ты, Ямор тебя!.. С тобой свяжешься...

Эгорд провожает озадаченным взглядом.

– Что не так-то?

Пожал плечами, взял из мисочки лапку.

– Очень питательно, между прочим.

Положил в рот, внимание вновь к лаборатории, главная колба почти полная.

Хм...

Ее содержимое приобрело зеленоватый оттенок.

Жидкости текут в колбу, конечный продукт то и дело меняет цвет, но всегда есть примесь зеленого.

Эгорд сцапал с плиты веер листков, мелькают расчеты, такого эффекта быть не должно.

– Странно... Чего-то не учел.

Колба наполнилась до края, и Эгорд остановил работу установки, колба перекочевала в пальцы. Да, что-то не так, но радикальных отклонений быть не должно, он ведь перепроверил записи, не первый же день алхимией занимается.

Указательный палец оброс ледяным когтем. Эгорд прочертил на руке с колбой глубокую царапину, вспухла бордовая гусеница, с нее потекли капельки.

– Что ж, посмотрим, как быстро заживет.

Эгорд приставил горлышко колбы к губам, голова запрокинулась, и сосуд быстро опустел, а глаза расширились, потому что увидел на потолке...