В итоге Хафал более-менее успокоился.

Стрекозы показали, что Тиморис в соседней пещере, тренируется метать саблю.

Эгорд пошел туда.

Когда перед ним возникла спина Тимориса, тот как раз сделал очередной замах, сабля прерывистым свистом огласила крученый полет, в воздухе блеснул призрачный круг, к подножию сталагмита с сочным шлепком упала срубленная грибница, грибы разбились на упругие волокна, вспыхнул рой синих брызг. Оголенный сок даже ярче, чем внутри гриба, но, расстреляв все вокруг, капли быстро угасают, как и синий свет шляпок.

Довольный крик Жеи, птица по крутой дуге снижается к Тиморису, в лапах сабля.

Пролетая над воином, Жея распустила когти, сабля упала Тиморису в ладонь, тот пристально смотрит вверх на другую грибницу.

Эгорд подходит, ноздри втягивают грибной запах.

Подножия стен завалены разбитыми грибницами, всюду лужи сока, под сводом торчат бутоны полых трубочек – все, что осталось после знакомства с саблей.

Тиморис замахнулся, ему на плечо опустилась перчатка Эгорда.

– Чего такой сердитый?

– А что, нельзя? – огрызнулся друг.

Эгорд ладонь убрал.

– Твое право.

– И на том спасибо.

Тиморис кинул саблю, стальной язык отрубил кончик сталактита в облаке молоденьких грибов-шариков.

Грохнуло, обрубок рассыпался. Сабля застряла в другом сталактите.

Жея с криком подлетела к нему, когти вцепились, но выдернуть удалось только с третьего рывка, птицу перевернуло назад через голову, но в падении крылья расправились, воздух несет Жею к хозяину сабли.

– Скоро и дышать нельзя будет без твоего дозволения, – проворчал Тиморис.

По нему проскользнули лучи Жеи, в ладонь шлепнулась сабля.

– Мы за тебя переживаем, – сказал Эгорд.

– Ага, особенно хвостатый.

– Хафал за всех так... переживает.

У Эгорда сигналит «окольцо». Касание пальца выпустило букет лучиков, те слились в портрет Леарит.

– Эгорд, не видел Жею?

– С Тиморисом грибочки собирают. А где Хафал?

– Недалеко, – отвечает Леарит. – Наверное, прячется где-нибудь, пялится, я тут обмывала в ручье ноги...

– Ничо не пялюсь! – прорычало из «окольца» далеко.

Эгорд вздохнул с улыбкой.

– Не дразни его сверх меры, а то накинется в порыве страсти.

Леарит смеется.

– Ничего, я девочка большая, отобьюсь. В конце концов, укроюсь под световым щитом.

– В том-то и дело, – говорит Эгорд тише. – Жалко беднягу.

– Ну ты прям само милосердие, – ворчит Тиморис, пустив саблю в полет. – Меня б так пожалел.

– А ты, раз такой злой, лучше бы тренировался кидать огненные шары, – говорит Эгорд. – Саблю и так умеешь.

– Любишь давать советы, Ямор тебя...

– Ты заразился от Хафала скверным характером, – говорит Эгорд серьезно. – Где твоя веселость, дружище? Она выручала нас больше, чем меч или целебное заклинание. За нее тебя, можно сказать, и держим.

Тиморис расхохотался.

– Хоть какой-то от меня прок, спасибо на добром слове!

Отвесил Эгорду шутовской поклон, но подошва резко уплыла на ошметке гриба, задница ударилась о камни.

Эгорд успел накрыть ладонью «окольцо», по ту сторону которого уши Леарит, прежде, чем пещеру пронзил матерный вопль.

– Мастер поднять настроение, – говорит Эгорд. – Даже здоровьем готов ради улыбки друзей пожертвовать.

– Да, я такой, – процедил сквозь зубы Тиморис.

Шипит, зажмурившись. Пробует встать, но боль переклинила, губы в трубочку, выпускают стон порциями.

Крик Жеи, птица хлопает крыльями над Тиморисом, на него – дождь целебных обезболивающих искр.

– Спасибо, милая! – стонет Тиморис, на сей раз блаженно. – Ты моя спасительница.

Жея кричит довольно, протягивает Тиморису пышный хвост.

Тот схватился как матрос за канат, крылья сделали мощный мах, Жею с Тиморисом сместило резко вверх, Тиморис приземлился на сапоги.

– Что б я без тебя делал! Лучшая подруга среди этой своры неблагодарных личностей.

Жея уселась ему на плечо, воркует, Тиморис гладит двумя пальцами пушистую грудку.

Эгорд смеется.

– Леарит будет рыдать, Жея променяла на какого-то бабника. Даже птиц, и тех соблазняет.

Жея с плеча Тимориса сорвалась, крича, летит к выходу, наверное, утешить хозяйку.

Тиморис глядит птице вслед.

– Интриган ты, Эгорд, и провокатор.

Отправились назад к ручью.

– Не реагируй на его нападки, – советует Эгорд. – Хотя бы не на все. Нервов не напасешься. Я бы с ума сошел, если бы всерьез отвечал на его угрозы, подколки и прочие дурости.

– Тебе легко, у тебя дочь не пропадала, – отвечает Тиморис. – А этот гад, наверняка, причастен...

– Найдем. Тем быстрее, чем реже будем отвлекаться на разногласия.

Эгорд и Тиморис вернулись к ручью, радостный возглас Жеи, Тиморис и демон пересеклись злыми взорами, но смолчали.

Снова в путь.

Спуск по тесным извилистым пещерам тускло освещен растениями, в сумраке порхают насекомые, летучие мыши.

В конце пещеры – провал. Из его стен торчат выступы. Эгорд и Леарит спрыгивают с одного на другой, Леарит смягчает прыжки подушками телекинеза, а Эгорд – снежными вихрями. Хафал просто скачет с выступа на выступ, даже без трансформации.

Эгорд глянул вверх, надо помочь спуститься Тиморису.

Но тот вытащил из сумки веревку, рукоять сабли вбила в трещину металлический штырь, Тиморис веревку дернул, крепко ли держится. Сиганул в пропасть, бежит по стене отвесно, шаги как у страуса, обогнал всех, уже внизу, до дна несколько метров, остальные не допрыгали еще и до середины.

Хафал чиркнул по веревке жалом, Тиморис упал на булыжники ничком. Ржание демона гуляет эхом, Тиморис вскочил, смотрит вверх сердито.

– Ой! – сказал демон. – Думал, пещерный глист висит, дай, думаю, убью паразита...

Тиморис подобрал обрезок веревки, широкие шаги скрыли его во мраке.

Спустились все.

Тут очередная система пещер, как черный осьминог. Тимориса нет, придется искать стрекозам...

К счастью, нашли быстро. Эгорд велел всем ждать, а сам отправился следом.

Тиморис – в тупике пещеры, за гигантским муравейником. Свет беден, самый яркий источник – в земляной стене, в нише размером с тумбочку. В нише – мягкий радужный свет от цветка удивительный красоты.

За спиной Тимориса по земляному колпаку ползут цепочки муравьев величиной с мышей, брюшки блестят в лучах цветка, такое полчище может обглодать заживо, но Тиморису не до того.

– Красотища! – прошептал на выдохе. – Подарить бы леди Кисанне двенадцать лет назад, сразу бы подол задрала...

Цветок огромен, лепестки изогнуты как натянутые луки, под кожицей мерцают, переливаются пестрые соки, из центра торчат колосья желто-зеленых тычинок, каждая прогибается под тяжестью шарика на конце, внутри шариков – ройчики энергии. Вокруг цветка желто-зеленая мерцающая пыльца танцует красивыми потоками.

Пыльца долетает до ноздрей Тимориса, он закрыл глаза, вдыхает, рожа счастливая, кажется, уши вот-вот затрепещут как крылышки.

Выдох с блаженным стоном.

– Божественно! Сорву для Велиры. Может, перестанет на меня злиться.

Тиморис тянет лапу к цветку.

Эгорд рванулся вперед, под сапогом хруст муравьиной скорлупы, рука бросилась к Тиморису.

Лопатки, плечи и ворот Тимориса окутал розовый флер, Эгорд сжал кулак, дернул руку на себя, Тимориса резко швырнуло назад, его рука, уже до локтя в нише с цветком, покинула ее мгновенно. По краям ниши успели с лязгом вырасти зубы, челюсти сомкнулись с громким щелчком, Тиморис упал под ноги Эгорду с криком, кисть прижата к животу, воин согнут пополам, поскуливает.

Эгорд помог встать.

Тиморисова кисть в крови, у среднего пальца нет фаланги.

– Твою бесятину!

Воин поднял перепуганный взгляд на то, что чуть не лишило предплечья.

Тварь разомкнула челюсти чуть-чуть, за ними хлюпает, клокочет, извивается, поблескивает во мраке, челюсти лениво пережевывают.

– Что за гадость?!

– Рукоед, – ответил Эгорд.