Вен и мутант превратились в два смазанных силуэта и пролетели мимо друг друга. Парень приземлился на свои две, а вот монстр рухнул на бок, вывалив на палубу содержимое желудка.

– Вижу его! – зашипело в рации.

Мимо просвистели пули, выбив искры из обшивки. Один из безопасников стрелял по мне. Еще два мутанта выскочили к Вену. Тут стало слишком жарко, пора валить. Разбежавшись, я сиганул за борт.

Погружение в ледяную воду походило на слабенький удар током, только сразу по всему телу. Варик бросил мне веревку, но подтянуться я не успел. Фонтанчики брызг начали приближаться, и занемевшее от холода тело пронзила вспышка жгучей боли.

Вода начала окрашиваться в красный. Я обмотал веревку вокруг кисти. Варик не стал ждать, когда меня изрешетят, запустил двигатель и тронулся с места. Лодка резко набирала скорость, мне осталось лишь активировать дар анабиозника, чтобы не умереть от переохлаждения до того, как мы доберемся до берега.

Я всеми силами старался не провалиться в забытье и держаться за реальность. Получалось плохо. Видел лишь воду, иногда еще и бьющие по лицу льдины, слышал только рев мотора.

Варик не стал замедлять ход и на полной скорости вылетел на берег. Меня протащило по мокрому от близости к воде снегу. Я не торопился отрубать дар, смысла не было. Так хотя бы кровотечение замедлится, если вообще не остановится. Неизвестно, как работает моё умение в таких ситуациях.

До сознания долетел голос Варика. Что он говорил, разобрать не удавалось. Через замыленную картинку увидел оранжевую и красную летающие точки. Со крипом дошло, что это грелка и спек. Я отрубил дар и не смог сдержать крик. Сразу навалилось столько ощущений, и все неприятные.

Варик вколол мне спек и закинул в рот грелку. Меня всего передернуло. Бросило сначала в дрожь, а потом в жар.

– Давай, давай! Приходи в себя. Мне тебя не дотащить будет, – напарник начал стягивать с меня мокрые вещи, иногда попросту разрезая их, и достал из лодки комплект сухих. Разумеется, не по размеру, ну уж лучше так, чем вообще без одежды.

Грелка работала как надо. Оказавшись голым на морозе, я стоял по колено в снегу и не ощущал холода. Варик спешно лепил повязки на мои ранения.

– Всё! – объявил он. – Ну а с рожей ничего не сделаешь. Она вся посечена.

Под треск расходящейся по швам одежды я напяливал узкие шмотки. Напарник вытащил из шлюпки одеяло, сделал в нем ножом прорези и вручил мне. Его я накинул как пончо. Хоть что-то теплое будет, когда эффект грелки закончится.

В лодке имелось все, что нужно после такой спонтанной высадки на берег. Примотав проволокой маленькие снегоступы к мокрым ботинкам, я взвалил на плечи связанного Боцмана. Варик влез в лямки рюкзака и взял в руки белый помповик, что шел в штатном комплекте для выживания. Те, кто укладывал снаряжение в шлюпку, не рассчитывали, что она может рухнуть с такой высоты, поэтому ещё три единицы оружия вылетели при падении.

Мне оставалось довольствоваться лишь табельным АПС пленника.

– Патронов только шесть штук, – пожаловался Варик, – Остальные кто-то упер. Будем надеяться, в рюкзаке найдется хоть одна коробка.

– Куда мы идём? – спросил я, пытаясь поймать баланс в непривычной обувке. Спек действовал, и рана в бедре пока не болела, но чувствовалось, что поднимать левую ногу сложнее.

– Тут недалеко есть место, где можно перевести дух и еще раз тебя спеком бахнуть. А дальше до почти моего схрона можно будет добраться.

Фраза «почти моего» мне совсем не понравилась, ну да ладно. Выбор сейчас не то что бы большой. Порыв мыслей оборвали щепки, полетевшие от борта лодки. Это на корабле уже очухались и дали по нам очередь из пулемета. Мы успели нырнуть в низину, и высокая береговая линия укрыла нас от пуль.

– Быстро они, – сказал я.

– Щас повыше заберутся, так что давай в темпе.

***

«Давно я не бегал такие марш-броски» – все, что успел подумать перед тем, как свалиться на пол крохотной хибары, в которую я едва втиснулся. Рухнул прямо на Боцмана. Он лишь застонал. В себя прийти ему мешало какое-то убойное снотворное из аптечки.

Варик вошел следом. Прикрыл дверь, включил фонарь, переступил через меня, сбросил рюкзак и тихо сполз по стеночке.

– Знаешь, – задыхаясь, бросил он, – а парни в Цитадели часто говорили про проклятье Фарта. Это Псих придумал. Шутили, типа ты рушишь всё, к чему прикасаешься. Твоё присутствие как бомба замедленного действия. Рано или поздно все полетит к херам. Воронцов говорил, что если тебя подселить к пещерникам со временем они перестанут существовать. Теперь я с ними соглашусь. Столько лет всё проходило спокойно, и тут, стоило тебе появиться, как местная легенда, в которую не верили даже те, кто её придумал, ожила и напала на Ледокол.

– Я посланник хаоса. Истинное порождение Улья, – с трудом процедил я, пытаясь повернуть голову, чтобы разглядеть лицо друга. – Послушная пчелка Улья летит на очередную соту собирать пыльцу чужих жизней.

Интересно, это мои мысли или спеком навеяло?

Варик аж весь светился от счастья.

– Ты че такой довольный? Мы ж чуть не сдохли.

– Вспомнил, что нас обманули, – сказал он.

– А довольный то че?

–Та красная жемчужина, что дал Игрок, оказалась настоящей. Я почувствовал, когда проглотил её.

– Главное, в кваза не превращайся. Еще не хватало, чтоб ты слег.

– Не превращусь. Мне в своей шкуре комфортно. Это ты как был уродом, так и остался, а я красавец, каких не сыскать, так что останусь пока человеком.

– Если б твое мнение было интересно Улью… А-а. Грх. Гхм-гхм. Сука-а-а.

– Что?

– Всё. Химия выветрилась. Откат пришел. Свет тухнет. Я…

В себя пришел от смачных пощечин. Причем, не столько от силы ударов, сколько от звуков шлепков.

– Проснись же, чтоб тебя, – ругался Варик. – Ну где твоя хваленая квазья выносливость? – в нос ударил такой смрад, что меня чуть не вырвало.

– Что за дерьмо? – перевернулся я на бок, давя рвотный позыв.

– Штатный живец. Можно вместо нашатыря использовать. На вкус лучше, чем на запах. Хлебни. Тебе надо.

Я задержал дыхание и отпил чуть ли не треть фляжки.

– Хорош, – вырвал сосуд Варик. – Присосался как свежак со споровым голоданием. А если передоз словишь, мне тебя куда потом девать?

– Не ворчи, – отмахнулся я. – Где мы вообще?

– Сезонная лачуга. Местные бивняки в таких живут.

– Кто?

– Добытчики мамонтовых бивней. Нам повезло, что их тут не оказалось. Представь, мы бы сюда завалились, а тут полдесятка бегунов, и все здоровые.

– Я бы даже от пингвина не отбился.

– Вот-вот. Вставай давай, пора в путь. Скоро за нами погоню пустят, если уже не пустили. Вон, в углу унты стоят, померь, а то у тебя, наверное, уже стопы к подошве пристыли.

Не пристыли, но ног не чувствовал. Примерив обновку, обрадовался. Обувь была всего лишь на полтора размера меньше. Ходить можно. Главное, что сухо и тепло. Лучше скрюченные пальцы, чем отмороженные.

Варик достал из аптечки большой шприц со спеком. Вколол половину себе в бедро, а затем без предупреждения воткнул мне в плечо. Увидев моё охеревшее выражение лица, он рассмеялся.

– Не ссы. Я не заразный.

Остались все-таки в Улье вещи, к которым я не привык. Умом то понимаешь, что здесь ничего не будет, если одной иглой уколоться, а все равно как-то непривычно.

Варик взял с пыльной полки две банки сгущенки, пробил обе ножом, одну передал мне. Мы быстро выпили их и вышли на улицу. Напарник подошел к сугробу и зачем-то начал его разрывать.

– Чего ищешь?

– Щас увидишь.

Под снегом обнаружился чехол. Под чехлом снегоход. Варик попробовал его завести, но тщетно.

– Слишком давно стоят, – пояснил он, и махнул рукой, указывая направление движения.

– А ты тут хорошо все знаешь, – заметил я.

– Я здесь родился, – как-то с тоской сказал напарник.

Очередной марш бросок привел нас к лыжной базе. Я сразу вспомнил свой родной кластер. Комитет по встрече был из нескольких синяков, Варик даже рюкзак снимать не стал, чтобы разобраться с ними.