– Пойдемте со мной, – продолжила девчонка и, развернувшись, пошла обратно. Движения её были какими-то деревянными, словно она вовсе не живая, это еще больше усиливало ассоциации с куклой.

– Выходим! – скомандовал Хлыст. Поразительная скорость принятия решений. – Остальные ждите. Связь каждые пять минут. Циклоп за старшего, – распорядившись, командир первым выпрыгнул из машины и уверенной походкой направился вслед за ребенком. – Вы че нахер оба от инфаркта померли?! Заноза, Хил!

– Дядя, не ругайся, – снова зазвучал в голове девчачий голосок. Хлыст хотел еще что-то сказать, но поспешно закрыл рот.

Я потянулся за пулеметом и выпрыгнул на улицу, перекинув лямку оружия через плечо, подошел к Хлысту. Командир буровил взглядом одну из машин, из которой все никак не появлялся местный эскулап. Наконец не выдержав, он врубил рацию и, старательно сдерживая гнев, сказал:

– Выбросите это сыкло из машины, иначе я из его черепной коробки мозги выброшу.

Распахнулся люк самой высокой машины. Как я и предполагал, она оказалась двухэтажной, со второго этажа в снег вылетел Хил. Хлыст нервно стучал указательным пальцем по кобуре с пистолетом. Когда знахарь наконец дошел до нас, командир схватил его за шею и на ходу начал отчитывать.

– Ты че, боец, говна въе…

– Не ругайтесь! – снова раздался в голове недовольный детский голосок. На этот раз было в нем что-то такое, отчего Хлыст так быстро захлопнул челюсть, что у него зубы щелкнули. – Мы с тобой потом поговорим, – выпустил он подчиненного из объятий.

Мы шли за странной девочкой по бесконечной ледяной пустыне, остановились лишь, когда наша техника скрылась из виду. Впереди стоял небольшой холм. Девчонка подошла к его подножию и голыми руками откинула снег. За ним оказался узкий лаз. Она полезла в него.

– Я первый, – заявил Хлыст. За мной Хил.

Услышав свое имя, знахарь, все это время пялившийся лишь себе под ноги, поднял голову и отрешенно кивнул, тут же снова уткнув взгляд в землю. Хлыст указал на него взглядом, мол, приглядывай за ним.

Командир пролез через ход. Хил на негнущихся ногах еле опустился. Интересно, что он себе напридумывал, что его так колбасит? Кряхтя, знахарь начал медленно заползать, но терпение Хлыста имеет очень небольшой запас, потому он схватил подчиненного за шкирку и одним рывком затянул.

Я не смог протиснуться в щель. Несмотря на серьезность ситуации, мне вдруг стало смешно. Теперь на вопрос нетрезвых рейдеров «Ты че широкий?», можно отвечать утвердительно.

Хлыст передал мне альпинистский молоток. Пришлось пару минут поработать инструментом. Хотя в человеческой форме на это ушло бы куда больше времени. Вру, конечно, в своем прежнем облике мне бы вообще не пришлось расширять проход, и так бы пролез.

Мы оказались в темной пещере. Девчонки уже не было – она скрылась за поворотом. Я и Хлыст одновременно включили фонарики. Прошли вперед до упора и повернули направо. Затем еще несколько раз свернули, миновали пару разветвлений. Чтобы мы не заблудились, девочка оставляла на ледяных стенах отпечаток ладошки.

Хилу совсем стало плохо. Он весь трясся, что-то лепетал про себя. Я влепил ему подзатыльник, и знахарь заткнулся, правда всего на пару секунд. Так как за следующим поворотом стоял мутант. Я чуть не выстрелил, прям сквозь тело впередиидущего. Не сразу дошло, что здоровенная тварь, никак не меньше сугробника попросту вмурована в лед.

– Прям как живая, – прошептал я. Хлыст согласно кивнул. Казалось, он и ухом не повел, когда увидел эту замерзшую статую. Хил замер и наотрез отказался идти дальше. Сопротивляться мне он теперь был не в силах. Поэтому я повесил пулемет за спину, забрал у знахаря пистолет толкал его перед собой как живой щит, на поворотах перехватывая за шкирку.

Наконец впереди показался свет. Мы вышли в небольшую комнату. В ней было очень тепло. В центре стояла лампа. Справа распологался длинный обеденный стол и несколько стульев. Слева на нескольких шкурах лежал человек. Хотя так с первого раза и не скажешь.

Внутренности словно связка испорченных сосисок раскинулись по округе. Часть черепа отсутствовала, оголив окровавленный мозг. Через дыру в груди было видно, как бьётся сердце. Поразительно! Оставалось загадкой, как он вообще еще дышит. Чудеса выживаемости старожилов Улья, не иначе.

– Помогите, дедушке, – сказала, или если быть точнее приказала девчонка.

Хил, поняв, что убивать его пока не собираются, немного ожил и смотрел на пациента. Хлыст сразу врубился в ситуацию и начал командовать.

– Заноза, давай перенесем его на стол, а потом держи, чтоб не брыкался.

Мы взяли за края шкур, подняли неизвестного и уложили на стол. Я встал у изголовья и взял его за руки в районе бицепса. Хлыст засовывал внутренности обратно. Раненный дернулся так, что мне пришлось навалиться всем весом, чтобы удержать его. Охренеть в нем силищи. Хил все же пришел в себя, встал слева от стола и пытался сообразить, что делать.

– Сделай уже что-нибудь! – рыкнул на него Хлыст. Трусливый знахарь вздрогнул. Полез во внутренний карман куртки. Закинул в рот сразу четыре таблетки. С минуту он пялился на свои трясущие руки, пока наконец тремор не исчез. После этого доктор вколол раненому спек и начал вытаскивать из заплечной сумки медицинские инструменты.

Операция по спасению жизни незнакомца длилась чуть больше часа. Мы все вымазались по локоть в крови. Хил обессилил примерно на середине дистанции и кольнул себе шприц с оранжевой жидкостью. Я то и дело бросал взгляд на странную девчонку. Она за всё время даже не шевельнулась и не моргнула – просто стояла. Глаза все такие же – словно застыли или из стекла сделаны. Жуть одним словом. Из книжек Стивена Кинга сбежала что ли?

Когда дело было сделано, мы все втроем устало опустились на пол.

– Дедушка хочет поговорить, – зазвучал в голове детский голос.

– Мы слушаем, – сказал Хлыст.

– Вы ехали на Ледокол? – спросил всё тот же голос, но уже немного изменившийся, словно старательно отыгрывал роль взрослого.

– Да, – ответил Хлыст.

– Не советую соваться на восток. Если уж я не смог пройти, у вас тем более нет шансов. Езжайте на север. А еще лучше на юг.

– Что на востоке?

– Юг, – повторил голос. – Лучше на юг.

– Но что там за опасность?

– Дедушка закончил говорить.

– Хреново, – мрачно выдал Хлыст.

– Не ругайся, – снова повторила девчонка.

– Молчу, молчу, – примирительно поднял руки командир. – Мы можем идти?

– Я провожу, чтоб вас никто не тронул, – заявила девочка.

Я сглотнул. Шестилетка охраняет трех бывалых рейдеров. Ну ладно, двух рейдеров и одного трусливого знахаря. Может, она и не ребенок вовсе? Вдруг это просто облик, а на самом деле ей уже лет сто. Вот вроде и хочется узнать подробнее об этой странной парочке, а с другой стороны, да ну его нахрен. Бр-р-р-р. Меньше знаешь, крепче спишь.

На обратном пути мы молча плелись за ребенком, каждый был погружен в свои мысли.

У человеческого мозга есть такое свойство, когда нас что-то тяготит, мы будем везде искать закономерности. Люди, свято верящие в приметы, в каждом действии окружающих видят их влияние. Начинающие бизнесмены, воодушевленные после очередного семинара выхватывают из инфополя лишь те вещи, что связаны с деньгами. Помешанные на сплетнях замечают лишь колебания чужой личной жизни. А мой разум теперь вот якорится на детях.

А что если мы с Алисой все-таки оставим ребенка? Вдруг она будет такая же девочка из фильма ужасов. Безэмоциональная кукла с пугающими способностями. Надо будет подробнее почитать о детях Улья.

Метров за семьдесят от машин девчонка остановилась, а затем развернулась и пошла обратно, не сказав ни слова. Мы какое-то время провожали её взглядом, пока все же я не нарушил тишину.

– И часто у вас такая херня происходит?

– Такая не часто, но дерьма хватает, – ответил Хлыст. – Не слушай тех, кто говорит, что караван это самый безопасный способ передвижения по Улью. Самый безопасный – колонны для профилактики трясучки. Сделал пару кружков вокруг стаба по разным кластерам и домой под теплое одеялко, а всё остальное дерьмо. Пошли.