Какой же я болван! Почему вообще сразу об этом не подумал? Им негде взять огнестрельное оружие. Их кто-то снабдил, и отправил на штурм. Видимо пообещав что-то нереальное в случае победы, а иначе, откуда такой энтузиазм.

Да только ничего им не достанется кроме девяти грамм свинца. Причем такой исход их ждет вне зависимости от успеха штурма. Никто не будет оставлять свидетелей. Они просто конченные дегенераты, если думают иначе.

Спустя пару минут боя, наступил переломный момент. Мы не могли контратаковать. Не было на это ни ресурсов ни желания, но и у противников не получалось выкурить нас из дома. Стены не простреливались. А дырявить щиты на окнах они могу сколько угодно.

Я добил очередной магазин. Уже третий по счету. Осталось двадцать патронов. Не густо, но и не мало. Хватит, чтоб уложить всех оставшихся, противников, если тратить по пуле на человека. Что, конечно, не реально провернуть.

Наконец враг собрался с силами и пошел на приступ. Из куч мусора они нахватали толстые доски и листы железа. Укрывшись этим добром, бросились в атаку. Я свалил парочку человек меткими выстрелами в ногу. Еще одного поразил прямо в грудь, пробив тонкую металлическую защиту. Остальные прильнули к стенам дома и не давали мне высунуться ни с одной из сторон.

До ушей донесся хруст дерева. Десятки железяк принялись кромсать щиты на окнах. Сука, надо было их изнутри тоже заколотить, но кто же знал, что такое может случиться. Вот отобьемся и минное поле вокруг территории поставлю. Ибо нехер!

Понимая, что наверху от меня теперь толку мало, спрыгнул на второй этаж. Воронцову высунуться не давали. Да и патронов у него от силы парочка осталась. Я махнул рукой вниз, и мы бросились на первый этаж, буквально перескакивая лестничные пролеты.

Тут в дверь что-то ударило с такой силой, что сразу стало понятно, без серьезного дара не обошлось. Я выстрелил прямо через пошедшее трещинами полотно двери и довольно осклабился, услышав чей-то захлебывающийся хрип.

Тут же упал на пол. В ответ сразу три ствола принялись дырявить хлипкую преграду. Похоже, боезапас из них никто не экономил. Снабжение приличное. Наконец, дверь окончательно не выдержала и внутрь ринулась целая толпа.

Стоявший в центре лопнул как перекачанный шарик. Это все Варик со своим даром последнего шанса. Ударная волна от взрыва разметала всех противников в разные стороны, неплохо покалечив большую часть. Одного вон вообще вмяло в косяк так, что у него морда сплюснулась, как у мультяшных персонажей от удара сковородкой.

Варик жахнул электрошокером несколько пытающихся подняться тел. Я торопливо дострелял остаток магазина в сунувшиеся в проход остатки воинства обитателей Промки. Кинул в голову ближайшему ставший бесполезным пистолет, перехватил трубу покрепче и бросился в рукопашную. Крушил черепа и с хрустом вминал лицевые кости.

Воронцов активировал защитное поле, откидывая противников. Варик отступал к лестнице, отбиваясь сразу от двух упырей. Злыдень незримой тенью витал меж нападавших, кусал за голени и рвал глотки упавшим. А Вася с перекошенной в безумной гримасе рожей сидел на одном из нападавших и раз за разом ударял его головой об пол.

Я выбил из руки очередного противника пистолет и без изысков ткнул трубой в горло, а затем еще в лицо. Развернулся в поисках новой жертвы. Воронцов с залитым кровью лицом душил кого-то. Варик получил по ноге и упал спиной на ступеньку. Бомж занес на ним дубину. В этот момент из подвала вынырнула Дара и выстрелила в спину бандита.

Оставшиеся несколько нападавших сунулись внутрь, но узрев картину кровавого побоища, бросили арматурины и припустили подальше. Добить бы ублюдков, да не из чего, а догнать, я их уже не догоню. Надо Злыдня в погоню послать. Кстати, а где он? Найти его я не успел.

В этот момент, когда казалось бой был окончен, произошло сразу несколько событий. По дому ударили очередью из автомата на весь магазин. Я упал на пол, почувствовал, как что-то обожгло плечо.

– Порта-а-а-а-л! – заорал Вася. Я сначала даже не понял, что это значит. В комнату вбежал мужик в зимней кожаной куртке. Он выстрелил в меня, но Вася распластался в прыжке и словил на себя несколько пуль. Активируя защитное поле, Воронцов бросился наперерез траектории полета пуль. Нападавший бездумно выпустил в непроницаемую стену двенадцать патронов.

Его глаза раскрылись от ужаса, когда он осознал, что добрая половина из них срикошетила ему в живот. Он упал на колени и, размазывая кровь по куртке, рухнул лицом вниз.

Тут же с характерным хлопком передо мной возник Туретт и потянул ко руку, но в нее вцепился Злыдень. Раздался выстрел. Пес взвизгнул. Сектант скинул себя собаку. Я тут же навалился сверху на него, надавил на пистолет, развернув его на владельца и жал на спуск, наблюдая, как урод вздрагивает всем телом от каждого пападания.

Он то и дело бледнел, пытаясь перенестись, но способность не активировалась. Боек в очередной раз сухо щелкнул, и до меня наконец дошло, что обойма опустела. Варик с Воронцовым подползи ко входу, высматривая очередного противника.

В воздухе пахло пороховой гарью и кровью. Повисла тишина. Кроме звона в ушах и захлебывающегося кровью Туретта все звуки пропали.

– В этот раз не вышло сработать неожиданно, – расплылся я в улыбке, глядя на агонию сектанта. Он что-то пытался мне сказать. Я наклонился, на всякий случай придавив его руки, чтоб клинок под ребра не всадил в качестве прощального подарка.

– Не при…не пр…не предвидел, – ели слышно просипел он. – Его видно и не видно. Видно и не… – его речь внезапно оборвалась, а на лице застыла кровавая ухмылка.

Я на всякий случай подобрал валяющийся на полу окровавленный нож, пронзил сердце сектанта, и всадил клинок в висок.

Вот теперь, кажется, все. Отбились. Я взглядом помещение. Повсюду изломанные тела.

Я бросился к Злыдню. Пес тихо поскуливал. От застывшей крови шерсть встала колтуном. Он сбивчиво дышал.

– Алиса! – заорал я.

– Я здесь, – донеслось из подвала. Я бросился вниз. Дара лежала в основании лестницы на коленях знахарки. Вся одежда Колючки была насквозь пропитана кровью. Лицо бледное, а губы приняли характерный синеватый оттенок.

Алиса, давясь слезами, сбивчиво залепетала:

– Я не могу ей помочь. Вливаю энергию, а толку ноль. Сердце задето осколком. Внутренности в фарш. Фарт, Фарт, я…

– Иди, наверх, – севшим голосом сказал я. – Может Злыдня спасешь.

В груди защемило. К горлу подступил комок, а глаза защипало. Я положил голову Дары себе на колени и начал гладить ее по волосам.

– У тебя кровь, – улыбнулась она, – как будто и правда дрался, а не в стороне отсиживался.

Я подыграл ей и улыбнулся.

– Как же так, Колючка? Зачем ты вообще высунулась?

Она ничего не ответила. Лишь молча взяла меня за руку.

– Ты знаешь что я… – начала она, но приступ кровавого кашля прервал ее речь.

– Знаю, Колючка. И я тебя, – ласково сказал я, продолжая поглаживать девушку по волосам. – Ты прости, что не уберег.

Капли стекали по моим щекам и падали Даре на куртку.

– А если б сейчас ты в ту ночь переместился, ты бы…

Ответить я не успел. Глаза девушки медленно потухли. Еще секунду назад в них была жизнь, а теперь ее нет. Пес наверху протяжно завыл. Мне тоже хотелось выть от горя утраты и от бессилия.

Злобы не было. Только опустошение и боль. Словно часть души потерял. Большую часть. И что там теперь осталось?

Не знаю, сколько я так просидел. Из транса меня вывел голос Воронцова.

– Фарт, мы там подранков собрали.

Наверх я поднимался уже другим человеком. Часть меня осталась и погибла в этом подвале.

Поднимаясь, заметил, что плечо болит, а пальцы на левой руке распухшие и кривые. Похоже, по ним прилетело железякой в пылу драки.

Воронцов с трофейным «калашом» стоял у окна. Варик красовался пистолетом бандита. Тела уже вынесли на улицу, оружие лежало по кучкам. На диване сидело три подранка без сознания. Ноги и руки у них были связанные обрывками одежды. Перемотанный бинтами Злыдень лежал на боку. При виде меня он поднял голову.