Немного подумав, я накинул на плечи плащ первого курса академии, нацепив на лицо маску, позволил своим глазам сиять. Больше нет причин прятаться и притворяться. Пусть теперь хоть весь Эделлон знает, что я одержимый, мне плевать. Орден уже слишком слаб, чтобы что-то в этом плане говорить и предпринимать, а желающих предъявлять ко мне свои претензии станет меньше.

Я провел рукой по волосам, зачесывая их назад, и решительным шагом пошел к выходу из кабинета. А как только створка открылась, по поместью разнесся мой довольный голос:

— Дом, милый дом!

И началось.

Первыми меня увидели слуги. За окном еще было темно, но край неба уже светлел, и остальные жители поместья пока сладко спали в своих постелях. Кивнув выглянувшим на мой голос, я обернулся в сторону входа. Как раз вовремя, чтобы заметить Густава, входящего в компании Ченгера.

Стражник чуть похудел за прошедший год, но усталым не выглядел. Наоборот, приосанился и с некоторой гордостью смотрел по сторонам. Явно без работы не сидел и занимался делами.

— Ваша милость! — воскликнул он, сразу же найдя причину застывших в коридоре слуг.

— Густав, как я счастлив тебя видеть! — заявил я громко, раскидывая руки, будто для объятий. — Смотрю, ты ни капли не постарел за это время! И брюха не нажил, неужели все так плохо в Чернотопье, что капитану моей стражи даже поесть по-человечески некогда?!

Быстро сбежав по ступенькам, я с довольным смехом обнял Густава и тут же отстранился, не забыв хлопнуть его по плечу. Я действительно был чертовски рад видеть своего первого соратника в баронстве. И только сейчас понял, как соскучился по своему Чернотопью.

— Я… — начал он, но тут его прервало недовольное восклицание со второго этажа.

— Кто там орет посреди ночи?!

Я обернулся на голос и ответил преувеличенно радостно.

— Марк! — я даже рукой махнул, будто тот мог это видеть, но другие видели, и демонстрировать доброе отношение к Вайссерманну было необходимо, чтобы не допускать дурных мыслей в необразованные головы. — Спускайся, потом доспишь! Сегодня у нас праздник, я вернулся из своей поездки, и готов взвалить на свои плечи ту непосильную ношу, какой, без сомнения, стало для тебя мое баронство!

Слуги ожили и поспешили оказаться подальше от разборок благородных магов. Оно и верно — дальше от начальства, поближе к кухне. Двоевластие — время опасное, как бы не попасть под горячую руку любого из баронов.

— К-Киррэл?!

Соображал парень быстро. Да и никакой уже не парень, честно говоря. Из спальни вышел, запахивая теплый халат, отороченный рыжим мехом, мужчина.

Если Густав просто выглядел подтянутым, то временный хозяин Чернотопья явно плохо справлялся со свалившимися на него обстоятельствами. Осунувшееся лицо, круги под глазами, недельная щетина и залысины на голове. А еще он сильно похудел, хотя в глазах Вайссерманна плескалась магия — как чародей он явно стал сильнее за минувшее время.

— Твои глаза… — он застыл на нижней ступеньке, боясь сделать последний шаг на первый этаж.

— Мне нелегко далось мое путешествие, — кивнул я совершенно спокойно, понимая, какое впечатление мой вид должен произвести на посвященного в подобные метаморфозы мага. — Но об этом мы поговорим с тобой потом. А теперь… Нас покормят, или два барона и капитан стражи должны умереть от голода?!

Марк все так же не спешил приближаться, а я не стал настаивать. Пусть немного отойдет, и тогда уже расскажу своему родственнику все, что нужно будет знать его роду. Ведь папаша наверняка запросит у сына подробный отчет об этой встрече. Но давать информацию я буду уже после того, как разберусь, чего конкретно удалось добиться Вайссерманну на посту хозяина моего баронства.

— Ты ведь… — проронил Марк, не в силах договорить.

Я почти физически ощущал идущий от него страх и бросил взгляд в сторону Ченгера. Демон не скрывал своего наслаждения эмоциями барона, и я мысленно пригрозил ему кулаком, но, разумеется, был проигнорирован.

— Одержимый — вот слово, которое ты пытаешься выдавить, — кивнул я. — Но если ты боишься, мы можем отправить гонца к анклаву, все равно ведь придется это делать. Мне и от них потребуется подробный отчет, чего Аркейн добился за то время, пока меня не было. Так что когда они принесут тебе бумагу с печатью, что о моей одержимости им прекрасно известно и они никаких проблем с этим не видят, ты сможешь вздохнуть спокойнее.

Это и вправду произвело нужный эффект. Вайссерманн заметно расслабился и даже попытался выдавить радостную улыбку. Вышло не слишком хорошо, но, учитывая обстоятельства, я на большее и не рассчитывал. На самом деле, конечно, он был обязан сейчас бросать все и мчаться в анклав, и не слушать, что я говорю. Верить одержимому — так себе идея, ведь моими устами, как считается, говорит сидящий во мне демон.

— Раз ты занял мои покои, я воспользуюсь гостевыми, — сообщил я, увлекая за плечо Густава. — А пока не откажи, раздели со мной трапезу.

Марк вздохнул и кивнул, но первым в сторону столовой не пошел, то ли предоставляя мне возможность самому на правах хозяина вести нашу маленькую процессию, то ли все еще опасаясь моих изменившихся глаз.

Но я не планировал скрывать это свое свойство. Очень скоро все и так будут в курсе, что армия моих демонов порвала кентурию Риксланда, так что глаза — всего лишь маленькая деталь, на фоне остальных новостей уже совершенно незначительная.

В столовой уже горел свет, и слуги заканчивали сервировать стол. По комнате тек запах горячего мяса, вареной рыбы и распаренной пшенной крупы. Отдельно стояла немного пыльная бутылка вина, а напротив нее — запотевший кувшин кваса.

— Густав, ты садишься со мной, — вновь хлопнув капитана стражи по плечу, велел я.

Пусть и мелкая, а демонстрация, что он — мой человек. И судя по рассеянному кивку, Марк это понял и принял. А когда мы с ним сели за стол, Вайссерманн окончательно расслабился, не иначе выбрав линию поведения, соответствующую моменту.

Густав явно не часто бывал за одним столом с временным правителем баронства. Сидя рядом со мной, он несколько раз бросил внимательный взгляд на Марка, но тот вел себя подчеркнуто вежливо, и каждое движение соответствовало этикету. Я наблюдал за ним с интересом — у Вайссерманна это получалось даже лучше, чем у Дии, видимо, сказывался опыт. В отличие от Гриммен, Марка не держали большую часть жизни под замком, а воспитывали как наследника рода, со всеми вытекающими.

— Ты расскажешь, где ты был на самом деле? — подал голос Марк не раньше, чем мы закончили со вторым блюдом.

Слуги как раз унесли пустые тарелки и ушли за десертом для господ. Так что время для начала разговора вполне подходящее.

— Я был в Меридии, — кивнул я, поглаживая пальцем потеющую кружку с квасом.

Этот божественный вкус я уже успел позабыть. Везде, где бы я ни пробовал этот напиток, он был разным, но нигде — таким восхитительным. Примерно так себя чувствуешь, когда после долгих лет разлуки навещаешь родителей и ешь знакомые с детства блюда. Они неповторимы, и при этом — лучше всех.

— А твои глаза?

Я взглянул на Густава и улыбнулся.

— Марк, я был одержимым задолго до того, как мы впервые встретились, — сообщил, оборачиваясь к своему родственнику. — Собственно, меня потому и отправили в Меридию — только я мог сделать то, что требовалось ради будущего благополучия Крэланда. К сожалению, пока я выполнял волю короля, его величество погиб.

— Это действительно прискорбно, но будем надеяться, Райог даст ему достойное посмертие, — пробормотал Вайссерманн, но в словах не было ни капли почтительности. — И все же…

— Я воевал с культом Хибы, Марк. И добился определенных успехов. Теперь, можно сказать, они надолго прижмут хвосты и не посмеют сунуться на территорию нашего славного королевства.

Он кивнул, принимая мои слова. А Густав нахмурился, видимо, вспоминая, как культ прислал в Мелководье своих чудовищ. Я ждал, что капитан пошлет меня куда подальше, ведь я мог прийти в деревню раньше, и тогда его семья была бы жива.