Жили эти охотники очень ярко, но столь же недолго. Вероятность погибнуть в очередном походе возрастала с каждым разом, но желающих заняться опасным промыслом всегда было в достатке. Тем более что для приобретения статуса требовалось только явиться к местному представителю власти в приграничье, да получить кольцо со знаком.

Гоняя силу по телу, и морщась от попадающих за шиворот капель, я задумался. Смог бы я вот так жить, все время ходя по лезвию ножа и зная, что в любой момент можно поскользнуться? Мое текущее положение было еще хуже, чем у последнего каторжанина. Тем хотя бы срок заключения называют, а мне предстоит куда более сложное испытание.

Договор с магистром Отто — раз. Договор с демоном — два. Договор с Марханой — три. И, в принципе, я везде мог отказаться. Только был ли это выбор, когда тебя припирают к стенке и диктуют свои условия?

Минутка раздумий кончилась, стоило мне только ощутить, как в желудке заурчало от голода. Как и всегда в такой ситуации посторонние мысли ушли на задний план, и я перестал о них волноваться.

Лес появился внезапно. Вот мы еще неслись по превратившейся в сплошное болото степи, и в следующую секунду уже несемся между деревьями. Паук снизился, чтобы нам не пришлось пригибаться, замедлил свой бег и вскоре уже вылетел к одинокой темной скале.

Не тратя лишнего времени, Салэм заставила дредхорста обогнуть каменную стену, и мы тут же шмыгнули в огромный темный проход. Не сразу до меня дошло, что это не скала, а очередные руины.

Потолок уцелел, окон не имелось, зато на второй этаж вела лестница. А вот первый оказался завален древним мусором, покрыт пылью. Стоило нам спешиться, она взвилась в воздух, щекоча ноздри и оседая на мокрой одежде.

— Пойдем наверх, — скомандовала, обнимая себя за плечи, замерзшая искоренительница и первой ринулась по ступенькам.

Прихватив из брюха дредхорста мешок с провизией, я проследовал за ней, внимательно смотря под ноги. Но крепкая лестница оказалась сложена на совесть — ни один камешек не шелохнулся, пока я поднимался на второй этаж.

Здесь уже имелись узкие окна во всех четырех стенах, сейчас закрытые деревянными ставнями. Вода понемногу сочилась внутрь, но не критично. Помимо запаха старой плесени и влажности я уловил и нотки угля. Как и многие другие руины, эти развалины явно пользовались популярностью.

В центре широкой комнаты нашлась каменная печь, сложенная из булыжников, скрепленных раствором. Внутри лежали угли, а неподалеку — на достаточном расстоянии от окон, чтобы не натекло воды, но и не так, чтобы могла вспыхнуть — лежала стопка дров.

— Я разожгу, — предложила искоренительница и, скинув мокрый плащ на пол, принялась за работу. — А с тебя обед.

О появлении моих наручей Салэм не спрашивала, искоренительнице хватило один раз сверкнуть своим магическим глазом, чтобы понять все, что ей было нужно. Единственное, что она сказала мне утром, что я явно работал спустя рукава, и пассивная защита, которую, по ее мнению, и должны были создавать артефакты, оказалась слишком слабой.

Вскоре уже кипела похлебка на огне, и мы оба с нетерпением ждали, когда же можно станет зачерпнуть ее ложкой. Что я, что Салэм уж очень проголодались — завтрака-то не было, пришлось срочно натягивать плащи и уезжать.

— Мы же едем к тебе домой, — завела разговор Салэм, чтобы отвлечься. — И можем посетить дорогие тебе места.

— Не думаю, что у меня такие есть, — отозвался я, пожимая плечами. — Да и встречаться с отцом тоже не хочется. Его условия я не выполнил, и признавать меня он не станет.

Искоренительница хмыкнула.

— Да уж, всякие бароны в приграничье бывали, но одержимых точно пока не было. Кстати, с самого утра ломаю голову, почему у тебя человеческие глаза?

— Похлебка готова, — вместо ответа сообщил я. — Приятного аппетита.

И не дожидаясь, когда Салэм скажет что-то еще, налил в чашку и вручил ей. Искоренительница не стала настаивать, и тут же принялась за еду. Я спокойно набрал и себе порцию и тоже отрешился от мира, набивая желудок горячей пищей.

Ответа у меня не было, а я как-то и не подумал, что придется объясняться.

Отложив ложку и пустую чашку, Салэм взглянула на меня внимательнее обычного.

— Киррэл, можешь мне не верить, но я не собираюсь рассказывать никому о тебе, — заверила она. — Как бы там и что ни случилось, ты все равно будешь моим учеником. И это не считая того, что я обязана тебе жизнью. Если бы не ты…

Договорить ей не дал злобный рев, раздавшийся с первого этажа. Я успел отпрянуть от печки, а Салэм сразу вскочила на ноги, создавая в руке свое копье.

— Тихо отойди подальше от лестницы, — едва слышно приказала искоренительница.

Но я не успел.

В мгновение ока взбежав по лестнице, на второй этаж выбралась четвероногая туша искаженного магией чудовища. Пасть, раскрывающаяся треугольником, шесть пар глаз, сияющих красным светом, длинный костяной гребень на спине. Тварь была всего с метр в холке, но за ней следом поднимались еще и еще. Не прошло и пары секунд, а их уже собралось с десяток.

— Вот и все, — с каким-то облегчением вздохнула Салэм. — Не получится у нас повидаться с твоим отцом, Киррэл.

Однако я не стал отчаиваться раньше времени. Да, нам будет сложно справиться с целой стаей опасных монстров. Но если бы я опускал руки каждый раз, когда задача казалась мне не по силам, закончил бы в подворотне, а не владельцем собственной компании.

Преодолевая неожиданно возникшее сопротивление воздуха, я стал сводить ладони вместе. Повинуясь моей воле, пространство вокруг задрожало, начав переливаться всеми цветами радуги.

— Рифт, — выдохнул я за миг до того, как стая бросилась в атаку.

Я оглох.

Что-то щелкнуло в черепе, и все звуки разом отрезала абсолютная тишина.

Глаза еще видели, как твари, попав в пузырь заклинания, замедлили свой полет, но кровавая пелена все больше застила взор. На губах появился вкус крови — текла из носа. Струйки бежали из глаз, на виске лопнула жила. Из ушей капало.

Почему нельзя колдовать, если не умеешь? Вот поэтому. Даже крайне крепкий организм бастарда не выдержал нагрузки.

Заклинание продолжало работать, безжалостно высасывая из меня силы. Тонкая пленка переливающегося пузыря все больше ширилась, захватывая новую и новую площадь. Стая мутантов замирала, а первые, уже пронзенные копьями Салэм, просто висели в воздухе, как мухи в паутине.

Я пытался оборвать заклинание, развести ладони, но ничего не получалось. Отлетели в стороны ногти, но боли я не почувствовал. Наружу полезли черные демонические когти, кожа поросла чешуей. И хоть как-то проконтролировать процесс я не мог.

Искоренительница меж тем била монстров. Благодаря Рифту у нее было время на то, чтобы как следует прицелиться и нанести очередной удар. Вот тварей остается всего трое, они еще пытаются вырваться из переливающегося радужным окрасом поля, но тщетно.

Изо рта по подбородку с кашлем потекла кровь. Сквозь муть я заметил, как мир покачнулся, пол бросился мне в лицо. Не было сил пошевелиться, даже глаза поднять. Хорошо хоть боли не было. Не самый плохой конец.

Зеленые и серые вспышки пробивались сквозь кровавую пелену, и краем сознания я понимал, что Салэм еще сражается. Светомузыка играла недолго. Вскоре к тишине прибавилась темнота, хотя мое сознание оставалось в относительном порядке.

Мыслей не было, думать не хотелось. Я просто ждал конца, понимая, что надорвался, пытаясь совершить невозможное. Что ж, не всегда ставки играют, иногда случаются и поражения.

Чужое прикосновение вырвало меня из забытья резко. Я даже вздрогнуть попытался, но тело отзывалось вяло, неохотно. Вспыхнул изумрудный огонь, и мне стало легче. Что-то терпкое потекло в рот, смешиваясь с моей кровью, и я закашлялся.

Питье ударило в голову, обожгло гортань и волной прокатилось по пищеводу. Тело пыталось вдохнуть, но жидкость все еще затекала в рот, и я рефлекторно дернулся, чтобы отвернуться.