Пока Оливер пытался оправдаться, стоящий перед бароном посланец культа развернулся и пошел прочь. Свою задачу он выполнил, а что там дальше будет с узурпатором — то культа не касается. Они все равно успеют набрать достаточно сил.

Пусть бастард придет и сцепится с Яном. Кто бы ни вышел победителем, следующий правитель Чернотопья будет принадлежать культу Хибы.

Руины. Киррэл «Чертополох».

— Как твои успехи?

Голова Салэм показалась над спуском, и я отложил инструменты.

— Руки трясутся, глаз дергается, — ответил искоренительнице раздраженным тоном. — И хочется убивать.

Сложно ли нанести на не слишком твердый кристалл один небольшой ритуал? Еще как! Я перепортил уже порядка двадцати кристаллов, а ни одного законченного так и не получилось — этерний просто ломался от неосторожного движения. Благо хоть заряд в камне никуда не девался, лишь разделялся между частями.

— Хорошо, — улыбнулась Салэм. — Тогда прибери за собой и спускайся. Мне нужна твоя помощь, а тебе необходим новый урок.

Не став спорить, я убрал инструменты и спрятал камни обратно в мешок. Действительно стоило переключиться на другую задачу. Такой концентрации мне в жизни не приходилось испытывать.

Я же не опытный артефактор — это для них такие задачи проще пареной репы. Там и рука набита, и глаз наметан. А вот мне приходилось выискивать закономерности в разрушении кристаллов, рассчитывать силу, выверять каждое движение.

Немудрено, что артефакторов крайне мало по сравнению с другими магическими специальностями — это же нужно не только глазомер иметь, но и железную задницу со стальными нервами. Достаточно всего лишь представить, на какую сумму мне пришлось перепортить этерния, и дурно становилось.

Спустившись по лестнице, я окинул взглядом устроенный искоренительницей бардак.

Первая псина уже была разобрана на части. На стене растянулась шкура, в сторонке, осторожно сложенный, лежал лишенный плоти скелет. Внутренние органы в стеклянных банках, расставленные на походном столике, плавали в желтоватом растворе. Отдельно валялась горка изуродованного ножом мяса.

Сама Салэм стояла посреди этажа в заляпанном фартуке. Перчатки, доходившие до плеч, покрылись кровью до локтей. Но вид у искоренительницы был довольный.

— Планируешь продать? — спросил я.

— Часть продадим, часть используем, — кивнула Салэм. — А кроме того, тебе будет полезно научиться правильной разделке и изъятию ценных органов. Так что надевай фартук, перчатки — и будем учиться.

Не став возражать, я разделся по пояс и, нацепив необходимое, принялся выполнять поручения искоренительницы. Набор вивисектора, которым орудовала Салэм, изготовили из хорошей стали, все лезвия остро заточены и каждый инструмент продуман и удобен.

Ворочать тяжелые туши было несложно, а вот делать выверенные разрезы куда как труднее. Крепкие шкуры и тугие мышцы сопротивлялись. Уже загустевшая кровь моментально перепачкала мне не только фартук, но и заляпала лицо. Но я не роптал, стараясь запомнить все, что требует делать Салэм.

На первую тушу у меня ушло почти три часа. Придирчиво осмотрев результат моих трудов, искоренительница указала на глубокие борозды в позвоночнике.

— Такого не допускай, — строго велела она, проводя пальцем по костяшкам. — Инструмент хоть и острый, но хрупкий. Если сломаешь, я вычту его стоимость из твоей доли. Кроме того, у многих тварей Катценауге особенно ценится спинной мозг. Повредить его легко, но потом уже не продашь. Ингредиенты должны быть изъяты аккуратно и бережно, иначе об их свойствах можно забыть.

Брать новый труп мы не стали, и искоренительница, таская меня от своей разделанной туши к моей, показывала на пальцах и объясняла, тыча меня носом в допущенные ошибки. Попутно делилась знаниями, чем каждая конкретная часть тела может быть полезна в алхимии и артефакторике.

Список применения измененных магией органов получался достаточно широкий.

К примеру, растертая в порошок печень прекрасно очищала кровь. Кроме физических недугов годилась для очищения от некоторых проклятий, которые иначе и снять нельзя. В продажу такой препарат шел по весу и практически ничем не отличался у разных чудовищ, кроме исходного размера и конечного объема.

И таких примеров хватало. Да что там, практически все, что можно было вытащить из измененных магическим возмущением монстров, так или иначе годилось в переработку. Естественно, не у всех чудовищ органы давали одинаковый эффект.

У некоторых видов рыб можно вытащить воздушный пузырь, переработать в аэрозоль, и с его помощью приобрести такую временную плавучесть, что рыцарь в полном доспехе сможет рассекать волны брасом, не опасаясь утонуть.

Кости наших собак отлично подходили для создания крепкой нежити. Помимо этого они прекрасно держали вложенные в их структуру заклинания, даже без дополнительного усиления получались устойчивые артефакты. Конечно, в этом аспекте они уступали специально заговоренным металлам, но за счет разницы в цене этот недостаток нивелировался. Ведь ту же сталь заговорить — это работа одаренного, а ни один маг бесплатно и пальцем не пошевельнет. Кости же сразу можно употреблять по назначению, как только очистишь их от остальных тканей.

Покрутив в руке ребро дохлого пса, я задумался. Можно ведь сделать костяную основу для моего револьвера, по крайней мере, те части, которые будут быстро выходить из строя. Тот же барабан все равно придется периодически заменять, как и ствол — магия-шмагия, а ресурс даже у стали не бесконечен. Сколько настреляешь, прежде чем нанесенные на материал ритуалы придут в негодность?

Конечно, я не первый, кто решал похожую задачу. И выкладки предшественников у меня даже в конспектах записаны. Но там расчет шел на значительно меньшую нагрузку. Я же запланировал скорострельность, для местных просто невероятную — два выстрела в секунду. Это не сложно, но требует механической доработки, чтобы остальные внутренности успевали отработать до того, как понадобится выстрелить повторно.

— Теперь разрежь одну тушу без моих подсказок, — протянув мне скальпель, Салэм указала на ближайший труп. — Посмотрим, как ты запомнил мои наставления.

Вздохнув, я сосредоточился на работе мясника. Тело мутировавшей псины весило, навскидку, килограммов восемьдесят. Однако это нисколько не мешало мне его ворочать и вертеть.

Занимаясь разделкой, я следил за собственными движениями, чтобы не повредить будущий товар. Салэм отошла по своим делам, оставив меня одного, и никто не говорил под руку. Несколько раз нож соскальзывал, но тут ничего не попишешь — требуется набраться опыта.

Когда я закончил, солнце уже уползло за горизонт, так что искоренительница осматривала мою работу с факелом в руке. Использовать артефакты, растрачивая заряд, она не собиралась, несмотря на запасы этерния.

— Не стоит надеяться, что кристаллы будут под рукой всегда, — пояснила она, когда я решил уточнить этот момент. — Многое может случиться, и не всегда можно опираться на магию.

А уже позже за ужином, который ради разнообразия готовила Салэм, я понял, что занимаюсь не тем.

В обычном револьвере все устроено так, чтобы работать с физическими законами. Но мне-то не придется гасить отдачу, решать проблему накаливания ствола. Да даже о газах можно не волноваться.

Достаточно сделать удобную рукоять, барабан для возможности поворота под требуемое заклинание, активатор на курке и, собственно, направляющую плоскость, по которой будет действовать магия. Не нужно делать ствол ни полым, ни большим. Достаточно иглы из однородного материала, и кость здесь не подойдет, она же внутри пористая.

Отложив недоеденную кашу, я взялся за тетрадь и стал чертить будущий артефакт заново. Салэм, наблюдая за мной, хмыкнула, но ни вмешиваться, ни подсматривать не стала, за что я был ей благодарен. Впрочем, вряд ли она бы сразу поняла, что конкретно я считаю.