Хотя она держала взгляд направленным исключительно на хозяина, девушка заметила не только, как подскочили со своих мест остальные мужчины, но и взгляд Марка Вайссерманна. Он оказался едва ли старше Киррэла, но выглядел при этом намного моложе.

Их глаза встретились, якобы случайно, и барон склонил голову перед ее красотой.

— Ваша милость, позвольте… — он на миг запнулся, бросив взгляд на Киррэла, но Шварцмаркт смотрел на Дию совершенно без каких-либо эмоций, — Позвольте представиться, Марк Вайссерманн, барон Белолесья.

— Очень приятно, — внутренне торжествуя, ответила чернокнижница мягким голосом, подавая руку. — И позвольте поблагодарить вас за то, что так серьезно подошли к просьбе моего делового партнера касательно заботы о его Чернотопье.

Судя по блеску в глазах, Марк уловил намек на то, что между Шварцмарктом и Гриммен нет ничего личного. Киррэл, как заметила Дия, чуть приподнял уголки губ, с усилием гася просящуюся на лицо улыбку.

— Если бы я знал, что это приведет к знакомству с такой очаровательной дамой, я бы приехал сюда еще раньше и старался еще больше, ваша милость, — поцеловав перстень на пальце девушки, произнес Вайссерманн, не сводя взгляда с лица чернокнижницы. — Позвольте, ваша милость, за вами сегодня поухаживать?

— Позволяю, — чувствуя себя победительницей, милостиво разрешила Дия.

Кто знает, может быть, не только флиртом все и закончится?

Фолкбург, лавка «Магические товары дядюшки Рэла».

Малколм закрыл двери и вставил засов в пазы. Магия, конечно, справится, но вольный охотник не раз и не два убеждался, что порой на чары надеяться не стоит.

Очередной день подошел к концу, за окном смеркалось, а это значит, что пора посчитать выручку и все тщательно записать.

В голову каптенармуса даже не приходило мысли попытаться соврать в отчете или накинуть пару монет сверху установленной баронами цены. Даже если бы он не знал, что мелкие демоны из теней круглосуточно следят за «Рысями», обманывать человека, которому отряд обязан жизнью, Малколм не собирался. Если и было у отряда нечто, чего они никогда бы не смогли продать, так это чести.

Можно обменять на деньги свою кровь, снаряжение. Но как только ты начнешь торговать честью — ты перестаешь быть вольным охотником и становишься мертвецом, за которого никто не заступится.

Каптенармус лучше других, возможно, даже лучше Варина, понимал, что их дни сочтены. Райог уберег, послав Старому внезапную болезнь, и «Рыси» не полезли в Крэланд, откуда почти никто из наемников не вернулся, уничтоженные едва ли не поголовно. Аристократы платили хорошие деньги, и добыча казалась знатной, это верно. Но наемники всегда шли первыми, и именно они попали под основной удар Равена Второго. Благородные тоже пострадали, разумеется, но куда в меньшей степени.

Оставшегося числа людей и средств уже не хватило бы на полноценный рейд вглубь Катценауге, грошей не было даже на зарядку и без того дохлых артефактов. А в проклятой стране это приговор. Новой войны не предвиделось, так что оставались считаные дни, пока «Рыси» не распадутся, убитые безденежьем надежнее, чем всеми монстрами Катценауге.

Сидя за столом, Малколм подсчитывал деньги, выкалывая талеры и гроши в стопки по десять штук. В свете яркой лампы, множащей тени в помещении, покрытые серебром кругляши сияли благородным металлом, как воины, выстроенные в боевой порядок.

Каптенармус любил деньги, наверное, поэтому ему и досталась эта должность. Остальные не так относились к монетам, не воспринимали их магию всерьез. Помогли ли чары меридийской знати уберечься? Нет, а вот талеры, заплаченные наемникам, спасли многим благородным жизнь.

По лестнице простучали подошвы подкованных сапог. Малколм даже не стал оборачиваться, прекрасно знал, что это Варин.

— Закрылся? — спросил Старый, легко сбегая со ступенек на пол первого этажа. — Вот и хорошо, самое время закрыть лавку и собраться всем вместе.

Не отвлекаясь от написания отчета, каптенармус кивнул, не обращая внимания на расхаживающего по помещению Варина. А тот будто не мог усидеть на одном месте и постоянно двигался — то руками махал, то резко переходил на бег.

За прошедшие несколько дней Старый уже неоднократно устраивал с «Рысями» поединки, и ни разу в них не проиграл. Даже Николас Фолкс, капитан городской стражи, захаживающий почти каждый день с проверкой, и тот умудрился проиграть несколько спаррингов. Варин, испивший какие-то зелья баронессы Гриммен, теперь доказывал, что не зря возглавляет отряд.

— Что-то хочешь обсудить? — спросил Малколм, убирая монеты в сейф.

— Да, — пройдя из угла в угол, кивнул Варин. — Мне тут капитан рассказал об одном дельце, хочу предложить «Рысям» помочь городской страже.

Малколм не стал ничего говорить вслух, просто приподнял бровь, глядя на своего непосредственного начальника.

— Мы не служим городу, Старый, — напомнил он.

— А нас и не просит никто, — отмахнулся Варин. — Вопрос был озвучен для господ Гриммен и Шварцмаркт.

— А они об этом знают? — усомнился каптенармус.

— Демоны должны были донести, — невозмутимо пожал плечами Старый, продолжая расхаживать по комнате, заложив руки за спину. — Но вот какое дело, Малколм, пока наши благородные хозяева в отъезде, мы можем либо испортить, либо укрепить их репутацию. В зависимости от того, как будем поступать.

Поставленный управляющим лавкой, Малколм не горел желанием браться за меч ради мистической репутации. Одно дело сторожить имущество господ и совсем другое — браться за меч в обход их приказов.

— Я скажу за всех «Рысей», Старый, — подвел он итог, ставя точку в журнале. — Пока не будет приказа, никто не никуда не пойдет. «Рыси» существуют до сих пор только благодаря тому, что их милости решили взять нас под свою руку. И никто из нас не захочет отплатить им проблемами. А они возникнут, если ты не перестанешь искать приключения на задницу, Варин.

— Да я…

— Не знаю, что дала тебе ее милость, Варин, но ты сам не свой после ее зелий. И я тебя знаю — если мы сейчас сунемся в цветах наших хозяев и нам удастся победить, в следующий раз ты будешь уверен в своей правоте. И так до тех пор, пока мы не окажемся в ситуации, из которой уже не будет выхода. Ты понимаешь, что не можешь трезво оценивать?

Варин набрал воздуха в грудь, но потом поймал свое отражение в зеркале, висящем на стене. Лицо его за прошедшее время слегка помолодело, разгладились несколько неглубоких морщин, глаза засияли. Но это был уже не тот Варин, что спас «Рысей», уговорив их пойти на службу к баронессе. Этот нынешний Варин скорее отправился бы в Катценауге, лишь бы унять свою жажду действия.

— Ты прав, Малколм, — кивнул он, беря себя в руки. — Но что-то делать с этой силой нужно, иначе меня просто разорвет.

— Ты можешь потренировать стражу, — невозмутимо пожал плечами каптенармус. — Или, например, самому освоить что-то новое. Вот, к примеру, видел, что наш барон оставил?

И Малколм выложил на стол толстую тетрадь. Листы в нее явно вкладывались в процессе заполнения, настолько криво они торчали из-под тонкой обложки.

— Что это? — хмыкнул Старый, подходя ближе.

— Если я правильно понимаю, черновики будущего учебника, по которому его милость намерен учить детей, — пожал плечами каптенармус, поднимаясь со своего стула. — Мне баронесса их несколько оставила, попросила посмотреть, все ли мне понятно.

Варин кивнул, переворачивая обложку. Глаза старика забегали по тексту, и он принялся листать тетрадь активнее.

— А выглядит неплохо, — подвел он итог, осторожно закрыв записи и бережно взяв их одной рукой. — Но я бы дал нашему художнику, чтобы украсил как следует, а то барон совершенно не умеет рисовать.

Малколм улыбнулся, но так, чтобы глава отряда этого не заметил. На изменившееся поведение Варина обратили внимание все «Рыси», но отстранять старика никто не хотел. А потому следовало переключить его внимание с жажды драк на что-то более спокойное. И как-нибудь уговорить перестать принимать зелья баронессы.