Чуть отдышавшись, я тяжело поднялся на ноги, опираясь на подлокотники кресла. Меня еще пошатывало, однако пройти сквозь тоннель я все еще был способен. И тянуть с этим нельзя — еще минута, и заклятье перестанет действовать, выплеснув всю энергию двух прорывов в демонический слой, где уже наверняка собрались готовые пожирать дармовую силу демоны, с которыми у меня был договор.

Подхватив сумку с самыми необходимыми вещами, я пошел вперед, шаркая ногами, как немощный старик. Сейчас я ощутил себя на свой настоящий возраст, и в какой-то момент даже подумалось, что все члены рода Шварцмаркт очень быстро старели, уж не оттого ли, что использовали свой дар сверх меры? Но я отбросил сомнения, прекрасно понимая, что это во мне говорит чудовищная усталость, а не рассудок.

Раскачав рукой сумку, я швырнул ее в кабинет, и только после того, как она плюхнулась на пол в Чернотопье, прошел сам. Хотя прошел — слишком сильное слово, я скорее просто провалился сквозь пленку, разделяющую пространство, и вывалился в своем баронстве, едва успев подставить руки, чтобы не разбить лицо об угол стола, так некстати оказавшегося на пути моего падения.

— Да ты, брат, перебрал! — расхохотался Ченгер, ловя меня за плечи и не давая коснуться пола носом.

Я практически на живую почувствовал, как кипят магические каналы внутри меня. Тоннель вспыхнул ярче на мгновение и тут же испарился, не оставив после себя никаких следов. Даже пыль там, где граница перехода должна была касаться поверхностей, оказалась не тронута.

Ченгер помог мне сесть в кресло и сам осмотрел место закрывшегося перехода. Демон наверняка пытался найти то, что не вижу я. Впрочем, я ведь не чернокнижник, это для них какие-то следы должны быть заметны. И то, максимум, что они смогут понять — был открыт прорыв. Так что о существовании способа перемещаться между королевствами вряд ли кто-то догадается, если еще не додумались.

Понятно, что только моя древняя кровь позволяет мне путешествовать столь быстро и дорого. Обычный одаренный не сможет повторить мой успех, выгорит раньше, чем у него получится. Не говоря уже о визите демонов, которые обязательно поинтересуются, кто еще достаточно смел и безрассуден, чтобы соваться к ним в гости. Тот самый отпечаток магии, который и делает человека одаренным, уникален для каждого, и именно он служит как печатью в клятвах, так и подписью в договорах с потусторонними сущностями. Кровь же выступает всего лишь носителем печати.

От этих мыслей мне полегчало. Напитанный родовой силой кабинет щедро делился со своим хозяином, и я буквально чувствовал, как сила наполняет мой источник.

— Я предупрежу Густава, — сообщил Ченгер и исчез раньше, чем я ответил.

Понятно, что демон не упустит случая навестить и свою ведьмочку. Ничто человеческое ему не чуждо, особенно когда дело касается развлечений, каким, безусловно, является секс.

Я же несколько минут сидел без движения, просто следя за дыханием. Не верилось, что так легко дается подобная магия, и все обошлось без последствий. С другой стороны, легко — это смотря с чем сравнивать.

Оглядывая кабинет, я вспоминал свой путь в Эделлоне, и не мог не отметить, что мне очень везло в самом начале.

Если бы Салэм не взялась за мое обучение, я бы давно умер. Да, у меня были преимущества перед местными, но на деле они не столь и полезны, раз мне пришлось инсценировать смерть, чтобы избавиться от проблем. Да и сейчас я вижу, насколько глупым это было решением.

Поднявшись на ноги, я прошелся по помещению, притрагиваясь к старым бумагам и книжным полкам.

Шварцмаркты действительно очень быстро старились, и глядя на ровесника своего прадеда, я не мог избавиться от мысли, что это не случайно.

Кристоф ведь был совсем молодым, когда Ян напал со своей шайкой бандитов. И то, что Киррэлу на тот момент уже было восемнадцать, говорит об одном: барон очень рано начал задумываться о наследнике. Да, я был бы запасным вариантом, если бы собственных законных детей не родилось. Почему маги, которым на роду написано жить сотни лет, умирали так рано?

Даже Густав, молодой еще мужик, помнит Юргена. А ведь это было совсем недавно, хотя если судить по поколениям, выходит, должно было пройти очень много времени.

У того же Мизинга уже внуки, но — исключительно у старших сыновей, и сам граф еще крепко держит власть в своем домене. Так почему с моей родней не так?

При этом, если копаться в летописи рода, складывается впечатление, что Юрген прожил очень долго. Но по факту — умер он едва успев родить и воспитать сына. И история деда точно так же изобилует подробностями дел, а по итогу — в тридцать с небольшим он уступил бразды правления Кристофу.

Чернотопье ни один из них и не пытался развивать. Так что такого они все делали, что уходили намного раньше отмеренного срока? Нет ли здесь какого-то странного проклятия, обнаружить которое никому не удалось? Наверняка ведь есть причина, не бывает таких совпадений.

Пользуясь небольшой передышкой, я прошел в самый дальний угол родовых записей и достал самые ранние, едва ли не имперского периода. Бумаги уже одряхлели, так что пришлось надеть перчатки и вооружиться пинцетом, чтобы ворочать страницы. Это навело меня на мысль, что нужно будет построить производство точного инструмента — мои объемы не сравнятся с тем количеством, которое потребуется, когда я закончу работу над подготовкой образовательной программы.

Прежде я не обращал внимания на даты, читал только факты, глядя на общую картину. Однако теперь именно время было в фокусе моего внимания, и я не столько читал о жизни предков, сколько считал их прожитые годы.

Вписывая срок жизни очередного родственника, я задумался еще об одном. Почти тысячу лет существует баронство, но оно будто застыло во времени и совершенно не развивалось. Понятно, что у рода имелись другие статьи дохода, однако такая нарочитая бедность и праздность, которой страдали Шварцмаркты — неспроста. Возможно, Кристоф и знал ответ, но теперь у него даже с помощью некроманта не спросишь.

Итак, если судить по семейной хронике, долгие годы все было нормально. Первые бароны жили, как и положено одаренным — по много десятков лет. А вот начиная с Юргена пошел резкий падеж благородных. Прадед успел признать наследником среднего сына, он стал следующим бароном, и в тот же год Юрген уехал из Чернотопья… Но никуда не приехал — следы на снегу, оставленные его повозкой, просто обрывались на заснеженной дороге, будто он исчез.

Или прошел в такой же тоннель, который умудрился сделать я.

— Быть не может, — отмел я эту безумную мысль.

Для начала, он был водяным магом, откуда такие способности? Или дело в артефакте? Теоретически его можно собрать, но стоить один переход будет баснословных денег, таких у Шварцмарктов просто не было. Нет, можно было накопить, не растрачивая доход с акций, но…

— Твою мать! — я отложил исписанный листок и помассировал переносицу, чувствуя, как мозги превратились в кашу.

Итак, предположим, что Юрген стал первым, кто ушел порталом в раннем возрасте. Тогда его сын последовал за ним, повторив историю почти один в один с отцом. Но Кристоф-то остался и на момент смерти был уже старше отца. Так куда они могли уходить? В Валинор?

Нет, однозначно, такие вопросы нельзя решить с наскока. Вернемся к реальности и займемся настоящими проблемами. Например, пора перекусить — в животе уже возникли неприятные ощущения, я опять засиделся в кабинете, позабыв о времени. А ведь в Меридии сейчас уже, наверное, утро.

Поднявшись из-за стола, я присел у сумки, так и пролежавшей все это время на полу. Перво-наперво извлек несколько защитных артефактов — мало ли как меня примет Марк Вайссерманн. Одно дело королю слать отказы отдать баронство на основании отсутствия доказательств моей смерти, другое — возвращать временные земли истинному владельцу. Как говорится, занимаешь чужие деньги, а отдаешь свои. Тем более меня так долго не было.

Стерев пыль с зеркала, стоящего в кабинете, я проверил свой внешний вид и, оставшись довольным увиденным, надел на палец свое настоящее кольцо барона. Та реплика, которой я светил в Меридии, была лишь хорошей подделкой. В деловом ключе она имела всю ту же силу, что и мой истинный перстень, но в магическом смысле — всего лишь пустышка.