Они прибывали неделями, затопляя поля вокруг Карлеона. Отсюда, с крыши надвратной башни, Клевер мог видеть грязное пятно их лагерей, расползшееся вплоть до дальнего края долины. Однако последний день лета быстро приближался, и лагеря постепенно пустели — из них вытекали маленькие людские ручейки, которые превращались в потоки и стремились вниз, к ведущей на юг дороге, где они вливались в реку марширующих людей. Мокрая сталь блестела под моросью, здесь и там виднелись знамена того или иного боевого вождя, колыхающиеся над толпой.

Стур разглядывал это невероятное месиво со скрещенными на груди руками, кивая, словно булочник, видящий, что тесто поднимается в точности так, как он хотел.

— Ты когда-нибудь видел такое войско?

Клевер пожал плечами:

— Я видел несколько, и в общем и целом они были примерно такими же, как это. Много людей приходят в одно место с оружием в руках. Вроде в этом-то и соль, верно?

Стур окинул его уничтожающим взглядом:

— Я имел в виду, приходилось ли тебе видеть настолько большое войско?

— Такого большого, пожалуй, не приходилось. Признаю.

Если не считать того, с которым Бетод отправлялся воевать с Союзом. Или того, с которым Союз отправлялся воевать с Черным Доу. Однако он сомневался, что Стур захочет об этом слушать, а когда ты видишь, как человек морит голодом в клетке одного бедолагу за другим, то начинаешь с большим трепетом относиться к тому, что он хочет слышать. Для чего, как подозревал Клевер, все это и проделывалось.

— Ну теперь-то мы покажем этим союзным недомеркам! — прорычал Стур. — На этот раз на их собственной земле! Ты ведь никогда не дрался с ними в Срединных землях, а?

— Нет.

Клевер счел излишним упоминать, что на своей земле люди, как правило, дерутся крепче. Это Стур тоже вряд ли хотел слышать.

Положа руку на сердце, Клевер вообще не знал, зачем молодой король Севера держит его при себе. Ему нравилось думать, что он здесь кто-то вроде телохранителя, советника и наставника, соединенных в одной благородной фигуре. Однако в действительности его роль, вероятно, была ближе к шутовской. Но что человек может сделать, кроме как играть данную ему роль?

— Так ты твердо решился? — Кальдер Черный шагнул с лестницы на крышу башни. Дождь распластал его присыпанные сединой волосы по бледному нахмуренному лбу. С каждым днем он выглядел все более кисло, словно молоко, оставленное на солнце.

Стур раскинул руки, как бы обхватывая все это огромное воинство:

— Если их сейчас отослать по домам, они будут так разочарованы!

— Меня посетил мастер Сульфур. — Кальдер озабоченно потер седую щетину на подбородке. Он изливал беспокойство, сомнение и насмешку на все это предприятие с тех самых пор, как в Карлеон пришел первый человек. — Ему все это совсем не нравится. А значит, не понравится и его господину.

— Как хорошо, что я не нанимался ублаготворять колдунов, — хмыкнул Стур. — Работенка была бы чертовски утомительная, а, Клевер?

— Наверное, — пробурчал Клевер, находивший достаточно утомительной и задачу ублаготворения королей.

— Надеюсь, ты тут сможешь присмотреть за всем, пока меня не будет, — сказал Стур, хлопнув отца по спине.

— До тебя я неплохо справлялся, — проворчал Кальдер, стряхивая его руку. — Правда, ты почти не оставил мне людей, чтобы присматривать за всем.

Он обвел взглядом горстку собравшихся на мокрой крыше седобородых стариков, голобородых юнцов и искалеченных в битвах ветеранов, которым предстояло охранять замок Скарлинга, пока их король будет полировать свою легенду в дальних краях.

— Люди мне самому нужны. Драться с Союзом всегда было непросто.

И правда. Бетод, Черный Доу, Скейл Железнорукий — все они уяснили это горькой ценой. Союз на протяжении многих лет брал верх над людьми гораздо лучшими, чем Стур Сумрак.

Стур, кажется, догадался, о чем думает Клевер, поскольку глянул на него искоса и хитро подмигнул — словно они вместе участвовали в каком-то забавном розыгрыше.

— Но до сих пор на нашей стороне ни разу не было Инглии!

— До сих пор на нашей стороне был Первый из магов, — проворчал Кальдер с еще более кислой миной, чем прежде, если такое вообще возможно. — Склонял все чаши весов в нашу пользу, крапил все карты.

— Когда я хотел обратиться к нему за помощью, ты сказал, что цена будет слишком высока.

— Речь шла о том, чтобы ты не оказывался у него в долгу. Я не говорил, что надо плевать ему в лицо. — Кальдер мрачно покачал головой: — Ты до сих пор так и не понял, кто он такой.

Но для Большого Волка понимание чего-либо было задачей, которая никак его не касалась. Он зашипел, то ли раздраженно, то ли от отвращения.

— С каких пор ты стал таким кисляем, отец? Послушать, как ты брюзжишь, так никогда не подумаешь, что когда-то ты завоевал Север!

Кальдер ответил тихим голосом:

— Я завоевал его с помощью Байяза. Как и Девять Смертей. Как и мой отец. И если Байяз начнет помогать кому-то другому…

— Мне придется драться с ним и победить, только и всего! — оскалившись, рявкнул Стур.

В этот момент вышло солнце, проглянув в окошко между тучами и заиграв отблесками на марширующих колоннах.

— Погляди-ка! — Над дорогой к югу, в направлении Олленсанда, перекинулась радуга. — Я думаю, это хороший знак. Арка, под которой мы пойдем к победе!

Услышав это, Названные на крыше разразились одобрительными возгласами, затрясли оружием, заорали «Большой Волк!». Никто и не подумал упомянуть то свойство радуг, которое пришло в голову Клеверу в первую очередь, — что можно маршировать к ним хоть до посинения, но вот дойти до цели пока что никому не удавалось.

Кальдер устало вздохнул, глядя, как король Севера горделиво вышагивает к лестнице.

— Упаси меня мертвые от гребаной молодежи!

— Как ни печально, от них никуда не деться, — буркнул Клевер. — Чем ты старше, тем их становится больше.

Как обычно, его остроумие было потрачено впустую. Кальдер хмурился, воззрившись на свои стиснутые кулаки, упертые в серый камень парапета.

— Это то самое место, где Девять Смертей убил моего отца.

— Угу.

Клевер хорошо помнил этот момент. Он держал щит на том поединке между Девятью Смертями и Наводящим Ужас. Еще до того, как его прозвали Крутым Полем, не говоря уже о Клевере. Молодой, полный огня придурок.

— И его мечта об объединенном Севере умерла вместе с ним.

— Угу.

Клевер помнил хруст, когда череп Бетода был раздроблен в кашу. Глухой удар, когда его тело упало в круг.

— Тридцать лет я пытался возродить ее обратно к жизни. Согревал ее каждым своим дыханием. И вот мы почти у цели, Клевер! Еще одна победа!

У Клевера были сомнения на этот счет. Он видел достаточно побед, и все они были похожи на ложные вершины огромной горы — ты карабкаешься к ним, уверенный, что вот-вот окажешься на самом верху, но стоит лишь вылезти туда, как ты видишь другую позади первой. Ни одно сражение никогда не бывает последним. Ни одна победа никогда не приносит добра. Однако Черный Кальдер был уже стар. Прежде чем вернуться в грязь, он хотел удостовериться, что его великое наследие будет сохранено. После чего он сможет убедить себя, что оно не рассыплется на кусочки через несколько мгновений после того, как его зароют.

Кальдер схватил Клевера за руку. Для такого худого человека у него была удивительно цепкая хватка.

— Ты должен присматривать за ним, ты меня понимаешь?

— Угу.

— В нем — будущее!

— Угу.

— Пусть даже оно нам не нравится. Пусть даже он того не заслуживает.

— Угу.

— Но в нем — будущее, а будущее необходимо защищать.

Клеверу вспомнилась клетка, висящая в замке Скарлинга.

— Как можно защитить человека от него самого?

— Со временем он научится.

В этом Клевер тоже не был так уверен. Рано или поздно наступает момент, когда ты понимаешь, что люди никогда не будут подстраиваться под твои планы, и начинаешь подстраивать свои планы под тех людей, что у тебя есть. Однако Кальдер, похоже, выстроил свои планы так давно, что они с тех пор закостенели, стали хрупкими и готовыми рассыпаться от небрежного обращения. Поэтому он просто повторил: