Из-за угла послышались шаги, мягкие и осторожные. Ферро невольно улыбнулась. Хорошо, когда есть враг, когда есть цель, особенно после долгого перерыва. Это заполнит пустоту внутри, пусть и ненадолго. Она сжала зубы, почувствовав, как в груди закипает гнев, горячий и волнующий. Спасительный и знакомый, словно поцелуй старого любовника, по которому долго скучала.

Стоило незнакомцу выйти из-за угла, как Ферро врезала ему кулаком в скрытую маской челюсть. Незнакомец отлетел, но она продолжала напирать, нанося удары по лицу обеими руками по очереди. Он неуклюже попробовал схватиться за нож, однако Ферро крепко вцепилась ему в запястье, ударила локтем в голову, потом в горло, и он захрипел. Вырвав из ослабевшей руки нож, она с разворота пнула его в живот, и он согнулся пополам. Ударом колена в лицо опрокинула его на землю, ногами прижала талию, рукой уперлась в грудь и приставила нож к горлу.

— Вы только посмотрите, — прошептала она. — Я поймала тень.

— Бульк, — раздалось из-под маски. Соглядатай хрипел, закатив глаза.

— Что, маска мешает? — Она перерезала лямки, задев лезвием щеку. Без маски он выглядел не таким уж и страшным. И куда моложе, чем ожидала Ферро: прыщи на подбородке, пушок над верхней губой. Тут он встряхнулся и как будто пришел в себя. Зарычал и попробовал освободиться, однако Ферро держала его крепко, и клинок у горла быстро его успокоил.

— Зачем ты шел за мной?

— Я не…

Выдержкой Ферро никогда не отличалась. Она пришла в ярость и ударила ему в лицо локтем. Он сделал все, чтобы уклониться, но Ферро сидела у него на бедрах, придавив всем телом, и он был беспомощен. Она ударила его по носу, губам и щекам, буквально вколотив его затылок в булыжник. Еще четыре удара, и бой был закончен. Его голова откинулась назад, а Ферро нагнулась над ним и приставила нож к шее. На губах и под носом у парня пузырилась кровь, темными ручейками стекала по щекам.

— Шел за мной?

— Я только смотрел, — невнятно произнес он. — Я только смотрел. Мне приказали.

Солдатам-гуркам тоже приказали, когда они истребляли народ Ферро. В рабство ее тоже угнали по приказу. Это не снимало с гурков вины. Не избавляло от ее гнева.

— Кто приказал?

Парень закашлялся, скривился, в распухших ноздрях выступили кровавые пузыри. Он молчал, и Ферро нахмурилась.

— Ну? — Она кольнула ножом ему в бедро. — Думаешь, я прежде членов не отрезала?

— Глокта, — закрыв глаза, промямлил он. — Я работаю… на Глокту.

— Глокта. — Имя ей ровным счетом ни о чем не говорило, но было хоть чем-то.

Ферро вновь приставила парню нож к горлу. Кадык ходил ходуном и терся о лезвие. Ферро стиснула зубы и пошевелила пальцами, в которых сжимала рукоять ножа. В уголках глаз парня блеснули слезы. Лучше поторапливаться, так надежней… вот только рука Ферро будто налилась свинцом.

— Назови хоть один повод пощадить тебя.

Слезы потекли по щекам парня.

— Мои птицы, — прошептал он.

— Птицы?

— Их некому станет кормить. Я заслужил смерть, да, но… мои птицы, они не виноваты.

Ферро сощурилась.

Птицы… Ради чего только не живут люди.

Ее отец держал птицу в клетке. Птица, этакая бесполезная тварь, даже не умела летать, только знай себе щебетала и чирикала целыми днями. Отец научил ее разговаривать. Ферро помнила, как он кормил ее, давным-давно, еще когда не пришли гурки.

— С-ссс, — зашипела Ферро парню в лицо и прижала ему к шее нож, так что он съежился. Потом она убрала оружие и, встав, предупредила: — Следующая наша встреча станет для тебя последней. Иди к своим птицам, тень.

Он выпучил мокрые от слез глаза и кивнул, а Ферро развернулась и зашагала в темный переулок. Переходя мост, она выбросила нож — тот с всплеском исчез под водой в канале. Только круги разошлись по вязкой воде. Наверное, следовало убить парнишку, ее опыт подсказывал, что милосердие — это ошибка.

Правда, сегодня Ферро пребывала в добром расположении духа.

Полковник Глокта великолепно умел танцевать, однако изувеченная нога свела его блестящий талант на нет. Отвлекало постоянное жужжание мух, да и партнер не спешил помогать. Арди Вест выглядела замечательно, вот только ее смех начинал раздражать.

— Хватит! — рявкнул Глокта, кружа ее по лаборатории адепта-медика. Образцы в сосудах пульсировали и подрагивали в такт музыке.

— Жертва частично съедена, — ухмыльнулся Канделау. Монокль делал его глаз чрезмерно большим. Он указал щипцами куда-то вниз. — Это ступня.

Закрывая лицо рукой, Глокта раздвинул кусты и увидел разделанный труп, который поблескивал красным и едва ли напоминал человеческий. Арди при виде мертвеца расхохоталась.

— Частично съедена! — повторила девушка.

Глокте ситуация забавной не казалась, а нарастающее гудение мух грозило начисто заглушить музыку. И что хуже, в парке становилось все холоднее.

— Какое легкомыыслие с моей стороны, — раздался голос сзади.

— Что вы имеете в виду?

— Ну, оставить его здесь. Хотя порой лучше действовать быстро, а не осторожно, правда, калека?

— Я вспомнил это, — пробормотал Глокта, дрожа от холода. — Я вспомнил это!

— Разумеется, — прошептал голос. Женский голос, принадлежащий не Арди. Низкий, шипящий.

Веко задергалось, дыхание перехватило.

— Что мне сделать? — Раны в красном мясе зияли черными дырами. Мухи гудели так громко, что Глокта едва расслышал:

— Возможно, стоит наведаться в Университет и попросить совета. — От ледяного дыхания в затылок по телу пробежала волна дрожи. — Возможно, пока ты там будешь, стоит спросить о Семени.

Достигнув подножия лестницы, Глокта привалился спиной к стене и часто задышал через раскрытый рот. Левая нога дергалась, дергался и левый глаз — словно они были связаны невидимой струной боли, пронзающей зад, кишки, спину, плечо, шею, лицо и звенящей при каждом движении.

Глокта заставил себя успокоиться, мысленно отстраниться от боли и думать о других делах.

«Скажем, о Байязе и неудачных поисках Семени. Да и архилектор заждался, а терпением он не славится».

Глокта повел головой в одну сторону, в другую — хрустнули позвонки между лопаток. Прижал язык к пустым деснам и зашагал в прохладную тень стеллажей.

За последние годы — «А может быть, и века́» — библиотека ничуть не изменилась. Тут пахло плесенью и стариной; темноту освещали всего две прокопченные лампы, и просевшие полки скрывались в дрожащих тенях.

«Время вновь зарыться в пыльные отбросы истории».

Адепт-историк тоже не изменился — сидел за грязным столом, корпя над стопкой заплесневелых бумаг при свете одной-единственной свечки. Оторвавшись от работы, он близоруко прищурился на подошедшего Глокту.

— Кто здесь?

— Глокта. — Полковник вгляделся в темноту под сводчатым потолком. — Где ваш ворон?

— Умер, — грустно ответил старый библиотекарь.

— Можно сказать, стал историей! — Старик не засмеялся. — Ну что ж, всех нас ждет смерть. — «Кого-то раньше, кого-то позже». — У меня к вам вопросы.

Адепт-историк подался вперед и вперил в Глокту невинный взгляд, будто прежде не видел людей.

— Я вас помню.

«Случилось чудо?»

— Вы спрашивали про Байяза, первого ученика Иувина, первой букве в алфавите…

— Да-да, было дело.

Старик мрачно нахмурился.

— Свиток назад принесли?

— «Делатель упал, пылая огнем…» и так далее? Боюсь, что нет. Свиток у архилектора.

— Ну вот. Последнее время я часто слышу об этом человеке. Там, наверху, о нем постоянно судачат. Его преосвященство то, его преосвященство это… Надоело!

«Как я тебя понимаю».

— Все завертелось, — сетовал старик. — Завертелось и закружилось.

— Наверху произошло много перемен. У нас новый король.

— Знаю! Гуслав, да?

Тяжело вздохнув, Глокта устроился на стуле напротив.

— Да, да, он самый.

«Ты ошибся всего на тридцать с небольшим лет. Удивительно, что не Гарод Великий у него сидит на троне».