— Тогда собирай людей и вели им вырубить эту гребаную рощу под башней! Пусть готовят камень и раствор. А твоя болтовня мне уже поперек горла.

Круммох печально постучал о стену трубкой, вытряхивая пепел.

— Да вы, ребята, совсем кислые, не умеете думать о добром. В худшем случае, Бетод не клюнет на приманку!

— В худшем? — уставился на него Ищейка. — Уверен? А что если Бетод явится, его карлы раскидают стену, как кучу сухого дерьма, а после вырежут нас всех до единого?

Круммох снова нахмурился, взглянул себе под ноги, потом, сощурившись — на небо.

— Ты прав, — улыбнулся он. — Это будет намного хуже. Быстро соображаешь, парень.

Ищейка тяжело вздохнул и посмотрел вниз, на долину. Крепость Круммоха — не подарок, но и ее так просто не возьмешь. Сначала надо взобраться вверх по крутому склону, потом сразиться с закаленными бойцами, которым нечего терять. Бетоду еще придется попотеть.

— Там, внизу, сложно будет организовать атаку, — заметил Логен, будто прочитав мысли Ищейки. — Особенно когда тебе на голову сыплется град стрел. Число теряет преимущество. Не хотел бы я оказаться на месте Бетода. И все же, если дойдет до драки, как будем действовать?

— Думаю, разделимся на три группы. — Ищейка кивнул в сторону башни. — Я засяду там, возьму сотню или около того лучников, самых метких. С башни хорошо стрелять. К тому же с нее отлично просматриваются подступы к стене.

— Угу, — произнес Молчун.

— Может, отрядить крепких парней? Будут швырять вниз камни?

— Я могу бросать камни, — предложил Тул.

— Вот и славно. Тогда на стену поставим наших ребят, готовых биться врукопашную. Эти на тебе, Логен. Доу, Трясучка и Красная Шапка становятся вторыми после тебя.

Логен, не сильно счастливый, кивнул.

— Хорошо.

— За стеной — на случай, если солдаты Бетода пробьют врата, — встанут люди Круммоха. Продержимся больше дня, и, может быть, поменяетесь местами — горцы на стену, Логен и остальные — за ней.

— А ты, малыш, горазд составлять планы! — Круммох хлопнул Ищейку, едва не опрокинув его на землю. — Видать, пока ты спал, луна нашептала тебе эту задумку! Ничего в ней менять не хочется! — Он ударил мясистым кулаком по ладони. — Люблю хорошую схватку. Надеюсь, южане не придут, и нам достанутся все враги! Я хоть сейчас готов броситься в бой!

— Молодец, — буркнул Ищейка. — Подыскать тебе утес, с которого ты сможешь сброситься? — Он прищурился на солнце, затем снова посмотрел на стену, что воплощала все их надежды на спасение. Сам Ищейка не рискнул бы по ней взбираться, особенно снаружи, но хотелось бы стену повыше да помассивней. Не всегда получаешь то, что хочешь. Тридуба так бы сказал. Впрочем, судьба хоть раз могла бы сделать и исключение.

— Западня готова, — подвел итог Круммох, глядя с ухмылкой в долину.

Ищейка кивнул.

— Вопрос только, кто в нее угодит: Бетод или мы?

Логен прогуливался в темноте среди костров. Вокруг одних сидели карлы: пили пиво Круммоха, курили его чагу и смеялись над байками. Вокруг других устроились горцы; игра теней и грубые меховые одежды, спутанные волосы и размалеванные лица делали их похожими на волков. Где-то рядом невидимый соплеменник пел странную песню на чудно́м языке: она походила на лай и на трель, на речи животных в лесу; высокий и низкий тоны в ней перемежались как горы с долинами. Логен и сам впервые за долгое время выкурил трубку, а потом попробовал пива. На душе у него потеплело. Песни у костра и даже холодный горный ветер — радовало все. Логен шатался по крепости, ища костер, у которого устроились Ищейка сотоварищи, и не мог его найти. Он потерялся во всех смыслах.

— Сколько людей ты убил, пап? — Это, наверное, дочь Круммоха. Других высоких голосков в крепости почти не было слышно. Логен заметил массивный силуэт вождя горцев, рядом с ним сидели трое его детей; тяжелое оружие они сложили пирамидкой поблизости.

— О, целый легион, Изерн. — Вблизи голос Круммоха звучал подобно раскатам грома. — Всех и не упомнить. Пусть у папочки не все ладно с головой, зато с ним лучше не ссориться. Никогда. Сама скоро убедишься, стоит только Бетоду и его жополизам прийти к нам. — Тут он заметил бредущего к нему Логена. — Клянусь — и Бетод поклянется со мной, — что на всем Севере лишь один ублюдок более кроважаден, яростен и крепок духом, чем ваш папочка!

— Кто же? — спросил мальчик со щитом.

Сердце Логена замерло, когда Круммох указал на него.

— Да вот он, гляди. Девять Смертей.

Девочка злобно посмотрела на Логена.

— Он же ничтожество, пап. Ты его уложишь!

— Нет, дочка, я не смогу, клянусь мертвыми! Даже не заикайся об этом, не то обоссусь, да так, что ты в этой луже утонешь.

— С виду он слабоват.

— Вот вам троим урок: клювом не щелкайте, не треплитесь, не хвастайтесь — тогда, может, и станете по-настоящему грозными. Верно я говорю, Девятипалый? Потом, когда спустишь демона с поводка, бедный твой враг поразится. Ошеломить его, сладкие мои, ошеломить, ударить быстро и не жалеть. Вот что делает из человека убийцу. Большие мускулы, сила и громоподобный голос, не спорю, хороши, но они ничто по сравнению с убийственной, чудовищной скоростью, да, Девять Смертей?

Урок, что и говорить, для детей трудный, однако самого Логена этой науке отец учил с малых лет. Логен усвоил ее на всю жизнь.

— Как ни печально, но тот, кто бьет первым, обычно бьет и последним.

— И то правда! — вскричал Круммох, хлопнув себя по ляжке. — Отлично сказано! Хотя почему же — печально? Напротив, радостно. Детишки, помните старика Вилума?

— Гром поразил его! — крикнул мальчик со щитом. — В бурю, что разыгралась в Высокогорье!

— Точно так! Вот он стоит, потом раздается грохот, будто небо рушится на землю, и Вилум падает замертво!

— Его аж из сапог выдернуло! — рассмеялась девчонка.

— Верно, Изерн. Вилум погиб у вас на глазах, даже пикнуть не успел. Гроза не сжалилась над ним. — Круммох скользнул взглядом в сторону Логена. — Перейдете дорогу вот этому — и вас постигнет та же участь. Только и успеете обложить его крепким словечком, как он… — Круммох хлопнул в ладоши, и дети испуганно подскочили, — вернет вас в грязь. Куда быстрее молнии, что прикончила Вилума, и куда безжалостней. Ваша жизнь повиснет на волоске, стоит вам оказаться вблизи этого никчемного с виду ублюдка. Так, Девять Смертей?

— Ну… — Логену эти разговоры пришлись не по душе.

— Скольких ты убил? — вздернув подбородок, громко спросила дочь Круммоха.

Круммох же, рассмеявшись, потрепал ее по голове.

— Нет столько чисел, чтобы счесть трупы за спиной Логена. Он король убийц! Под луной нет человека опасней, чем он.

— А Ужасающий? — спросил мальчик с копьем.

— У-у-у-у-у, — ласково протянул Круммох и улыбнулся во весь рот. — Так ведь он не человек, Скофен. Он нечто иное. Хотя… если Фенрис Ужасающий и Девять Смертей сойдутся, то кто кого убьет? — Он потер ладони. — Вот на это я бы поглядел. Вот это луна бы с радостью осветила.

Круммох посмотрел вверх, и Логен проследил за его взглядом. На фоне черного неба ярко, будто белый костер, светила большая луна.

Через распахнутые окна влетал приятный ветерок, освежая воздух в просторной гостиной, одаривая вспотевшего Джезаля прохладными поцелуями и шелестя старинными занавесями. Все в этой комнате было огромным: сводчатые дверные проемы втрое превышали рост человека, а потолок, на котором народы мира склонялись перед золотым солнцем, и того больше. С огромных картин на стенах смотрели величавые мужи в человеческий рост; их воинственные лица были со всех сторон, и от этого было очень неуютно.

Казалось, место это предназначено для великих людей, для мудрецов, эпических героев или могущественных злодеев. Место гигантов. Джезаль ощущал себя крохотным, никчемным болваном.

— Вашу руку, если его величество позволит… — пробормотал портной. Оставаясь поразительно льстивым, он тем не менее умудрялся командовать Джезалем.