— Отвали со своей гребаной помощью! — огрызнулась Изерн и, скинув молот со спины, поволокла его за собой.

Логен удивленно моргнул. Похоже, и на девчонок десяти лет от роду впечатление он производил то же, что и на зрелых баб.

Сзади к нему, бряцая ожерельем из пальцев, подошел сам Круммох.

— Яростная девка, да? Хочешь войти в мой дом — тоже будь яростен! — Наклонившись к Логену, он подмигнул. — Из всех детей эта мелкая язва — самая злобная, но и самая моя любимая. — Глядя, как дочь волочет молот по земле, он покачал головой. Однажды кому-то сильно не повезет, и он получит эту ведьму в жены. Все, мы пришли, если тебе интересно.

— Чего? — Логен утер пот с лица и, нахмурившись, огляделся. — А где…

Тут он наконец увидел впереди крепость Круммоха… если то, что было перед ними, можно было так назвать.

Поперек узкой — где-то в сотню шагов — горловины стояла стена. Древняя и ветхая, сложенная из неровных блоков, вся в трещинах, почти скрытая за ковром из ползучих растений, она будто вросла в скалы. Не выше трех мужчин, вставших друг другу на плечи, местами она просела, будто готовая обвалиться под собственным весом. Посреди стены серели деревянные ворота, покрытые лишайником.

К одной из скал лепилась башня… или естественный вырост, к вершине которого кто-то присобачил грубо отесанные камни, устроив широкую площадку прямо на склоне. Логен на ходу взглянул на Ищейку — тот недоверчиво взирал на стену.

— Мы пришли? — прорычал Доу, останавливаясь рядом и кривя рот. Лет пятьдесят назад у подножия башни пустила корни небольшая роща деревьев. Теперь их кроны свободно нависали над внутренним двором крепости, и по стволам легко могли взобраться люди.

Тул пристально смотрел на жалкое подобие крепости.

— Нам обещали горную твердыню.

— А чем тебе не твердыня? — отмахнулся Круммох. — Мы, горцы, вообще не сильны в строительстве. Чего ты ждал? Десять мраморных башен и зал, больше чем у Скарлинга?

— Я ждал крепкой и высокой стены, — рыкнул Доу.

— Стены… Говорят, ты холоден, как снег, и горяч, как струя мочи, — а сам хочешь укрыться за стеной, Черный Доу?

— Если Бетод явится, на каждого из нас придется по десять его воинов, башка твоя баранья! Так что да, я чертовски хочу укрыться за стеной, и ты, безумец, нам ее обещал!

— Верно, дружище. — Круммох говорил медленно, как с ребенком, и постукивал себя по виску пальцем. — Ты сам это сказал. Я безумен, безумен, как стая сов! Любой тебе это скажет! Я даже имен своих детей не упомню. Кто знает, что я думаю об этой стене? Да я с трудом понимаю, что я сам о себе говорю большую часть времени, а ты, дурак, мне веришь? Так ты еще безумнее!

Логен потер переносицу и застонал. Тем временем подходили карлы Ищейки, они взирали на замшелую груду камней и недовольно роптали. Логен не мог их винить: они проделали долгий путь на солнцепеке, а в конце их ждало вот это убожество. Впрочем, выбора не было.

— Немного поздновато строить новую получше, — проворчал он, — поэтому будем довольствоваться той, что есть.

— Верно, Девять Смертей, тебе-то стена не нужна! — Круммох похлопал его по руке. — Тебя не убить! Ты любимец луны, мой добрый новый друг, ее избранник. Ты не умрешь под присмотром луны. Тебя не…

— Заткнись, — перебил его Логен.

Хрустя щебнем под ногами, они приблизились к старым воротам. Круммох окликнул своих, и те распахнули обветшалые хлипкие створки. На порог вышли два горца, что с подозрением смотрели на чужаков. Тяжелой поступью гости поднялись по крутому сходу, вырезанному прямо в скале; усталые, остановились на голом каменистом плато меж двух утесов шириной в сотню и длиной в две сотни шагов. По краям плато было разбросано несколько хилых деревянных лачужек, зеленых от мха. У самого склона пристроился кривобокий дом Круммоха; из приземистой трубы валил дым. Рядом с домом вождя в скале имелась лестница, ведущая на дозорную башню.

— Если придется туго, — пробормотал Логен, — бежать нам некуда.

Улыбка Круммоха сделалась еще шире.

— На то ведь и расчет, да? Бетод подумает, что загнал нас в ловушку, как жуков — в бутыль.

— Так ведь загнал.

— Да, да, но твои приятели вдарят по нему сзади. Вот он удивится! Задумка того стоит. Мне бы только увидать морду этого говноеда!

Логен покатал слюну во рту и сплюнул.

— Меня больше заботят наши лица в тот момент. Быть нам бледными и мертвыми.

В тесном загоне блеяли мохнатые овцы. Логен прекрасно понимал, как себя ощущает скотина, согнанная за забор и беспомощная. Если смотреть из само́й крепости, что стояла на возвышенности, то оборонительной стены не было и вовсе. Обладай Логен длинными ногами, он прямо со схода мог бы шагнуть на край убогого парапета.

— Не тревожься о пустом, Девять Смертей, красавчик ты наш, — рассмеялся Круммох. — Моя крепость оставляет желать лучшего, но верь мне: земля за нас, горы и луна улыбаются нашему смелому замыслу. Земля эта сильна, сильна ее история. Ты знаешь легенду о Лаффе Отважном?

— Нет. — Логен не хотел слушать никаких легенд, но уже давно свыкся, что жизнь его желаний не учитывает.

— Лаффа жил давно и прославился как вожак разбойников. Вместе с братьями он совершал набеги на окрестные кланы горцев. Однажды жарким летом кланам надоело терпеть разбойников, и они, объединившись, загнали Лаффу в горы. Тут он и дал последний бой, прямо в этой крепости. Лаффа, его братья и все его люди.

— И что дальше? — спросил Ищейка.

— Всех убили, головы отрезали, собрали в мешок и кинули в яму, над которой Лаффа и его люди справляли нужду. — Круммох просиял. — Говорю же: бой был последний.

— И все? Конец легенды?

— Продолжений я не знаю. Да и нужны ли они? Лаффе конец пришел — куда дальше-то?

— Спасибо, подбодрил.

— Да что там! Я знаю много легенд, могу рассказать!

— Нет, нет, с меня хватит. — Логен пошел прочь, Ищейка — следом за ним. — Вот победим — тогда расскажешь!

— Ха-ха, Девять Смертей! — прокричал ему вслед Круммох. — Тогда мы сами станем легендой! Меня не проведешь! Я, как и ты, любимчик луны! Если нас зажать в горах и не оставить выбора, мы будем драться еще яростней! Попробуй возразить! Хорошо, когда выбора нет!

— О да, — пробормотал себе под нос Логен, шагая к воротам. — Хорошо, когда выбирать не приходится.

Ищейка стоял у подножия стены и, глядя на нее снизу вверх, думал: что бы такого сделать, чтобы он и его люди протянули неделю.

— Хорошо бы счистить с нее зелень, — сказал он. — Взобраться на стену легче легкого.

Тул выгнул бровь.

— Стена-то потом не развалится?

Молчун дернул за стебель, и вместе с лозой из стены вылетел кусок сухого раствора.

— Похоже, ты прав, — вздохнул Ищейка. — Тогда срежем все, до чего дотянемся. Неплохо бы еще и наверху поработать: нарастить стену. Чтобы укрыться, когда Бетод накроет нас стрелами.

— Согласен, — ответил Тул. — Еще можно вырыть ров и утыкать его кольями. Всяко будет труднее подобраться к стене.

— Потом закрыть ворота, заколотить их, а кто вломится — тому на голову обрушится груда камней.

— Как мы тогда сами будем выбираться?

Логен фыркнул.

— Не о том волнуешься.

— Это ты верно заметил, — рассмеялся Круммох. Он подошел к ним, попыхивая трубкой. — Волноваться надо, как бы люди Бетода не прошли внутрь.

— Если залатаем стену, я, может быть, успокоюсь. — Ищейка указал на рощицу под башней. — Деревья срубим и распилим. Намесим раствор и натаскаем камней. Круммох, у тебя есть рукастые люди? А инструменты?

Круммох слушал его, нахмурившись и попыхивая трубкой. Выдув облако дыма, он сказал:

— Может, и есть, но от тебя, Ищейка, приказов я не приму. Луна наделила меня талантом убивать, не камень класть.

Молчун закатил глаза.

— От кого же ты принимаешь приказы? — спросил Логен.

— От тебя, Девять Смертей, ни от кого больше! Луна тебя любит, я люблю луну, а ты — человек для…