Но она понимала, когда следует быть осторожной.
— У меня тоже нет желания драться с тобой, — ответил розовый. — Но если утром Байяз обнаружит, что тебя нет, он пошлет меня вдогонку. А я видел, как ты бегаешь, и уж лучше я буду с тобой драться, чем гоняться. Так у меня останется хоть какой-то шанс.
Он был сильнее, и она это знала. Его раны почти зажили, двигался он свободно. Теперь она жалела, что помогла ему выздороветь. Помогать людям — всегда ошибка. Драться с ним очень опасно. Она, конечно, покрепче других, но ей совсем не хотелось, чтобы ее лицо превратили в кровавую кашу, как случилось с тем великаном Камнедробителем. Или проткнули мечом, или раздробили ей колени, или оторвали голову.
Нет, все это ее нисколько не привлекало.
Однако пустить в него стрелу Ферро не могла — верзила стоял слишком близко. А если она побежит, то он поднимет остальных, а у них есть лошади. Шум драки тоже наверняка всех разбудит, но если сразу верно направить удар, может быть, она сумеет выбраться отсюда в общей неразберихе. В таком плане много изъянов, но разве у нее был выбор? Ферро медленно скинула мешок с плеча и опустила его на землю, затем освободилась от лука с колчаном. Ее ладонь легла на рукоять меча, и северянин сделал то же самое.
— Ну ладно, розовый. За дело.
— Возможно, есть другой выход.
Она с подозрением взглянула на него, готовая к какому-нибудь подвоху.
— Какой еще выход?
— Останься с нами. Подожди несколько дней. Если не передумаешь — ладно, я сам помогу тебе собрать вещи. Ты можешь мне доверять.
Доверие — слово для глупцов. Люди используют его, когда собираются тебя предать. Если бы розовый двинулся вперед хоть на полпальца, Ферро выхватила бы меч и снесла ему голову. Она была наготове.
Однако он не двинулся ни вперед, ни назад. Он стоял неподвижно — огромный безмолвный силуэт в темноте. Она нахмурилась; ее пальцы все еще сжимали рукоять изогнутого меча.
— Почему я должна тебе доверять?
Верзила пожал мощными плечами.
— Почему бы нет? Там, в городе, я помогал тебе, а ты помогала мне. Друг без друга мы, наверное, оба уже были бы покойниками.
Пожалуй, это правда: он действительно помог ей. Не так сильно, как она ему, но все же.
— Наступает такое время, когда надо за что-то держаться, понимаешь? Это и есть доверие: рано или поздно приходится на кого-то положиться, без особых причин.
— Почему?
— Иначе все кончается так, как у нас с тобой, а кому это нужно?
— Хм.
— Давай заключим сделку: ты прикрываешь мою спину, я — твою. Я держусь тебя. — Он ткнул себя большим пальцем в грудь, а потом показал на нее. — Ты держишься меня. Что скажешь?
Ферро задумалась. Бегство всегда давало ей свободу, и больше ничего. Она прошла через годы страданий, добралась до самого края пустыни, и враги постоянно шли по пятам. Когда она убежала от Юлвея, ее чуть не поймали едоки. А куда бежать сейчас? Сможет ли она пересечь море, чтобы попасть в Канту? Возможно, розовый верзила был прав. Возможно, пора остановиться.
Хотя бы до тех пор, пока не представится случай сбежать незаметно.
Она убрала ладонь с рукояти меча и медленно сложила руки на груди, и он сделал то же самое. Они долго стояли так, глядя друг на друга в темноте, и молчали.
— Ну ладно, розовый, — проворчала она. — Я буду держаться тебя, как ты говоришь, и мы посмотрим, что будет. Но я, черт возьми, не даю никаких обещаний, ты меня понял?
— Я и не просил обещаний. Моя очередь сторожить. Иди отдохни.
— Мне не нужен отдых, я уже сказала!
— Дело твое. Я все равно буду сидеть здесь.
— Отлично.
Верзила осторожно опустился на землю, и она последовала его примеру. Они сели, скрестив ноги, там же, где стояли, лицом друг к другу. Угли костра тлели поодаль, слабо освещали четверых спящих, бросали отсвет на бугристое лицо розового и овевали тихим теплом лицо Ферро.
Они наблюдали друг за другом.
Союзники
«Архилектору Сульту, главе инквизиции его величества.
Ваше преосвященство!
Работа над оборонительными сооружениями города идет полным ходом. Знаменитая городская стена, какой бы она ни была мощной, находится в плачевном состоянии, и я предпринял решительные шаги для ее укрепления. Я также распорядился о доставке дополнительных припасов, провизии, оружия и доспехов, которые понадобятся, если городу придется выдержать сколько-нибудь продолжительную осаду.
К несчастью, оборонительные укрепления весьма протяженны, и перед нами стоит задача огромного масштаба. Я начал работу в кредит, однако кредита хватит ненадолго. Смиреннейше прошу ваше преосвященство выслать мне средства, необходимые для работы. Без денег наши усилия неизбежно истощатся, и город будет потерян.
Войска Союза здесь малочисленны, их боевой дух невысок. В городе есть еще наемники, и я распорядился мобилизовать их, но лояльность наемных солдат сомнительна, в особенности если мы не сможем им платить. Поэтому я прошу, чтобы сюда откомандировали еще королевских солдат. Даже одна рота могла бы многое изменить.
Вскоре ждите новых вестей. До тех пор — служу и повинуюсь.
Занд дан Глокта,
наставник Дагоски».
— Вот это место, — сказал Глокта.
— Уф, — отозвался Иней.
Это было примитивное одноэтажное здание, кое-как сложенное из глиняных кирпичей, не просторнее большого дровяного сарая. Из щелей вокруг плохо пригнанных двери и ставней на единственном окне в ночную тьму вырывались узкие полосы света. Здание ничем не отличалось от других лачуг на улице — если это можно было назвать улицей. По виду никто бы не догадался, что здесь находится резиденция одного из членов правящего совета Дагоски.
«Но ведь Кадия вообще странный человек. Предводитель туземцев. Жрец без храма. Возможно, он тот, кому нечего терять?»
Дверь отворилась прежде, чем Глокта успел постучать. Кадия стоял на пороге, высокий и стройный в своем белом одеянии.
— Что же вы не входите?
Хаддиш повернулся, шагнул к единственному стулу и сел.
— Жди здесь, — приказал Глокта практику.
— Уф.
Внутри дом оказался не более роскошным, чем снаружи.
«Чистота, порядок и адская нищета».
Потолок был настолько низким, что Глокта едва мог выпрямиться, вместо пола голая твердая земля. В углу единственной комнаты на пустых ящиках лежал соломенный матрас, рядом стоял небольшой стул. Под окном — приземистый шкафчик, на нем небольшая стопка книг и догорающая свеча. Не считая мятого ведра для отправления естественных надобностей, этим, по-видимому, и ограничивалось все земное имущество Кадии.
«Непохоже, что тут прячут трупы наставников инквизиции, однако никогда ничего не знаешь наверняка. С телом можно разделаться очень аккуратно, если порезать его на мелкие кусочки…»
— Вы могли бы переехать куда-нибудь из трущоб.
Глокта закрыл за собой дверь на скрипучих петлях, дохромал до кровати и тяжело опустился на матрас.
— Туземцам запрещено жить в Верхнем городе, или вы еще не слышали?
— Ну, я уверен, что в вашем случае можно было бы сделать исключение. Вы могли занять покои в Цитадели. Тогда мне не пришлось бы ковылять в такую даль, чтобы поговорить с вами.
— Покои в Цитадели? Когда мои собратья гниют здесь среди отбросов? Самое малое, что может сделать вождь для своего народа, это разделить его тяготы! Кроме этого, мне почти нечем их утешить.
В Нижнем городе стояла удушающая жара, но Кадия, казалось, не чувствовал никаких неудобств. Его взгляд был спокоен, глаза глядели прямо на Глокту, темные и прохладные, как глубокая вода.
— Вы меня осуждаете? — спросил он.
Глокта потер ноющую шею.
— Ни в малейшей степени. Мученичество вам к лицу. Надеюсь, вы простите меня, если я не стану к вам присоединяться. — Он облизнул беззубые десны. — Свои жертвы я уже принес.
