На последнем слове его слабый голос надломился, заставляя всех еще больше усомниться в собственной безопасности. Еще каких-то несколько недель назад никто и мысли бы не допустил, что Агрионт может пасть. С другой стороны, никто не думал, что он окажется в осаде гуркхульских легионов.

Внезапно низко затрубили рога.

— Вон там, — пробормотал кто-то из штаба.

Джезаль поднес к глазу позаимствованную подзорную трубу. Гурки катили через площадь большую телегу вроде избы на колесах, обитой листами мятого металла. На ходу, под руководством людей в белом, они набивали эту колымагу бочками.

— Взрывчатый порошок, — упавшим голосом произнес кто-то.

— Ваше величество, — Маровия взял Джезаля за руку. — вам лучше уйти отсюда.

— Если мне здесь грозит опасность, то где она мне не грозит?!

— Уверен, до победы маршала Веста осталось недолго. Однако сейчас вам безопаснее всего быть во дворце. Я провожу вас. — Маровия виновато улыбнулся. — От человека моего возраста на стене проку мало.

Горст указал путь к лестнице закованной в перчатку рукой.

— Сюда.

— Сюда, — прорычал Глокта, быстро — насколько позволяла нога — хромая по коридору. Коска семенил следом.

«Щелк, клац, боль».

Единственный секретарь в приемной верховного судьи укоризненно взглянул на вошедших поверх мерцающих стекол очков.

«Его коллеги, определенно, похватали разномастную броню и защищают стены. Или — что куда вероятнее — заперлись в подвалах. Вот бы и мне к ним».

— Боюсь, его милость сейчас занят.

— О, меня-то он примет, не беспокойтесь.

Глокта подошел к двери и, схватившись за медную ручку, тут же отдернул руку. Металл был ледяным.

«Адски ледяным».

Глокта повернул ее кончиками пальцев и открыл дверь. В приемную вырвалось белое облако пара, будто морозная дымка, что средь зимы окутывает заснеженные долины Инглии.

В кабинете царил жуткий мороз. Тяжелая деревянная мебель, старые дубовые панели на стенах, грязные оконные рамы — все это поблескивало под слоем инея. Изморозь, словно мехом, укутала стопки документов. На столике у двери среди стеклянных осколков стояла розовая ледяная фигурка в форме бутылки — все, что осталось от сосуда с вином.

— Какого черта… — Дыхание вырвалось изо рта клубом пара. По всей комнате были разбросаны загадочные предметы. К стене, словно связка сосисок, примерзла длинная извилистая трубка черного цвета. На книгах и на хрустящем под ногами ковре поблескивали лужицы черного льда. К потолку лепились клочки чего-то розового, а в полу застряли белые щепки…

«Человеческие останки?»

На середине стола, чуть покрытый изморозью, лежал кусок обледенелой плоти. Глокта огляделся повнимательнее и заметил оторванную челюсть с немногими зубами, ухо, глаз, пряди из длинной бороды. Достаточно, чтобы догадаться, кому принадлежали разбросанные по замерзшему кабинету останки.

«Кому, как не моей последней надежде, третьему жениху, верховному судье Маровии?»

Коска откашлялся.

— Сдается мне, ваш приятель Зильбер не такой уж пустозвон.

«Демоническое преуменьшение».

Быстро и болезненно задергался левый глаз. Секретарь Маровии заглянул в кабинет, ахнул и попятился. Глокта услышал, как его смачно вырвало.

— Вряд ли верховный судья сможет уделить нам хоть немного внимания.

— И правда. Но все равно, не поздновато ли возиться с бумажками? — Коска указал на забрызганное замерзшей кровью окно. — Не забыли, гурки наступают? Если у вас к кому есть счет, закройте его скорее, не то наши кантийские друзья обесценят чеки. Когда планы рушатся, нужно торопиться, наставник. — Он расстегнул ремешки маски и бросил ее на пол. — Время рассмеяться в лицо врагам! Рискнуть, поставить на карту все, один, последний рывок! Кусочки соберете позже, и не беда, если они не сойдутся. Завтра мы будем жить в другом мире.

«Или помрем в этом. Все вышло не так, как хотелось бы, но он прав. Пожалуй, стоит последний раз обратиться к тому, что еще осталось во мне от полковника Глокты».

— Я по-прежнему могу рассчитывать на твою помощь?

Коска хлопнул его по плечу, чем вызвал прострел боли в спине.

— В благородном последнем рывке? Конечно! Только хочу предупредить: если в деле замешаны демонические искусства, то я беру вдвое больше.

— Как тебе тройная цена?

«В конце концов карманы у Валинта и Балка бездонные».

Коска заулыбался еще шире.

— По мне, так предложение отличное.

— А твои люди? Им доверять можно?

— Они все еще рассчитывают на четыре пятых платы. И пока они не получили денег, я бы смело доверил им свою жизнь.

— Славно. Тогда мы готовы. — Глокта пошевелил изуродованной ногой.

«Еще чуть-чуть, красавица ты моя беспалая. Еще немного ходьбы и боли, и мы — так или иначе — сможем отдохнуть».

Он разжал пальцы, позволив признанию Гойла упасть на замерзший пол.

— Вперед, в Университет! Его преосвященство не любит, когда его заставляют ждать.

Логен оглядел своих спутников, заметил неуверенность, с которой они сжимали оружие, тревогу и сомнение на лицах. Винить их было не за что: одно дело, бесстрашно сражаться на родине, воевать с привычными и понятными врагами… а на дальнем берегу соленого моря, в неведомом краю, опасность скрывалась за любой дверью. И дверей здесь было много. Слишком много.

Город белых башен, куда Логен отправился вслед за первым из магов, некогда поражал множеством огромных зданий и толпами странных жителей. Теперь от былого величия остались опаленные руины. Отряд пробирался лабиринтами пустынных улиц, вдоль которых высились остовы сожженных домов; обугленные стропила подпирали небосвод. На безлюдных площадях громоздились груды обломков, запорошенные слоем пепла. Вокруг — то вблизи, то где-то вдали — витали призрачные звуки битвы.

Казалось, отряд шел через ад.

— Как здесь сражаться? — прошептал Ищейка.

Логен хотел бы знать ответ. Битвы в лесах, горах и долинах велись по привычным и знакомым правилам, но здесь — он подозрительно косился на проемы разбитых окон, вышибленных дверей и горы щебня — враг мог укрыться за каждым углом.

Как бы то ни было, надо идти к Дому Делателя и надеяться на лучшее. Что их там ожидало — неясно, однако без крови не обойдется. Похоже, что ничего хорошего не выйдет, но они уже идут туда по его слову. Единственное, что не может предводитель, так это менять свои решения.

Звуки боя становились все громче и громче. Запах дыма и ярости щекотал ноздри, царапал горло. Шершавая рукоять меча Делателя скользила в потной руке. Логен припал к земле, прополз через груду щебня и замер у полуразрушенной стены, предостерегающе покачав ладонью, — осторожнее, мол. Он медленно пододвинулся к краю и выглянул за стену.

Вдали вздымался Агрионт, стены и башни грозно чернели на фоне белесого неба, отражаясь в водах крепостного рва. Берег, вымощенный брусчаткой, насколько его видел Логен, заполонили солдаты. Без сомнений, гурки. К зубчатым парапетам летели тучи стрел.

Шагах в тридцати от стены, лицом к городу, щетинилась копьями стройная шеренга гурков. В обоих концах шеренги высились штандарты, покрытые золотыми письменами. Опытные воины, закаленные в битвах и хорошо вооруженные, не то что сброд, с которыми пришлось столкнуться под стенами города. Похоже, криком этих бойцов не запугаешь. Разве что побежать прямо на них.

— Ничего себе, — выдохнул Ищейка, подползая к стене.

Северяне подобрались следом, заняли позицию в конце улицы, недоуменно огляделись.

Логен замахал им — прячьтесь.

— Лучше не попадаться на глаза…

Командир гурков ткнул изогнутой саблей в их сторону, отрывисто отдал какой-то приказ шеренге солдат. Солдаты дружно взяли наперевес острые копья.

— Дерьмо! — прошипел Логен.

Гурки быстро и слаженно двинулась к указанной цели. Множество воинов, с поблескивающим ярким, острым, несущим смерть оружием.