Брошенный снаряд с глухим стуком ударился в парчовую ткань с вышитым солнцем, висевшую позади Орсо. Пощупав голову, он обнаружил в волосах что-то мокрое и шокированно отпрянул. Кровоточащая рана от пробитой головы могла бы даже показаться романтичной, но он все же подозревал, что это был просто гнилой помидор.

Его мать еще выше вздернула подбородок, словно бросая неприятелю вызов тем, что предоставляла более крупную мишень.

— Они что, кидают что-то в нас?

Он явственно услышал выкрик: «Долой короля Орсо!», но не имел понятия, отуда он донесся. Это мог быть простолюдин, а мог быть и лорд. Он едва ли смог бы винить даже свою мать, если бы она выбрала этот момент, чтобы выступить против него.

До него отчетливо донесся возглас: «В жопу Молодого Ягненка!» Облаченные в черное практики проталкивались сквозь толпу, молотя вокруг себя палками и кулаками, вытаскивая из хаоса сопротивляющихся людей. Орсо увидел, как группа горожан прорвалась сквозь оцепление и рассыпалась у подножия эшафота, толкаясь и раздавая удары. Над Орсо и его матерью выросла фигура Горста, прикрывая их бронированным телом.

— Ваши величества, — пропищал он, — вам необходимо удалиться.

Орсо устало кивнул:

— Проклятье, как же я ненавижу повешения!

Когда вошли военные вожди, Рикке сидела на отцовской скамейке, сняв сапоги и обрезая ногти на ногах. Изерн сидела на полу слева от нее со своим копьем поперек коленей, Трясучка стоял справа, засунув большие пальцы за ремень. Во имя мертвых, как она была рада, что они здесь! Во всем Земном Круге не сыщешь лучшей пары, чтобы прикрывать тебя с флангов, и оба были готовы сыграть свою роль в том, что им предстояло.

Первым вошел Красная Шляпа, за ним Оксель, затем Черствый. Рикке поманила их к себе, держась как можно более дружелюбно. Прежде люди то и дело ей улыбались. Но у старых воинов был нервный вид, как и у всех вокруг с тех пор, как она потеряла один глаз и обзавелась руническими наколками вокруг другого. Такой вид, словно, если они повернутся к ней спиной, она может вцепиться зубами им в задницу.

— Простите, мальчики, что заставила вас ждать, — сказала Рикке, хотя они, в общем-то, были мало похожи на мальчиков: на всех троих едва ли нашелся бы хоть один темный волос.

— Ну ладно, — буркнул Оксель, когда их Названные собрались в зале за их спинами, молчаливые, недоверчивые. — Пора выбирать, присоединяемся мы к Союзу или к Северу. Это серьезное дело.

— А до сих пор мои выборы были сплошными пустяками. — Рикке отбросила ножницы и скрестила ноги. — Какую песенку спеть, как ногти подстричь. Какой глаз на моем лице выколоть.

Услышав это, Черствый скривился:

— Но ты ведь сделала свой выбор, верно?

— Я надеялась, что видение укажет мне путь! — Рикке выпрямилась и вытянула руку, указывая на потолочные балки. Потом снова плюхнулась на скамью. — Но вот в чем беда с видениями: они — как эти мелкие козы, которых разводят горцы. Упрямые как сволочь. Сколько их ни понукай, ничем не проймешь!

Оксель нахмурился, глядя на Красную Шляпу, и Красная Шляпа отвечал ему таким же хмурым взглядом. Воины за их спинами, как это свойственно воинам, копировали своих вождей. Что-то многовато нахмуренных бровей для одного помещения.

— Но потом до меня дошло! — Рикке вдруг вспрыгнула босыми ногами на скамью, заставив всех вздрогнуть. — Ребята! Мы на Севере! Кому здесь нужен какой-то там Долгий Взгляд? У нас есть свои способы решать спорные вопросы!

— Старые способы, — пропела Изерн-и-Фейл и сплюнула сок чагги, утерев губу.

— Проверенные способы, — прохрипел Трясучка, и красный камень блеснул на его пальце, когда он передвинул руку вдоль потертой пряжки ремня, поближе к мечу.

— Традиции, освященные временем! — провозгласила Рикке, грозя пальцем, словно старые воины были овцами, убредшими с пастбища, а ей отводилась роль пастушки. — Мой отец всегда говорил: если хочешь, чтобы что-то было сделано как надо, сделай это сам. Нет лучшего способа разрешить разногласия…

Она приложила кончик указательного пальца к кончику большого, образовав колечко, и поглядела сквозь него на воинов — единственным глазом, который у нее оставался.

— …чем уладить их на кругу! — заключила она.

Это предложение не вызвало у троих вождей мгновенной вспышки энтузиазма. У Черствого вообще было туго с энтузиазмом, хоть с мгновенным, хоть с каким-либо еще. Что до остальных двоих, то смертельный поединок — это такая штука, к мысли о которой обычно нужно немного подготовиться.

— На кругу? — Красная Шляпа положил ладонь на навершие своего меча.

Озабоченное бормотание Названных наполнило зал до самых балок.

— Это как квадрат, только без углов, — объяснила Рикке. — Вы вступите в него и уладите вопрос по-мужски. Пусть соревнуются идеи! Тогда вместо войны и бесцельной траты всех наших сил мы сможем двинуться в будущее рука об руку. Мое слово, чего бы оно ни стоило, останется с победителем. Черствый? Ты готов сделать то же самое?

Черствый выглядел отнюдь не радостно.

— Лучше бы найти какой-то путь, чтобы не нужно было снова проливать кровь…

— Кто же спорит, конечно лучше. Но здесь, на Севере, большинство путей всегда оказываются хотя бы немного кровавыми, если они чего-то стоят.

Против этого возражать никто не стал. Возражать тут было нечего.

— Пожалуй, — обессиленно откликнулся Черствый. — Если никто из вас двоих не захочет уступить…

Но ни один из двоих старых вождей не собирался уступать и на волос — пускай даже седой. Красная Шляпа выпятил грудь и с боевым лязгом передвинул руку с навершия меча на рукоять:

— Коли так, выберем время и место…

Взметнув в воздух солому, Изерн сдернула с пола большое холщовое полотнище. Под ним обнаружился круг, размеченный ею по всем правилам — пять шагов в поперечнике — еще этим утром. Она широко улыбнулась, открыв дырку в зубах:

— Лучшее время — это сейчас, мои дорогуши!

— Лучшее место — здесь, — прохрипел Трясучка.

— Вам не терпится решить свой спор, и вы правы в своем нетерпении! — Рикке обратила к старым воинам (которых трудно было назвать нетерпеливыми) свой левый глаз и широко его раскрыла. — Не я одна жажду узнать, какое будущее ждет Уфрис.

Изерн, наклонившись вперед, щелкнула ногтем по навершию Окселева меча:

— Вы оба пришли вооруженными, так стоит ли затевать всю эту суету с выбором оружия? Может быть, перейдем сразу к кровопролитию?

Оксель вытянул подбородок и поскреб седую поросль на своей шее. Было видно, что он не особенно рад столь внезапной перспективе броситься в холодные объятия смерти, но не видит никакого способа уклониться. В конце концов, слава боевого вождя добывается в бою. Отказ от поединка мог стать для него концом всего.

— Отлично! Приступим не мешкая! — прорычал он и вытащил меч.

Красная Шляпа вытащил свой практически в тот же момент.

— Да! Решим вопрос здесь и сейчас!

— А вы, остальные, беритесь за щиты! — вскричала Изерн, хлопая в ладоши. — Устройте круг для наших седых поединщиков!

Не тратя времени на обычный обмен оскорблениями, люди Окселя и Красной Шляпы вздели свои щиты на руки и образовали стену вдоль края круга. Все молчали, потрясенные столь стремительным развитием событий.

Оксель повращал головой, хрустнув шейными позвонками. Красная Шляпа расстегнул золотую пряжку, державшую плащ, и швырнул его через плечо одному из своих людей. Оба напружинились, словно в шестьдесят лет были так же полны энергии, как в двадцать, хотя было очевидно, что для обоих это не так. Может, если бы это было так, их не удалось бы с такой легкостью подначить сражаться друг с другом. Впрочем, распалить воинов на драку всегда просто; вот остановить их потом — это дело посложнее.

— Ну что же, вот дело, которому улыбнется луна! — вскричала Изерн. — Мы все знаем, в чем суть дела, и знаем, что зависит от результата. Давайте приступать!