— Они ходят парами, — пояснил Даб Свит.

— А она хороша, — пробормотала Шай, чувствуя себя жалким любителем в их обществе.

— Лучшая.

— Как мы их достанем?

— Они сами себя обнаружат, как только пьяный придурок Коска выполнит свою часть задачи.

— Я не была бы так уверена, — ответила Шай.

Несмотря на разговоры о необходимости спешки, Рота долго слонялась без дела по Кризу, словно мухи вокруг дерьма, и потратила две недели на пополнение запасов, выступая источником любых подозрительных неразберих и непрестанного опустошения. Еще больше времени им потребовалось, чтобы преодолеть расстояние между Кризом и Биконом, когда уже заметно похолодало. Изрядное количество самых честолюбивых шлюх Криза, игроков и торговцев, рассчитывающих прикарманить денежки, которые наемники не успели растратить, увязалось следом. И все это время Старик доброжелательно улыбался, глядя на неразбериху, как будто она являлась частью его глубокомысленного плана, и плел затейливую вязь истории своего великого прошлого для слабоумного биографа.

— По-моему, обещания и дело этого старого ублюдка значительно расходят…

— Тс-с-с-с… — прошипел Лэмб.

Шай прижалась к земле, когда стая обиженных ворон с шумом взлетела к промерзшему небу. Сперва донеслись приглушенные расстоянием крики, звон сбруи, а потом в поле зрения появились всадники. Двадцать или чуть больше человек пробивались сквозь снежные заносы, чертовски осложняющие их задачу, проваливались и поднимались, лупили по бокам исходящих паром коней, чтобы заставить их идти вперед.

— Пьяный придурок прибыл, — заметил Лэмб.

— В этот раз да. — Шай испытывала сильнейшие подозрения, что исполнять обязанности не входило в привычки Коски.

Наемники спешились и разбрелись по лагерю, ныряя в дверные проемы и окна, вспарывая парусину палаток, замерзшую до состояния дерева, поднимая крики и шум, не уступавшие громкостью битве конца времен. То, что эти отбросы общества сейчас на ее стороне, заставило Шай усомниться — правильную ли сторону она выбрала? Но она была там, где была. Выбор из двух видов говна лучшего проходил красной нитью через всю ее жизнь.

Лэмб тронул ее руку. Проследив за его пальцем, указывающим на схорон, Шай заметила темную фигуру, мелькнувшую среди деревьев. Низко пригибаясь, человек стремительно растворился в чаще, среди ветвей и теней.

— Один пошел, — проворчал Свит, уже не приглушая голос, благодаря заварухе, устроенной наемниками. — Теперь, если нам улыбнется удача, он помчит прямиком в Ашранк и расскажет Народу Дракона, что в Бикон прибыли двадцать всадников.

— Иногда слабый кажется сильным, — сказал Лэмб. — А иногда сильный кажется слабым.

— А как насчет второго? — спросила Шай.

Спрятав трубку, Кричащая Скала вытащила кривую дубинку, весьма красноречиво ответив на вопрос, а потом гибко, будто змея, скользнула за дерево, к которому до той поры прислонялась.

— За работу, — бросил Свит и последовал за ней, двигаясь гораздо быстрее, чем Шай когда-то замечала за ним.

Два старых разведчика поползли между черными стволами деревьев, по снегу и опавшей хвое по направлению к схорону, и вскоре исчезли из виду.

А Шай осталась ждать на промерзшей земле рядом с Лэмбом.

Выехав из Криза, он постоянно брил голову и, похоже, вместе с волосами избавлялся от всех чувств. Жесткие линии, угловатые кости и непроницаемое лицо. Швы срезал Савиан, отметины, нанесенные кулаками Гламы Золотого, сошли, затерялись среди прочих. Избитая наковальня лица, словно летопись, хранила воспоминания о прежней жизни, наполненной насилием, но Шай, как и прежде, ничего не могла там прочитать.

Трудно поверить, как раньше легко было с ним разговаривать. Ну, или, по крайней мере, обращаться к нему. Старый добрый трус Лэмб, который никогда не удивит тебя. Теперь пролив, разделяющий их, с каждым днем становился шире и глубже. Множество вопросов крутилось в ее голове, но стоило открыть рот, и с языка сорвался самый бессмысленный.

— Ты трахал Мэра, да?

Лэмб молчал так долго, что она начала думать, что не удостоится ответа.

— Во все дыры, и нисколько не жалею.

— Полагаю, это занятие даже для людей в возрасте может оставаться приятным.

— Несомненно. Особенно если раньше приходилось долго воздерживаться.

— Но это не помешало Мэру вогнать нож тебе в спину, когда она почувствовала выгоду.

— Ты много надежд возлагала на Темпла до того, как он выпрыгнул в окно?

Тут уж замолчала ненадолго Шай.

— Не много, врать не буду.

— Вот! Полагаю, если я кого-то поимел, то это не значит, что он не попытается поиметь меня.

— У кое-кого из нас, — она испустила длинный вздох, — это, напротив, становится обязательным условием.

Свит выглянул из-за сосен позади убежища, неповоротливый в своей огромной шубе, и помахал. Рядом появилась Кричащая Скала, которая наклонилась и вытерла дубинку о снег, оставив едва заметный розовый мазок.

— Полагаю, дело сделано, — сказал Лэмб, рывком садясь на корточки.

— И я так думаю, — Шай обхватила себя за плечи. Так холодно, что ни о чем, кроме стужи, думать не хочется. Но она все-таки повернулась к нему, первый раз за время разговора глядя в глаза. — Могу я тебя спросить кое о чем?

Желваки заходили на его челюстях.

— Иногда неведение бывает спасительным. — Он вперил в нее на удивление жалкий и виноватый взгляд, как будто преступник, пойманный с поличным и осознавший вину. — Но я не знаю, как тебя переубедить.

У Шай засосало под ложечкой, она едва смогла заставить себя заговорить, но и молчать тоже не получалось.

— Кто ты? — прошептала она. — Я имею в виду — кем ты был? Я хочу сказать… Вот дерьмо!

Краем глаза она уловила движение — человек мчался между деревьями к Свиту и Кричащей Скале.

— Вот дерьмо!

Шай вскочила, побежала, споткнулась, зацепившись занемевшей ногой за корягу, и упала в ложбину, покатившись через кустарник, поднялась и начала карабкаться по голому склону, увязая в глубоком снегу. Казалось, на ногах висят не сапоги, а тяжеленные кандалы.

— Свит! — хрипела она.

Человек выскочил из-за деревьев и по девственному снегу летел к старому разведчику. Мелькнуло оскаленное лицо и блестящий клинок. Шай не успевала. И ничего не могла поделать.

— Свит! — выкрикнула она снова.

Разведчик повернулся к ней, улыбнулся, вдруг покосился, глаза его расширились, и он отпрыгнул, уворачиваясь, а нападающий не отставал. Подпрыгнул, перевернулся в воздухе и рухнул на снег. Кричащая Скала подоспела и ударила его по голове дубинкой. Мгновение спустя Шай услышала резкий хруст.

Савиан, отодвинув рукой ветки, побрел по снегу к ним, невозмутимо взводя арбалет.

— Хороший выстрел, — сказала Кричащая Скала, засовывая дубинку за пояс и зажимая в зубах трубку.

— Она говорит — хороший выстрел, — Даб Свит пристроил на место оброненную шляпу. — Да я чуть не обделался, черт побери!

Шай наклонилась и уперлась ладонями в колени, пытаясь успокоить горевшие огнем легкие.

Лэмб подошел к ней, всовывая меч в ножны.

— Похоже, иногда они ходят тройками.

— Не сильно-то они похожи на демонов… — Коска толкнул женщину из Народа Дракона сапогом в щеку и рассматривал откинувшуюся назад наголо обритую голову. — Ни тебе чешуи. Ни тебе раздвоенного языка. Я слегка разочарован.

— Обычные дикари, — проворчал Джубаир.

— Как и те, что на равнинах, — Брачио отхлебнул вина и заглянул в стакан. — На ступеньку выше зверей, но эта ступенька очень низкая.

Темпл откашлялся.

— Это не дикарский меч.

Он присел на корточки и покрутил в руках клинок — прямой, отлично сбалансированный и отлично заточенный.

— Они не просто духолюды, — заметил Свит. — Точнее, они — просто не духолюды. Они хотят убивать и умеют. Они перерезали всех старателей в Биконе без всякого труда.

— Но ясно, что в них течет кровь. — Коска сунул палец в дыру, проделанную арбалетным болтом Савиана, и вытащил его, рассматривая алую влагу. — Ясно также, что они умирают.