За что она хотя бы собиралась драться? Она сама больше не знала. А может быть, не знала никогда. В отчаянном поиске чего-то, чему можно сохранять верность, как однажды сказал ей Глокта.

— Ваше преосвященство!

К ним, путаясь в траве, спешил практик, отчаянно показывая куда-то позади себя. Туда, где над бровкой холма вырастал всадник.

Это был массивный человек в заляпанном грязью мундире, с длинной клиновидной каштановой бородой. За его спиной появлялись все новые и новые верховые, множество верховых. Враги, подумала Вик. Какой-нибудь лорд из Открытого совета, который обошел их с фланга и взобрался на холм сзади, и теперь собирается их прикончить.

— Лорд-маршал Рукстед! Вы как раз вовремя, — приветствовал его Пайк.

Вик обычно не была тугодумкой, но сейчас ей потребовалось несколько мгновений, чтобы осмыслить происходящее.

— Рад, что мы не пропустили самое интересное, ваше преосвященство.

Рукстед осадил коня рядом с ними и нахмурился, разглядывая сквозь расчищающийся дым и пелену дождя приближающиеся отряды Открытого совета. Он поманил к себе пальцем одного из помощников:

— Организуй-ка атаку и избавься от этого сброда, ладно? Окажи мне любезность.

Только тут Вик осознала, что то, что она принимала за фантомные звуки в своих измученных барабанных перепонках, было самым что ни на есть реальным топотом приближающихся копыт. Огромного количества копыт.

По всей видимости, подмога все же подоспела.

На нетвердых ногах, чувствуя, как ноет бедро, Вик подошла к разбитым козлам. Ей нужно было посидеть на своих руках, чтобы они перестали дрожать.

Неверяще открыв рот, Савин смотрела, как с кошмарной, выматывающей нервы медлительностью все ее честолюбивые замыслы шли прахом.

Казалось, прошло несколько дней с тех пор, как измочаленные пушечным огнем отряды Открытого совета выбрались из дымящихся садов и многоцветными лохмотьями опасливо поползли по пересеченной местности в направлении утеса. Добравшись до него, синие шеренги Ишера изогнулись дугой, восстановили строй и начали понемногу взбираться по склону.

Пушки неприятеля замолчали, в то время как их собственные наконец были водружены на холм позади нее и начали методично молотить по Стоффенбеку. Облачка взметнувшейся среди крыш пыли отмечали попадания ядер, столбы дыма — занявшиеся от них пожары. Позиции Орсо прогнулись назад в центре, северяне Стура яростно атаковали с левого фланга.

По ее лицу начала расплываться свирепая улыбка. Если утес окажется в их руках, удержать город будет невозможно. Центр не выдержит, Стур прорвется слева, и сражение будет выиграно!

И трон будет принадлежать ей.

А потом, по мере того как завеса пушечного дыма внизу стала рассеиваться, она кое-что заметила. Блеск стали в седловине между каменистым утесом и следующей за ним возвышенностью. Начал падать мелкий дождь, окутав поле боя туманной пеленой, но, когда Савин шагнула вперед и прищурилась, глядя в окуляр подзорной трубы, последние сомнения ушли.

Все больше и больше стали. Целое наводнение, поток, льющийся с высокогорий. Конные. Огромная, тускло поблескивающая река конных.

— Нет… — прошептала она.

Они врезались во фланг потрепанным подразделениям Ишера, застигнув их врасплох, разметали их, словно синюю пыль, и понеслись дальше, в направлении садов. Красное бесформенное пятно вновь сформированного легиона Барезина рассыпалось задолго до того, как до него добралась кавалерия; люди стремглав бросились обратно к реке.

— Нет, — снова прошептала Савин. Словно это слово было молитвой.

Однако не она ли частенько хвалилась Зури, что не верит ни во что, чего нельзя потрогать, сосчитать и занести в учетную книгу? Они были уверены, что к Орсо не придет никаких подкреплений. Рассчитывали на это. И тем не менее — вот эти подкрепления, во всей мощи своего оружия, рвут все ее планы на кусочки!

— Нет! — прошептала Савин.

Еще мгновение назад она предвкушала победу. Теперь же нельзя было быть уверенной ни в чем. Ей хотелось опуститься на колени. Навзничь лечь в траву. Но кто-то должен был что-то сделать.

Инженер у ближайшей пушки как раз подносил к полке с порохом дымящийся запальный шнур. Вся остальная команда отступила подальше, пригнувшись и прижав ладони к ушам. Савин зашагала в их направлении, поддерживая рукой живот.

— Нам необходимо получить…

Ослепительная вспышка. Она отвернулась, закрываясь рукой, хотела ахнуть, но не успела — ее подхватило в воздух и швырнуло на землю.

— Эти мерзавцы удирают! — рявкнул Антауп.

— Я заметил, — отозвался Лео, в бессильной ярости наблюдая, как отряды Открытого совета, рассыпаясь, бегут к реке.

Всего лишь пару мгновений назад они были готовы обойти неприятеля с правого фланга. Теперь опасность атаки с фланга угрожала им самим.

— Во имя мертвых! — прорычал он.

И ведь армия Инглии выполнила свою часть работы! Они сражались за каждый дюйм земли, выбили людей Орсо с их позиций, выгнули их полумесяц так, что он коснулся своей серединой пригородов Стоффенбека. Они до сих пор продолжали драться, в дыму, под моросящим дождем, хотя общая схватка уже рассыпалась на дюжину мелких жестоких стычек между строениями.

— Дерьмо! — Он врезал бронированным кулаком по своей бронированной ноге.

Еще бы час, и они бы выиграли сражение! Но у них не было часа. У них не было даже лишней минуты.

— Мы еще можем отступить! — прокричал Антауп сквозь шум битвы.

— Куда? — рявкнул Лео. — Зачем?

В руках Лео останется поле боя, инициатива, все возможности получить новые подкрепления, в то время как их альянс уже, считай, развалился. Из освободителя он превратится в посмешище! История запомнит его как изменника, да еще и неудачника.

— А знаешь что? — Йин наклонился к ним со своей широкой ухмылкой. — Сдается мне, еще разок толкнуть, и эти ублюдки могут посыпаться!

— Кавалерия еще свежая! — Словно заразившись от Йина, Антауп тоже уже улыбнулся. — Что, кинем кости еще разок?

Теперь улыбался и Лео. Как он мог удержаться, когда его друзья смеялись в лицо смерти? Он повернулся было, чтобы спросить Юранда, что тот думает, но остановил себя. Жаль, их с Гловардом здесь нет!

Он поднял голову и увидел королевский штандарт. Стойкое Знамя привольно реяло на ветру над пеленой дыма и руинами, на вершине высокой часовой башни; золотое вышитое солнце поблескивало, в то время как настоящее пряталось где-то среди плюющихся дождем облаков.

Время еще было. Если ему удастся пробить центр Орсо… захватить знамя… захватить в плен самого короля… все сделанные ошибки потеряют значение! Победа стирает все преступления, как говорил Вертурио. Или это был Бьяловельд? Да какая разница! Сражение будет выиграно мечами, не словами. Вот момент, которого он ждал! Лучшего не будет. Другого не будет. Момент для героев!

«В битве человек узнает, кто он есть на самом деле» — так всегда говорил ему отец. Он — Молодой Лев! А лев не удирает от врага поджав хвост. Лев сражается до последнего.

Он продел руку в постромки своего щита.

— Скажи кавалерии: мы атакуем! — проревел он.

— Ха! — Антауп вывернул назад чужую лошадь, на которой сидел, и ускакал отдавать распоряжения.

Лео видел измученных людей, выбирающихся из реки на ближний берег. Дальний уже заполонили конные королевские гвардейцы. Словно скворцы над этим же полем день назад, они кружились и сновали взад и вперед, добивая охваченные паникой остатки отрядов Открытого совета. Трупы плыли вниз по течению, сбившись в огромный покачивающийся плот на подболоченной отмели.

Однако нет трупов — нет славы. Лео вытащил меч — этот тихий металлический шелест всегда вызывал у него дрожь предвкушения, — и развернул коня в сторону быстро формировавшегося клина кавалерии. Эти люди сражались с ним бок о бок на Севере и ни разу его не подвели. Лучшие из лучших! Спокойные, дисциплинированные, бесстрашные. Морось усиливалась, по доспехам скатывались бисеринки влаги.