— Досадно. — Ишри выпятила нижнюю губу. — Я так люблю фейерверки… Но должна вернуться на Юг.

— Уже устали от нашего общества? — спросила Монца.

— Убит мой брат. — В глазах гурчанки не отразилось никаких чувств. — Женщиной, которая искала мести.

Монца нахмурилась, подозревая насмешку.

— Эти суки всегда находят способ добиться своего, не так ли?

— Да, только страдают всегда не те люди. Брат мой теперь счастлив, он у Бога. Так, во всяком случае, говорят. Горюют остальные члены моей семьи. И мы должны трудиться отныне еще усердней. — Одним плавным движением она оказалась на лестнице, уронила голову набок. — Попытайтесь не дать себя убить. Не хотелось бы, чтобы мои усердные труды здесь пропали даром.

— Только о ваших трудах я и буду думать, когда мне начнут резать горло.

В ответ молчание. Ишри исчезла.

— Похоже, ваш запас храбрецов иссяк, — послышался хриплый голос Трясучки.

Коска вздохнул.

— Не слишком-то он был велик изначально.

В тусклых отсветах горевшей башни с трудом можно было различить бегущих вниз по каменистому склону солдат. На глазах у Монцы опрокинулась последняя лестница, с которой посыпалось несколько крохотных фигурок.

— Но волноваться не о чем. Сезария роет подкоп. И это всего лишь вопрос времени, когда Стирия, наконец, объединится. — Коска вынул из кармана флягу, отвинтил крышку. — Или Орсо придет в себя и предложит мне снова сменить сторону.

Монца не засмеялась. Возможно, не была для этого создана.

— Может, тебе стоит выбрать, наконец, какую-то одну?

— Зачем? — Он поднес флягу к губам, сделал глоток и удовлетворенно причмокнул. — Это война. В ней нет правой стороны.

Какой бы важности событие ни предстояло, ключ к успеху — это подготовка. В течение трех недель Талин готовился к коронации великого герцога Рогонта. Морвир тем временем готовился к попытке убить его вместе с союзниками. В оба плана было вложено столько труда, что сейчас, когда день осуществления обоих наконец наступил, Морвир почти сожалел о том, что успех одного мог означать единственно бесповоротный провал другого.

До сей поры, честно говоря, пытаясь выполнить хотя бы малую часть непомерно амбициозного заказа герцога Орсо — убить шесть глав государств и одного капитан-генерала, — он особого успеха не имел. Сорвавшееся покушение на Меркатто в день ее триумфального возвращения в Талин, результатами коего были лишь парочка отравленных простолюдинов и разболевшаяся спина, стало первой из целого ряда неудач.

Сумев пробраться через незапертое заднее окно в мастерскую одной из лучших талинских портних, он поместил смертоносный америндовый шип в лиф изумрудно-зеленого платья, заказанного графиней Котардой из Аффойи. Увы, познаний в пошиве дамских платьев Морвиру явно недоставало. Будь рядом Дэй, она, конечно, заметила бы, что сей предмет одежды более чем вдвое превосходит худенькую жертву объемами. Тем же вечером графиня появилась на балу во всей красе и произвела изумрудным платьем фурор. Лишь впоследствии Морвир узнал, к великой своей досаде, что точно такое платье заказала себе толстуха-жена одного из богатейших талинских купцов, которой прийти на бал помешало некое загадочное недомогание, приведшее к смерти всего за несколько часов.

Пятью ночами позже, после нелегкого дня, проведенного в глубине угольной кучи, где дышать приходилось через трубочку, он сдобрил паучьим ядом устрицы, предназначенные для герцога Лирозио. Будь рядом Дэй, она наверняка посоветовала бы выбрать чаще употребляемый продукт питания, но сам Морвир не смог устоять перед экзотичностью блюда. Увы, после плотного обеда герцог маялся несварением и на ужин съел только маленький ломтик хлеба. Устрицы достались кухонной кошке, ныне покойной.

По прошествии недели, сказавшись в очередной раз пурантийским виноторговцем по имени Ротсак Ривром, он проник на собрание, где обсуждались торговые пошлины, под председательством канцлера Сипани. Вступил там в оживленную беседу о винограде с одним из сопровождающих престарелого государственного деятеля и сумел, к великому своему удовлетворению, мазнуть краешек уха Соториуса раствором леопардового цветка. Затем, исполненный энтузиазма, принялся ожидать результатов, но канцлер упорно отказывался умирать и, казалось, напротив, пребывал в самом добром здравии. Оставалось предположить только, что Соториус каждое утро совершает ритуал, сходный с его собственным, и посему обладает иммунитетом к неизвестно какому количеству ядов.

Но Кастор Морвир был не из тех, кого способны обескуражить несколько неудач. В жизни он претерпел многое и не видел причины изменять своей позиции непоколебимого стоицизма лишь потому, что задача кажется невыполнимой. Поскольку коронация была уже на носу, он решил сосредоточиться на главных мишенях — великом герцоге Рогонте и его любовнице, своей ненавистной экс-нанимательнице, а ныне великой герцогине Талина Монцкарро Меркатто.

Сказать, что для увековечивания этой коронации в коллективной памяти Стирии расходов не пожалели, было бы явным преуменьшением. Все дома, окружавшие площадь перед Сенатским домом, успели выкрасить заново. Помост, на котором Меркатто держала свою так называемую речь, отделали мрамором и обнесли золочеными перилами. Сегодня же по лесам перед фасадом ползали многочисленные рабочие, развешивая поверх старинной каменной кладки гирлянды свежесрезанных белых цветов и превращая мрачноватое здание в блистательный храм тщеславия великого герцога Осприи.

Морвир, трудившийся теперь в удручающем одиночестве, накануне позаимствовал одежду, документы и ящик с инструментами у плотника, который приехал в Талин в поисках работы и пропажей своей, следовательно, ни у кого не вызвал бы интереса. И, проникнув под сей остроумной маскировкой в Сенатский дом, осмотрелся там и составил план действий. Заодно, раз уж так получилось, с изрядным блеском немного поработал над балюстрадой. Воистину, он был потерей для плотничного дела… но Морвир ни на миг не забывал о том, что основной его профессией оставалось убийство. Сегодня он вернулся, дабы осуществить свой план. И тем исполнить заказ на великого герцога Рогонта.

— Здрасте, — буркнул он стражнику, входя в Сенатский дом через высокие двери вместе с другими рабочими, возвращавшимися с обеда.

С хрустом откусил от яблока и беззаботно зачавкал, подражая вульгарным манерам простолюдинов. Осторожность на первом месте, всегда, но при попытке кого-нибудь одурачить наилучшие плоды приносят простота и крайняя самоуверенность. Стражники, ни тот, что у дверей, ни те, что караулили внутри здания, не обратили на него ни малейшего внимания. Бросив огрызок яблока в ящик с инструментами, Морвир не без грусти подумал о том, сколько удовольствия доставило бы оно Дэй.

Сенатский дом века назад остался без купола, и огромное внутреннее пространство его было открыто небесам. Три четверти круглого зала занимали сиденья, которых хватило бы усадить тысячи две, если не больше, почетных гостей. Мраморные ступени, на коих они стояли, располагались ярусами, как в театре, дабы все могли видеть сенаторов былых времен, произносивших свои великие речи. Сейчас на месте их выступлений был возведен круглый помост из инкрустированного дерева, где в окружении золоченых венков из дубовых листьев стояло роскошное золотое кресло.

Стены были завешены гигантскими, шагов по тридцать в длину, флагами главных городов Стирии из цветного сулджукского шелка, о цене которого Морвир боялся и думать. Лазурное с белой башней знамя Осприи занимало самое почетное место, сразу за центральным помостом. По бокам от него располагались крест Талина и раковина Сипани. Далее шли мост Пуранти, красный флаг Аффойи, три пчелы Виссерина, шесть колец Никанте, а также знамена Муриса, Этризани, Итрии, Борлетты и Каприле. Казалось, в новый гордый орден были приняты все, хотели они этого или нет.

Всюду кишел занятый работой народ. Развешивали драпировки и устилали сиденья белыми подушками для удобства благородных гостей портные. Стучали молотками по перилам и помосту плотники. Забрасывали белыми цветами пол в стороне от главных проходов цветочники. Выстраивали бережно бесконечными шеренгами свои восковые изделия свечники, добираясь до высоких канделябров по приставным лесенкам. И за всеми наблюдали осприанские гвардейцы с начищенными до зеркального блеска доспехами и алебардами.