— М-да, ну и бардак.

— Просто все пошло не так, — угрюмо повторил Танцор, глядя в землю.

— Да неужели, мать твою? — взревел Большой Волк. Гринуэй и остальные разъехались по двору, свысока поглядывая вокруг с гримасами, выражавшими различную степень презрения. — Он там плачет, что ли? Он что, гребаный недоумок или что? Клевер, разберись с ними, пока я… О, вот это отлично!

И конечно же, кто еще мог выехать к ним из леса, как не Молодой Лев с толпой своих ублюдков? Они осадили коней, так что по одну сторону двора оказались презрительные усмешки Стура и его людей, а по другую — гневно нахмуренные лица Брока и его людей. Похоже, Молодой Лев еще не достиг той точки, когда трагедии кажутся банальными. Скорее наоборот: он был слишком склонен давать волю своим чувствам.

— Что здесь произошло, черт побери? — прорычал он.

Последовала неловкая пауза, которую Клевер по какой-то причине счел необходимым заполнить. У него чесался язык сказать, что если тебе не нравятся мертвецы, то не следует затевать войну. Однако ему не пришло в голову ничего лучшего, чем:

— Как мне сказали, что-то пошло не так.

Когда это говорил Танцор, он думал, что хуже это звучать не может, однако у него самого как-то получилось.

— Это я вижу!

Молодой Лев пришпорил своего фыркающего боевого коня, пересек двор и остановился, возвышаясь над Клевером и его коленопреклоненными пленниками.

— И вот это ты называешь пристойным поведением? — рявкнул он Стуру, указывая на один из трупов, лежащий лицом вниз с зияющей раной от меча поперек спины.

Но Большой Волк и сам не хуже любого другого умел ощетиниваться, мрачнеть и принимать оскорбленный вид.

— Только не надо читать мне нравоучения, Молодой Лев! — Он тоже пришпорил своего коня и подъехал вплотную, так что Клеверу пришлось поднять голову, чтобы поглядеть на него. — Ты сам хотел, чтобы я привел тебе убийц. Столько, сколько смогу найти. Ты сам попросил, чтобы на твоем заднем дворе спустили собак, а я предупреждал тебя, что они могут начать охотиться на кроликов!

— Кролики — это одно. — Брок пнул своего коня и подъехал так близко к Стуру, что Клеверу пришлось увернуться, чтобы его не расплющило между двумя героями. — А открытое убийство граждан Союза — совсем другое! Кто это сотворил, вот эти мерзавцы?

Он гневно наклонился над связанными. Те в ужасе сжались, кто-то попытался отползти, толстяк всхлипнул сквозь грязь. Красавчик шевелил губами, очевидно, вознося молитву к мертвым, однако Клевер очень сомневался, что те ему помогут.

— Насколько мне известно, король Севера здесь я. — Стур подался к Броку с безумным блеском во влажных глазах. Он ухватил свою цепь и потряс ею, так что бриллиант, сорванный им с перерезанного горла его дяди, заплясал в воздухе. — Эти мудаки — северяне. Так что это мое дело, что с ними станется!

На какой-то момент казалось, что Молодой Лев сейчас вцепится в Большого Волка и они стащат друг друга с седел, чтобы устроить новый, еще более жестокий поединок прямо здесь, на заваленном трупами крестьянском дворе. Потом, по-видимому, с немалым усилием, Брок взял себя в руки. Он выпустил воздух сквозь героически сжатые зубы и отодвинулся в седле.

— Хорошо. Ты король Севера. — Дернув поводьями, он отвернул своего коня от коня Стура. — Тем не менее вы находитесь на землях Союза. Я рассчитываю на то, что виновные будут наказаны по справедливости.

— Можешь на меня положиться, Молодой Лев, — проворчал Стур с видом человека, на которого нельзя полагаться ни при каких обстоятельствах. — Справедливость — мое второе имя!

Брок развернул коня и резвой рысью припустил обратно к лесу, уводя за собой своих разгневанных ублюдков. Клевер медленно выдохнул. Шолла, все это время предусмотрительно державшая руку на рукоятке ножа, заткнутого за пояс у нее за спиной, наклонилась к его уху и прошептала:

— Похоже, лев с волком не очень-то ладят.

— Их роман был обречен с самого начала, — вполголоса отозвался Клевер. — Кошки с собаками, сама знаешь…

— Благодарю, мой король, — выдавил Танцор. — Ты спас нам…

Стур глянул на него с мимолетной улыбкой:

— Ты шутишь, мать твою растак? Я пришел сюда драться, а не быть судьей вашего идиотизма. Клевер, прикончи этих болванов!

— Что? Я?

— Я здесь король. Мое дело приказать, твое — подчиняться.

И он в свою очередь развернул коня и устремился прочь, обдав всех фонтаном грязи. Танцор тупо смотрел в землю. Красавчик горестно взирал на свой лук. Толстяк снова принялся всхлипывать. Трупы, понятное дело, оставались в прежних позициях.

— Столько шума, — пробурчал Нижний, — и все для того, чтобы вернуться туда, с чего мы начали.

— Такова жизнь, — отозвался Клевер. — Из грязи мы рождены и в грязь вернемся. Никто не избегнет.

Шолла подняла бровь:

— Это твое послание надежды?

— Послание надежды было бы неуместно при казни. Нижний, прикончи этих болванов.

— Что? Я? — буркнул Нижний с не очень-то довольным видом.

— Мое дело приказать, твое — подчиняться, — сказал Клевер, отворачиваясь. — Можешь взять Хлыста, пускай поможет тебе их закопать. И, Шолла, надо бы прихватить с собой этих овец. Людям надо есть.

Танцор так и продолжал глядеть в грязь, когда Нижний вытащил свою секиру.

— Просто все пошло не так, — проговорил он, качая головой. — Только и всего.

— Хорошее место, — одобрительно заметил Форест.

Они ехали вниз по пологому склону. Стоффенбек уютно расположился в долине, возле поблескивающей речки, — приятный, старый, солидный городок из добротного миддерландского камня. Овцы лениво щипали траву на пастбищах, водяное колесо старинной мельницы не спеша поворачивалось, дремотный дымок вытекал из живописных труб — непременной черты местной архитектуры. Эта картина могла бы послужить превосходной натурой для одного из тех ностальгических художников, что занимаются оптовым производством доброго старого времени.

— Замечательное! — Орсо удовлетворенно втянул носом ароматный сельский воздух. — Очаровательное местечко!

— Я… имел в виду, для сражения, ваше величество.

— А-а.

Мысль о том, что на эту сонную благодать может обрушиться краснозубое божество войны, не приносила радости. Но, с другой стороны, война вообще штука неприятная, особенно если подумать о конкретных домах, которые будут разрушены, конкретных людях, которые будут жестоко убиты. Не говоря уже о конкретных королях, которые будут скинуты с престола.

— Да. Разумеется, хорошее место.

Справа от города возвышался пологий зеленый холм с несколькими деревьями на макушке. Наверное, по-военному правильнее было бы сказать «с восточной стороны»… или это западная? По какой-то причине север и юг Орсо различал инстинктивно, а вот чтобы определить остальные направления компаса, всегда требовалось несколько мгновений. Еще один холм, более каменистый и крутой, располагался слева от города, по ту сторону реки. Возможно, топограф назвал бы его утесом?

— Хорошее место, — снова повторил Форест, и его шрам сморщился, когда он позволил себе скупейшую из улыбок. Словно улыбки отпускались строго по разнарядке, и это было все, что он мог себе позволить.

— Холмы, — заметил Орсо, по мере сил копируя бывалый вид Фореста. — Холмы — это хорошо.

— Холмы — это просто чудесно, ваше величество. Если добраться до них первым. Конечно, для того чтобы их удержать, нам потребуется больше людей…

— Подкрепления уже в пути. — Орсо постарался, чтобы в его голосе не прозвучало ни малейшей неуверенной нотки.

— Вопрос в том, успеют ли они подойти прежде, чем нас всех перебьют? — пробурчал Танни, ехавший сзади.

На площади в самом центре Стоффенбека собралась небольшая толпа в праздничных одеждах. Трепещущие флаги украшали невероятно уродливое старое здание с абсурдно высокой часовой башней, предположительно ратушу.