«Сын, я не разрешал тебе говорить от лица всего рода. Ты самолично расторг помолвку, это я одобряю. Кровь Вайссерманнов нельзя портить никакой заразой. Однако ты сам сказал, что знаешь того, кто может обеспечить излечение Фламмаганов. И род Вайссерманнов оплатит услуги этого специалиста, после чего ты женишься на Женевьеве.

Я думал, ты взялся за ум, и Шварцмаркт вбил в твою ветряную голову немного здравомыслия. Однако вижу, что успехи только вскружили тебе голову, и ты излишне поверил в себя.

А раз ты такой самостоятельный, я лишаю тебя всех прав на Белолесье и другие активы клана. Мне все равно, как ты это сделаешь, но теперь ты лично оплатишь лечение Женевьевы. И женишься на ней. Только после этого я восстановлю твои права, соответствующие документы уже оформлены по закону.

Если свадьбы не будет, по любой из причин, в роду Вайссерманн станет на одного члена меньше»

— Да уж, — вздохнул я, глядя на растрепанного Марка с сочувствием. — Смотрю, хватки твой отец не растерял.

— Ты смеешься?! — воскликнул тот, вцепляясь в собственные волосы, и едва не выдернул клочки.

— Нисколько, — примирительно выставив ладони, ответил я, после чего повернулся к Гриммен. — Дия, сколько ты возьмешь денег за лечение одной только Женевьевы?

Чернокнижница пожала плечами, скрестив руки на груди.

— Да я и бесплатно могу это сделать. Но мы ведь уже обозначили цену Фламмаганам. Они согласны будут ее заплатить?

Я вздохнул, осознавая, что эти два товарища подвели меня под монастырь. Понятно, что в сложившихся обстоятельствах вряд ли Женевьева согласится на этот брак. Дия не может отступить от своей цены, слово сказано и услышано. Предварительная договоренность заключена. Это уже не столько вопрос конкретной цены, это вопрос ценности данного слова.

— Имение? — уточнил я, постукивая пальцем по столешнице.

— Да, — кивнула Дия. — И откровенно говоря, я не хочу отказываться от своих условий.

Вайссерманн перевел на нее полубезумный взгляд. У меня мелькнула мысль, что парня нужно отправить переспать с осознанием новой реальности. Вряд ли он сейчас отдает себе отчет в том, что говорит и думает.

— Не пойми меня неправильно, Марк, — разглядывая собственные ногти, произнесла Гриммен, — но у меня тоже есть свои интересы. И жертвовать ими в угоду родственникам Киррэла я не могу. Мне нужно закрепить за собой владение в Крэланде. И я это сделаю.

Вайссерманн несколько секунд молча смотрел на нее, даже не моргая.

— Ваша милость, — хриплым голосом заговорил он, — я все потерял, и у меня ничего нет. Без вашего согласия я буду изгнан из рода. Но если вы согласитесь вылечить только Женевьеву, я сделаю все, что вы потребуете, стану вашим вассалом, если захотите. Без вашей помощи моя жизнь будет окончена. Я не прошу лечить весь их род, только Женевьеву Фламмаган.

Дия смотрела на него молча. Я же старался даже дышать через раз, понимая, что сейчас происходит слишком важное историческое событие, чтобы вмешиваться. Я не имею никакого морального права влезать в разговор двух аристократов, которые решают свои вопросы. К тому же, честно говоря, я здесь не на стороне Марка.

— Вассалитет, говоришь? — наконец фыркнула Гриммен. — Я меридийская баронесса. Ты практически подписываешься под изменой, Марк. Твой отец прав, мозгов у тебя ни на грамм. Скажи своей Женевьеве, что я вылечу ее брата.

— Что я должен буду отдать взамен? — сглотнув, спросил тот.

— Я заберу сердце твоего первенца, — зловеще расхохоталась Дия, но тут же махнула рукой. — Ты ничего мне не будешь должен, Марк. Исцелив мальчика, я докажу, что говорю правду, и действительно способна вылечить эту болезнь. Но это разовая акция, я не отступлюсь от своей цены, Марк. Так что — как ты уговоришь Фламмаганов на этот шаг, меня не волнует. Не получится убедить их? — она развела руками. — Значит, Райог не одобряет ваш брак.

На парня было жалко смотреть. С учетом того, что род Вайссерманнов уже взял на себя обязательства перед Фламмаганами, убедить их отдать одно из своих владений будет сложно. Хотя, конечно, есть один выход, но я не уверен, что Марк об этом даже подумает.

— Ваша милость, вам принципиально, какое имение вы получите? — спросил Марк.

— Если ты готов отдать мне свое Белолесье, куда ты поведешь свою супругу? — с усмешкой вскинула бровь Дия. — Марк, тебе нельзя принимать решение сейчас, ты не способен на разумные мысли. Иди к себе и поспи хотя бы до утра.

Он еще несколько секунд стоял, глядя на нее, но потом кивнул и, не прощаясь, покинул комнату. Стоило двери закрыться, Гриммен тяжело вздохнула и, обойдя мое кресло, встала сзади. Тонкие пальцы погрузились в мои волосы, и девушка вернулась к прерванному занятию.

— А ведь с виду был таким разумным молодым человеком, — фыркнула она, продолжая массаж. — Так и на чем мы остановились, ваша милость?

Однако у меня уже пропало всякое желание к близости. Мозги заработали, перекачивая кровь, и в голове вертелись разные варианты последствий этого разговора. Не хотелось признавать, но я могу на ровном месте лишиться союзника. Но так ли уж нужны мне Вайссерманны?

— Дия, — выдохнул я, когда баронесса расстегнула мою рубаху и скользнула пальцами по груди.

Под ее ласками возбуждение вновь брало верх, да и много времени прошло, а тело требовало выплеснуть накопленное. Мне необходимо иметь свежую голову для общения с ассоциацией, иначе кто знает, чего я могу наворотить, когда мои гостьи возьмутся за мое соблазнение всерьез. А Гриммен прекрасно осознает свои рамки и сама не против…

— Да, Киррэл? — шепотом отозвалась та, прикусывая нижнюю губу.

— Закрой, пожалуйста, дверь, — хмыкнул я. — Пока еще кто-нибудь не пришел нас проведать.

Дом в Чернотопье.

Ханна провела гребешком по волосам, расчесывая непослушные мокрые пряди. Чернотопье девушке не нравилось, баронство действительно было беднее, чем самый последний нищий на территории клана. Даже горячую воду ей принесли в бадье. О других удобствах можно было и не вспоминать.

Рихард вошел в ее комнату без стука, и тут же уселся на жесткую кровать, укрытую дешевой простыней. Барон был уже слегка пьян, от него ощутимо несло запахом крепкого перегара, но держался Заммен вполне уверенно.

— Что ты скажешь про барона? — спросил он, наблюдая, как девушка плавно проводит гребнем по волосам.

— Он слабый и впечатлительный, — пожала плечами она. — Стоило этой крашеной сучке показаться перед ним, как он тут же купился на нее. Придумала же, тварь, явиться на официальный прием в униформе!

Рихард улыбнулся, запрокинув голову.

— Мизгер — офицер клана, не вздумай это еще кому-нибудь сказать, Ханна, — не прекращая улыбаться, велел барон. — Но мне неинтересно слушать про нее. Давай про Киррэла.

Девушка со вздохом отложила гребень.

— Он недальновиден, слишком прост, совершенно не следит за лицом. Его эмоции даже ребенок может прочесть, — ответила она, глядя через зеркало на родственника, вольготно устроившегося на ее кровати. — Ни манер, ни должного почтения от него не дождешься. Этот Киррэл — просто выскочка, которого чудом пустили за стол с благородными. Ты видел, как он себя ведет за столом?!

— Он не придворный, — кивнул Рихард. — Но и ты не забывай, откуда я тебя вытащил. Так что — либо Киррэл падет к твоим ногам, либо ты отправишься служить Райогу, как хотел твой отец. Барон Чернотопья — самый молодой представитель клана. Ты знаешь, какое состояние у Шварцев сейчас?

Ханна скосила на него взгляд, и вновь вздохнула.

— Только он такой же бедняк, как и его простолюдины. Посмотри, в какой клоповник он меня поселил. К тому же ты обратил внимание, во что одеты его слуги? Если бы Киррэл Шварцмаркт был обеспечен, он бы ни за что не позволил своим подданным так дешево одеваться. А если у него все же есть деньги, то он невероятно скуп!

Рихард перестал смеяться и взглянул на родственницу иначе.