Улыбаясь, я прошел к креслу и уселся за лабораторный стол. Мархана осталась на своем месте, издалека наблюдая за мной. Я же просто переводил дух, стараясь не показывать, как на самом деле отношусь к этой догадке.

По-хорошему, какая мне разница, чем питается Мархана? Я не соврал, кроме собственной жизни меня мало что беспокоит. Да, в теории богиня способна испортить мне жизнь и сделать это в любой момент. Вот только я не собираюсь с ней бороться, в конечном счете, я и без всякого дара смогу неплохо устроиться в этом мире. Как бы то ни было, магия у меня чуть больше года, а до того я почти полвека жил без нее.

— Итак, я жду знания о культе, ваша божественность, — напомнил я ей.

Время, конечно, не шло для нас обоих. Однако это не значило, что я намерен торчать в этом заторможенном мире вечность. Да и, чего скрывать, если Хэммет сообщит кому-либо об одержимом, за мной начнется охота. Убить и спрятать труп я не смогу — дознаватель постарался, чтобы у нашей встречи были свидетели, и рано или поздно, но ко мне придут с вопросами другие члены Аркейна.

Но и бросать свою жизнь в Фолкбурге я не собирался. Бежать навстречу приключениям — это не для меня. Любому путешествию я предпочту комфорт и звонкую монету, а потому и рваться на подвиги не хочу.

— Тогда смотри и запоминай, Киррэл «Чертополох»! — торжественно произнесла Мархана, поднимая руку с растопыренными пальцами.

Она в мгновение ока переместилась вплотную ко мне и ее пальцы, казалось, вошли мне прямо в череп. Я чувствовал, как закипает мозг, перед глазами померк свет, а во рту стало солоно от крови.

Катц, столица Катценауге. Ночь Катаклизма.

Гулкие шаги разносились по пустому коридору. Второй принц стремительно приближался к лестнице в подвал, сердце страны, где до этого дня пытался развить свой крошечный дар, надеясь, что близость к агрегату, собирающему эфир, позволит расширить предел магии. На молодом лице двенадцатилетнего мальчишки кожа быстро меняла свой цвет, а по щекам текли слезы. Обида была столь явной, что не заметить ее стало невозможно.

Сегодня отец объявил, что правителем Катценауге ему, второму ребенку, никогда не стать. Слишком слабый магический дар. Несмотря на молитвы Мархане, покровительнице волшебства, несмотря на огромные жертвы… Увы, править страной чародеев не может слабосилок — его просто сметут другие рода, и династии величайших магов придет конец.

Глотая слезы обиды, второй сын шагал по коридору, ничего не видя перед собой и не особо пытаясь разглядеть, видит ли его кто-то сейчас из придворных. Но даже если и так — пусть смотрят! Он все равно уже признан никчемным, никому не нужным, отброс, инвалид, бездарь…

— Ваше высочество, — голос прорезался сквозь пелену отчаянья, и принц вскинул голову, пытаясь смахнуть слезы и разобрать, кто посмел остановить его. — У вас что-то стряслось?

Этого человека он толком не знал. Да и вряд ли кто-то бы мог в Катценауге заявить, что действительно знает посланца с другого материка, прибывшего с помощью неизведанной магии на континент.

Способности посланца далекого Шоссермахта произвели настоящий фурор среди образованного общества Катценауге. Обладая всеми дарами Марханы, Эсхил Бар мог колдовать по каким-то совершенно новым законам. Именно с помощью этой, ранее не встречавшейся силы, он сумел преодолеть пространство, в мгновение ока переместившись со своего континента прямо на центральную площадь столицы.

— Прошу меня простить, ваше высочество, — низко поклонился этот посланец неизвестной империи, — я все еще плохо ориентируюсь в ваших порядках и законах. Но, вероятно, я смог бы вам чем-то помочь?

Говорил он безо всякого акцента, будто всю жизнь прожил в столице. И это тоже было поразительно — ведь когда Бар переходил на свое родное наречие, никто не мог и представить, что на таком языке возможно общаться.

— Мне уже никто не поможет! — воскликнул принц, совсем не походя сейчас на члена самой могущественной семьи мира.

Бар несколько секунд смотрел на утиравшего слезы мальчишку в дорогих шелках, расшитых золотыми нитями. А затем он вытащил из кармана платок и протянул его второму сыну Катценауге.

— Позвольте не согласиться, ваше высочество, — решительно схватив мальчишку за нос, сказал он. — Вам не следует ходить по дворцу в таком виде, ваше высочество. Что подумают о вас ваши подданные?

Удивленный таким обращением, принц позволил вытереть себе лицо и опомнился только в тот момент, когда Эсхил убрал измазанный соплями и слезами платок.

— Нет у меня подданных и не будет, — едва сдержавшись от новой истерики, всхлипнул он.

— О, это очень опрометчивое заявление, ваше высочество, — с улыбкой произнес Бар. — Ваш отец отказался назначить вас наследником сейчас, но как только вы шагнете за пределы врожденного дара, уверяю вас, он переменит свое мнение.

— Разве такое возможно? — от этого заявления принц даже рот раскрыл.

Эсхил улыбнулся.

— Насколько я могу судить, под дворцом действует старый механизм сбора эфира. Полагаю, агрегат стоит здесь уже несколько десятилетий, судя по рисунку в магическом поле.

Принц растерялся. О фамильном секрете, приведшем род к процветанию и власти, не знал ни один посторонний, туда и войти-то мог лишь кровный член семьи. А этот гость с другого материка так просто раскрыл их тайну, будто это и не тайна вовсе, а сплетня, которую знает каждая собака на псарне.

— О, не удивляйтесь, — всплеснул руками мужчина. — Моя родина давно отказалась от столь примитивной техники. Мы нашли другой, куда более эффективный способ собирать мощь. И если вы хотите, я смогу вас этому научить. Вы же видите, что мои способности превосходят все, чего достигла ваша процветающая и самая прогрессивная страна?

— И что же это за способ? — ухватился за соломинку принц.

Эсхил покровительственно улыбнулся.

— Я не могу вам о нем рассказать, ваше высочество, по крайней мере, не здесь. Но если вы проводите меня к вашему сборщику эфира, я наглядно продемонстрирую вам, как устроена наша магия, и вы сами, вот этими руками добьетесь перехода за врожденный предел. И тогда все Катценауге станет вашим и только вашим. Вы же именно этого хотите больше всего, верно, мой принц?

Колебался его высочество недолго. Кивнув, мальчишка махнул рукой в сторону лестницы.

— Следуйте за мной, господин Бар.

Эсхил вновь поклонился.

— Почту за честь.

Вдвоем они миновали остатки коридора и спустились по небольшой лестнице к двери в подвал. Обычно здесь присутствовала стража, но сейчас почему-то никого не было. Возможно, в другой день принц бы задумался над этим вопросом, но сейчас его сердце было занято совершенно другими стремлениями. И хранить секрет семьи, которая практически отказалась от него, больше не входило в планы двенадцатилетнего мальчишки.

Приложив ладонь к небольшой плитке, принц даже не поморщился, когда иголка артефакта кольнула пальцы, чтобы сверить кровь посетителя. Эсхил же стоял за спиной мальчишки и тот не мог видеть взгляда, каким одарил Бар своего провожатого.

А стоило створке отъехать в сторону, открывая проход, принц обернулся к чужаку, и на лице Эсхила было лишь почтительное ожидание.

— Вы сделаете так, чтобы я стал сильнее всех, — решительным тоном сказал его высочество. — И взамен просите чего угодно, господин Бар.

— Вы очень щедры, мой принц, но сперва я бы хотел доказать вам, что мои слова — правда. Мне не нужна награда за такую незначительную услугу, ваше высочество, ведь помощь должна быть оказана добровольно, иначе это не больше чем презренная торговля.

Принц кивнул, принимая его слова за чистую монету. И они вместе вошли в огромное пустое помещение. Громадный куб насыщенного зеленого цвета плавал в воздухе прямо посреди зала. По его граням пробегали всполохи света, а от скопившейся внутри артефакта мощи каждая клетка тела содрогалась.

И принц, и Бар остановились сразу за порогом. За их спинами опустилась на место защитная створка, отсекая опасную для жизни зону. Конечно, в случае настоящей беды она не сможет сдержать напора взбесившегося эфира, но какое-то время обитателям дворца все же даст.