Но как бы там ни было, какого черта эти жуки прилетели именно сюда, и почему расселись, пока было не ясно. Ведь первую бабочку я встретил достаточно недалеко от машины. И тогда тварь не проявляла ни малейшего интереса к моей технике. Зато сейчас, когда мы дроном раскопали кусок земли, их как на мед потянуло. Так что, думаю, это не излучение энергии их привлекает. Что-то из побочных производных?

Еще оставалось невыясненным назначение хобота. Сомневаюсь, что эти насекомые смакуют цветочный нектар. Да и при таких габаритах никаких джунглей не хватит на прокорм, при подобных размерах даже одному жуку следовало сжирать содержимое целых полян. А когда их собирается толпа в три сотни рыл, как сейчас, вообще должны джунгли целыми полями сгрызать.

Само собой напрашивался другой вывод: хобот служит не только для питания от цветов, но и для поглощения, например, крови. В конце концов, умудрились же джаргары вывести себе множество кровожадных тварей, так природа ничем не уступает кошакам в вопросе фантазии. И, разумеется, как вариант: бабочки могут быть такими же экспериментами, как и, например, гра.

В любом случае оставалось не ясным, что эти насекомые забыли у моего месторождения меди. И уж тем более, какого хрена они ничего не делают. Они просто сидят друг на друге и даже практически не шевелятся. Ни один мой прибор не улавливал каких-либо изменений. Температура зачищенной площадки, как и давно заглушенного вездехода, ничем не отличалась от окружения. Особого излучения здесь не имелось, да и откуда? А те показатели, что присутствовали, не отходили от нормы. Так что их тогда приманило?

Решив, что одно наблюдение ничего мне все равно не даст, я откинулся на спинку кресла и закрыл глаза. Черт с ними, пусть пока сидят, а я пока лучше вздремну. Улетят бабочки или нет, а завтра будет тяжелый трудовой день, и сидеть на нервах всю ночь уж точно дурная затея.

Приказав будить меня, если будут замечены любые опасные изменения, погрузился в тревожный сон. За ночь несколько раз подскакивал, мучимый неясными ощущениями опасности, но все оказывалось обыкновенным кошмаром от скопившегося напряжения. Так что, убедившись, что все по-прежнему, снова засыпал.

А утром меня разбудил будильник. Над джунглями медленно разливался розовый рассвет. На небе ни облачка, что наблюдать было уже непривычно: зимний период дождей въелся в подкорку, так что чистое небо и яркий свет казались диким отклонением.

Бабочки, всю ночь просидевшие на месте, улетели около часа назад. Теперь ничего не мешало продолжить начатую работу. На всякий случай проверив боеспособность костюма, я вылез наружу вместе с дроном, и мы вернулись к выполнению плана.

До самого вечера работа шла, не прекращаясь. За это время мы забили все свободное пространство вездехода будущей медью. Отделять металл от примесей будет уже репликатор, так что, закончив с погрузкой, я завел двигатель и, развернувшись на немного ужавшейся поляне — из-за периодической необходимости расширять территорию раскопок вслед уходящей в сторону жиле — покатил назад.

Пещера убитого медведя за время нашего отсутствия немного преобразилась. Гараж уже имел выполненные из каменного пласта ворота. Отдельная пещера получила примитивный лежак, но до полноценной бытовки ей еще далеко. Кроме того машины закончили подготовку к возведению медицинского блока. Так что привезенный груз был как нельзя кстати.

Помимо меди и золота, местные пещеры поделились сталью. Конечно, годного в производство металла в местной руде было немного — за время функционирования шахт практически весь пригодный металл уже вырубили. Однако ргоры по-прежнему нисколько не реагировали на дронов.

Раздумывая над тем, так ли мне нужна война с пауками, я лично осмотрел собранную вагонетку. Ее гнали по сохранившейся части рельсов до самых крайних штреков. Сбор уже раскопанной руды и последующая транспортировка вагонетки отнимали гораздо меньше времени, чем непосредственная добыча.

Развернувший кипучую деятельность за минувшее время промышленный комплекс постепенно углублялся все дальше на территорию ргоров. И даже такой сосед ядовитых монстров не смущал.

Отведенная под склад пещера, однако, не заполнялась материалами. Как и на прошлой базе, ресурсы шли в ход едва ли не раньше, чем доезжали до территории базы. Наш груз также не стал исключением.

А потому я задраил машину изнутри и заснул с чувством выполненного долга. А уже на рассвете мы со строителем вновь устремились к оставленной в джунглях меди. Та пара сотен килограммов, что в итоге получились при обработке репликатором почти четырех тонн руды, за одну ночь и кончились. А ведь это только самое начало, и только самое необходимое.

Впрочем, жаловаться не на что. Тем более, что в этот раз я ехал не пустой. В машине дребезжали части механизмов от будущего конвейера — автоматизировать транспортировку руды в машину хоть и не обязательно, но, сдается мне, намного удобнее.

Тем более, что ни лента, ни сами шестерни не требовали особых затрат по времени. Вместо резины или стали пошел один из местных сортов древесины, по свойствам ничуть не уступающий более технологичным аналогам. Небольшой мотор, питающийся от батареи, вполне справится с нагрузкой.

И, стоило нам добраться до меди, дрон приступил к рубке руды, а я занялся сборкой конвейерной ленты. Дело шло не слишком быстро, даже несмотря на наличие инструкции в моей голове — памятуя о странных бабочках, то и дело прерывался, чтобы прислушаться.

С конвейером дело пошло гораздо быстрее. И, так как от меня ничего особого не требовалось, а обратный рейс все равно намечался только на завтра, я вернулся к нарубленным стволам деревьев. Пока дрон добывает руду, а лента заносит ее в вездеход, мне в голову пришла мысль, до которой любой здравомыслящий уже давно бы додумался.

Конечно, у меня не было с собой ничего подходящего в качестве рессор, да и сама ходовая часть не внушала доверия, однако сколотить примитивную телегу все же получилось, а это примерно, если интерфейс не ошибся в расчетах, еще полтонны руды. Сложности возникли лишь на этапе сцепления с вездеходом. Но и здесь я справился после некоторого размышления, — рассудив, что детали конвейерной ленты все равно не пригодятся до следующего визита, приспособил механизм.

Так что, загрузившись по максимуму, мы отбыли обратно. В этот раз база меня порадовала еще больше: нужду в меди для автодока и компьютера мы закрыли. Разумеется, это не значило, что больше она не пригодится. Один только катер требовал меди еще как минимум на один рейс с загрузкой телеги, но в целом я был доволен.

Заодно, пока шла разгрузка, занялся усовершенствованием прицепа. Избавившись от лишних деревянных деталей, заменил их металлом. Благо железо теперь поступало бесперебойно, и можно было не стеснять себя в его использовании. Да и изъятый у конвейера механизм я отлил заново, чтобы не пришлось опять разбирать и собирать этот конструктор.

Испытания тяги, устроенное мной с прицепом, показало, что можно безбоязненно расширить общую полезную нагрузку. Так что еще один день я отдал исключительно на сооружение подходящего прицепа. Теперь вместо четырех с половиной тонн вездеход мог преспокойно тащить все семь.

Высокие борта получившегося вагона обезопасили от потери груза — пока ехали с деревянной телегой, несколько крупных кусков выпрыгнуло на ухабах. Теперь подобный вариант был исключен.

Ргоры все еще упорно игнорировали мои машины. Уж не знаю, как пауки отделяли грохот восстановленных вагонеток, коих стало уже три, от живого существа, однако это работало.

Закончив с прицепом, я забрался в вездеход и в третий раз помчался к медному месторождению. Мелькала мысль, что все можно упростить, запустив такой же конвейер под землей, однако все еще не был уверен, что территория пауков простирается так далеко — дроны, во всяком случае, в такую глубь добраться не могли.

И этот вопрос тоже стоило поскорее решить. Ведь полностью автономно они не работают. Но если создать мобильные центры связи, через которые помощники станут сообщаться друг с другом и с компьютером базы, все резко изменится.