Конечно, кому-то может не понравиться мое мировоззрение, но я считал и считаю, что насилие — кратчайший путь донесения мысли. Недаром пуля так много меняет в голове, даже если попала в задницу.

Я бы, наверное, и дальше оттягивал с неприятным занятием обрастания хозяйством, но включение Адама в домен навело на неочевидную мысль. Если один дьявол смог вступить на расстоянии, что помешает остальным? А если они все сразу же ломануться сюда — армия в несколько сотен рыл — чем мы их кормить будем? Крайне сомнительно, что среди дьяволов будет развито вегетарианство.

За этими размышлениями и не заметил, как мы из леса выбрались на простор.

Широкое пятно выжженной яростным солнцем земли раскинулось на несколько километров, и совершенно пустовало. Лишь на противоположной стороне угадывалась рукотворная каменная насыпь, в ней на равных промежутках воткнуты копья, на них давно высохли оставленные дикими черепа врагов. Более наглядной демонстрации политической границы и придумать сложно. И опять же, отражает все тот же подход, что царит в Колыбели — готов с нами воевать? Мы предупредили, чужак.

Злой горячий ветер бросился в лицо, но дьяволов таким не испугаешь. Ада так даже глаза зажмурила от удовольствия, того и гляди, мурлыкать начнет. Наблюдая за ней, я хмыкнул и переступил с чахлой травы на выгоревшую почву. От земли шло ощутимое тепло, и, пожалуй, если бы не наследство Асмодея, мне бы прижгло пятки, но сейчас это было действительно приятно. Еще бы не пыль, целыми пригоршнями поднявшаяся с земли, вообще было бы прекрасно.

Солнце уже медленно клонилось к горизонту, однако откладывать переход на территорию диких мы не стали. Ада уверенно вела меня вперед, постоянно всматриваясь в горизонт.

За грядой, обозначающей границу чужих земель, поднималось редколесье. Широко раскинувшие кроны толстые высокие деревья здесь не давали безопасного укрытия, а поднимающиеся из земли бурые травы не позволили бы спрятаться. В темной почве местами приглядывались небольшие трещины и ямы. На ветках не было птиц, лишь на одном дереве усохло брошенное гнездо. Зато в изобилии прыгали, звенели и летали мелкие насекомые.

При нашем приближении жизнь замирала, иногда жители трав прыскали прямо из-под ног. Прогретый знойный воздух мягко плавился на границе зрения, создавая иллюзию присутствия невидимых противников.

Дьяволица вела уверенно, никуда не сворачивая, и лишь изредка увеличивала шаг, переступая незаметные для меня ямы. Грызуны здесь старались на славу, не то что коню, человеку ноги переломать можно.

Примерно на третьем часу, когда редколесье сменилось нормальным дремучим бором, солнце окончательно скрылось из виду, хотя ярко-красный оттенок неба еще тлел над головами. По левую руку торопился выполнить дневную норму дятел, вышибая из далекого дерева червей и жуков. После степной тишины удары дурной птахи звучали, как перфоратор в соседней квартире — громко, четко, и заглушая посторонние шумы. В другой стороне ухал то ли недовольный таким вмешательством в законный сон филин, то ли еще какая пернатая тварь. Процокала когтями белка, рыжей молнией сверкнув перед нами вдоль ствола высокой сосны. Чуть влажный воздух с уютным хвойным оттенком бил в ноздри, приятно освежая голову после пыльного редколесья.

Ада лихо перескочила через высокий колючий куст, я последовал за ней, надеясь не напороться на сук по другую сторону. Сапоги утонули в прелой листве, ноги погрузились до колен в мягкий мох.

Ступая, как в воде, я пошел по четкому следу дьяволицы, чувствуя себя практически дома. Возле нашей пятиэтажки рос примерно такой же лесок, и мы еще в детстве облазили его вдоль и поперек. Чувство ностальгии оказалось настолько велико, что как только Ада скрылась за очередным деревом, мне почудилось, будто стоит свернуть, и я увижу знакомые огороды соседей, примыкающие к родному дому. Длилось это ощущение всего секунду, а память уже набросала воспоминаний, возвращая меня в прошлое.

Где-то неподалеку резко и отчаянно взвыл волк, и я поспешно сорвал шестопер с ремня. Арбалет мы оставили Касси, не рассчитывая, что мехиса отобьется от врагов без оружия. Танцы под обстрелом, конечно, хорошо, но врага еще и убивать как-то надо.

Разорванную броню мне кое-как починили, стянув ее жилами, пару ударов она выдержит, но после придется топать с голым торсом. Если, конечно, не разживусь добычей у диких. Вид не самый презентабельный, но, по словам Ады, для местных сойдет.

На первый вой ответили с другой стороны леса, и, похоже, достаточно далеко. Ада по-прежнему шагала впереди, и останавливаться не планировала. На ходу содрав горсть ягод с куста, дьяволица закинула их в рот, не сбиваясь с шага.

— Далеко еще? — спросил я, выливая в рот остатки воды из фляги.

— Понятия не имею, здесь я впервые, — не оборачиваясь, ответила та. — Уже устал? Мы еще даже не вошли на территорию.

— Кто здесь хоть обитает? — не поддавшись на провокацию, спросил я.

— По идее, это лес беров, — пояснила Ада, — но кто его знает, как все изменилось за последнее время. Я и про деревню ибунов не знала, хотя мы с Адамом проходили в тех краях не так уж и давно, и должны были заметить.

— Не похоже, что здесь хоть что-то менялось последние лет сто, — хмыкнул я, перешагивая наглый корень, торчащий изо мха на уровне колена.

— Это охотничьи угодья, здесь и должно все оставаться неизменным, — пожала плечами дьяволица. — Ты не думай, что раз все их зовут дикарями, они на самом деле тупые или глупые. Поверь, беры — очень опасные противники и прекрасно знают, как и где расставить ловушки так, чтобы в них не угодил молодняк. И они прекрасно понимают, если не позволять дичи плодиться и оседать на месте, в этих лесах скоро нечего будет есть.

— Промышляют охотой? — уточнил я.

— Охота, собирательство, рыбалка, торговля, охрана, — перечислила дьяволица, подныривая под рухнувшим стволом.

— Охрана?

— Я уже говорила, в Империи здешний народ хоть и считается диким и тупым, однако это совсем не так, — недовольно напомнила она. — Да ты и сам уже видел…

— Я не о том, — пояснил свою мысль я, — кто их нанимает-то? Здесь же каждое племя должно иметь свои войска. А кто-то еще и чужаков на свои земли приводит?

— А как иначе? — фыркнула Ада. — Купцы, знаешь ли, по обе стороны Пограничья не хотят, чтобы их грабили. И потом, чудовища и у нас водятся. Опять-таки, иногда их нанимают для захвата чужой земли. Так что беры есть практически везде, но берут за услуги дорого. А вот на Империю они, кстати, вообще не ходят.

Я кивнул, принимая информацию к сведению, хоть она и не видела. Пусть я и рассматривал собственными глазами трупы местных на том поле боя и даже встречался с нагами и серпентами, однако все равно что-то мешало воспринимать коренных жителей Колыбели за цивилизованные виды разумной жизни. Возможно, предубеждение впиталось вместе с памятью Райса?

— Все, здесь остановимся, — резко встав на месте, дьяволица указала на висящий на уровне двух метров коровий череп.

— Что это значит? — поинтересовался я, разглядывая какие-то руны на кости.

— Торг, — просто ответила Ада. — Можешь понимать, как хочешь — обмен, продажа, переговоры. Все, что можно отнести к ведению разговора, в принципе, если обе стороны что-то получат в его результате. Конкретно это место специально для чужаков, пришедших с миром.

— Что ж, тогда подождем, — кивнул я осматриваясь.

Черепов таких нашлось еще три штуки, по крайней мере из тех, что я увидел. Возможно, их и больше висело, но раз все заметные одинаковы и даже руны на них повторяются, я махнул рукой на это дело.

Лес тем временем продолжал жить своей жизнью. Под кронами сосен, наконец, сгустились сумерки, а следом пришла и ночь. Стало прохладнее, но разводить костер мы не стали, хотя под одним из деревьев, укрытые плотной тканью, нашлись дрова и даже старый медный котелок. Очевидно, беры поработали над сервисом для своих гостей. Наверняка же либо наги, либо кто-то еще приходит к ним с этой стороны, иначе зачем это?