Джавра тяжело вздохнула.

— Шеведайя, со стороны творения просто стыд и срам, что не все мы слеплены по твоему идеальному образу и подобию — вроде изжеванного огрызка сухожилия.

— На мне было бы куда больше и, мать его, мяса, и жира, если бы мы питались не одними великими надеждами с редкой добавкой из попавшегося по собственной дури кролика. Может быть, я и не красавица, но у меня нет этого треклятого носка, набитого треклятым песком, который, чтоб его, лупит по коленям, без которого ты меня… Стой!

Они как раз дошли до низко провисшей середины моста, и Шев теперь не видела стен ущелья ни с одной стороны — только канаты, постепенно терявшиеся в сером мареве.

— В чем дело? — осведомилась Джавра, и ее тяжелые шаги смолкли.

Мост продолжал подпрыгивать. Шаги были тоже тяжелыми и, похоже, двигались навстречу девушкам.

— Сюда кто-то идет, — пробормотала Шев и выгнула запястье, позволив кинжалу вывалиться из рукава в подставленную ладонь. Никогда в жизни она не стремилась к дракам, но жизненный опыт заставил ее прийти к выводу, что в том, чтобы иметь наготове хороший острый нож, не было ничего плохого. Помимо всего прочего, он мог оказаться прекрасным аргументом в разговоре.

Постепенно начала проявляться фигура. Сначала лишь как тень, колеблющаяся вместе с гонимым ветром туманом. Сначала человек казался низеньким, потом высоким. Потом показалось, что человек вроде бы грабли на плече несет. Потом оказалось, что это полуголый мужчина с огромным мечом на плече.

Шев выглядывала из-под локтя Джавры, надеясь про себя, что видение превратится во что-нибудь более осмысленное. Этого не случилось.

— Это… необычно, — сказала Джавра.

— Треклятый Север, — пробормотала Шев. — Меня здесь уже ничего не удивляет.

Шага за два мужчина остановился, улыбаясь. Но улыбка была скорее безумная, нежели приветственная. Он, к счастью, был одет в штаны, сшитые из какой-то плохо выделанной кожи, и сапоги с дурацкими меховыми голенищами. Выше пояса он был гол, и его бледное туловище бугрилось узлами мышц, испещренных бесчисленными шрамами и усыпанных каплями росы. Вблизи меч оказался еще больше — можно было подумать, что какой-то оптимист сделал его специально для гигантов. Он оказался почти так же высок, как и его владелец, а тот отнюдь не был коротышкой, поскольку они с Джаврой почти точно смотрели друг дружке в глаза.

— Кто-то пытается что-то компенсировать, — шепотом пробормотала Шев.

— Приветствую вас, дамы, — сказал незнакомец с сильнейшим акцентом. — Прекрасный день нынче.

— Ну, чего нет, того нет, — проворчала Шев.

— Ну, это же зависит от того, как посмотреть, согласны? — Он поднял брови, ожидая ответа, но когда девушки промолчали, продолжил: — Я Жужело из Блая. Но иногда меня называют Крекнутым Жужелом.

— С чем и поздравляю, — откликнулась Шев.

— Значит, вы обо мне слышали? — с довольным видом спросил он.

— Ничего мы не слышали. И где, прах побери, находится этот Блай?

Он поморщился.

— Честно говоря, я плохо представляю себе.

— Меня зовут Джавра, — сказала Джавра, выпятив внушительную грудь, — Хоскоппская львица. — Шев закатила глаза. Боже, эти воины, и их треклятые прозвища, и их треклятое представление-самовосхваление, и их треклятое выпячивание груди. — Мы переправляемся по этому мосту.

— Вот как? Я тоже!

Шев скрипнула зубами.

— Вы решили соревноваться, кто скажет более очевидную банальность? Мы ведь встретились на середине этого моста, не так ли?

— Да. — Жужело глубоко вдохнул через нос и бодро выдохнул. — Да, именно так.

— Вот это меч, — заметила Джавра.

— Это Меч мечей, и люди успели дать ему сотню имен. Бритва рассвета. Могильщик, Кровавый жнец. Высочайший и Нижайший. На языке долины его именуют Скак-анг-гаиок, то бишь Разлом мира, битва, которая свершилась в начале времен и возобновится при их завершении. Кое-кто утверждает, что это меч Бога, упавший с неба.

— Ха. — Джавра подняла смутно походивший на меч сверток из тряпья и веревок, которые носила с собою. — Мой меч был выкован из упавшей звезды.

— А похож на палку, обмотанную тряпьем.

Джавра прищурилась.

— Приходится держать его завернутым.

— Почему?

— Чтобы ты не ослеп от его сияния.

— О-о-о-о-о-о-о! — протянул Жужело. — Вот ведь забавная штука! Я просто обязан на него взглянуть. Интересно, я успею как следует рассмотреть его, прежде чем ослепну, или…

— Может быть, вы еще посоревнуетесь, кто кого перессыт? — ядовито осведомилась Шев.

— Я не стала бы соревноваться с мужчиной в этом деле. — Джавра выгнулась, подав бедра вперед, приложила к паху кулак и выпрямила указательный палец вперед и вверх. — Я уже как-то пробовала и должна сказать, что, нравятся тебе ихние херы или нет, но они позволяют отливать куда дальше. Намного дальше. В чем дело? — Она с хмурым видом оглянулась через плечо. — Тут, сколько ни выпей, выиграть просто невозможно. Так что, если тебе интересно, кто кого перессыт…

— Мне это неинтересно! — огрызнулась Шев. — Единственное, что сейчас меня интересует, — это где найти сухое место, чтобы покончить с собой!

— Ты чрезмерно драматизируешь, — сказала Джавра, качая головой. — Она чрезмерно драматизирует мелкие трудности. Это весьма утомляет.

Жужело пожал плечами.

— Но грань между чрезмерным драматизмом и недостатком драматизма чрезвычайно тонка.

— Верно, — отозвалась Джавра, немного подумав. — Совершенно верно.

Наступила тишина, лишь негромко поскрипывал мост.

— Ладно, — нарушила молчание Шев, — это было очень мило, но за нами гонятся агенты Великого храма из Тонда и несколько ребятишек, которых нанял Хоральд Палец. Так что, если ты не возражаешь…

— Вообще-то возражаю. За мною тоже гонятся — агенты Бетода, короля Севера. Можно было бы надеяться, что сейчас, во время этой безумной войны против Союза, у него найдутся более важные дела, но Бетод… как к нему ни относись, следует признать, что он очень упорен.

— Как запор в заднице, — вставила Шев.

— Не могу не согласиться, — печально ответил Жужело. — Чем большую власть получает человек, тем сильнее усыхают его хорошие качества.

— Верно, — задумчиво отозвалась Джавра. — Совершенно верно.

Последовала новая продолжительная пауза, во время которой мост устрашающе раскачался от налетевшего порыва ветра. Джавра и Жужело, нахмурившись, глядели друг на дружку.

— Уступи дорогу, — предложила Джавра, — и мы пойдем своим путем.

— Уступать дорогу не в моих привычках. Тем более на таком узком мосту. — Жужело прищурил глаза. — К тому же твой тон мне кажется неуважительным.

— В таком случае твои нежные чувства пострадают еще сильнее, когда я пну тебя ногой в зад. Уйди с дороги.

Жужело размашистым движением снял Меч мечей с плеча и поставил вертикально, уперев острием в планку моста.

— Боюсь, что тебе, женщина, все же придется показать мне клинок, который ты прячешь в тряпье.

— С превеликой радостью.

— Постойте! — выкрикнула Шев. Она протиснулась мимо Джавры и вскинула ладонь, пытаясь утихомирить забияк. — Подождите немного! Если хотите порубить друг дружку, я с удовольствием благословлю вас на это, а вот если вы намерены размахивать своими здоровенными мечами на этом мосту, то, вероятнее всего, сразу перережете хотя бы одну из этих ветхих веревок и убьете не только себя, но и меня, на что моего благословения нет.

Жужело поднял брови.

— Очень разумное рассуждение.

— Шеведайя порой высказывает очень глубокие мысли, — сказала, кивнув, Джавра и указала туда, откуда они только что пришли. — Давайте-ка вернемся на нашу сторону и выясним отношения.

Шев сдавленно ахнула.

— Получается, что не ты согласилась отступить на полшага в сторону и пропустить его, а теперь радостно назад попрешься, чтобы подраться с ним?

Джавра явно растерялась.

— Конечно. Ведь это все лишь хорошие манеры.

— Точно! — подхватил Жужело. — Для человека с хорошими манерами манеры превыше всего. Поэтому мы должны для поединка отправиться на мой конец моста.