— Я берег ее весь путь из Адуи, — продолжал Маджуд.

— Это достойная вывеска, которая олицетворяет все твои прежние высокие заслуги. Не хватает лишь самой малости — здания, на которое ее можно повесить.

Торговец откашлялся, дергая кадыком.

— Насколько я помню, в перечне твоих умений значился строитель домов.

— Насколько я помню, тебя он не впечатлил. Ты сказал — зачем нам тут дома?

— У тебя цепкая память на разговоры.

— Особенно на те, от которых зависит моя жизнь.

— Я должен каждую сделку с тобой начинать с извинений?

— А почему бы и нет, как мне кажется?

— Тогда я приношу тебе извинения. Я был не прав. Ты оказался хорошим товарищем в путешествии, не говоря уже о том, что ты — лучший проповедник. — Бродячая собака забрела на участок, понюхала кучку дерьма, добавила своего и удалилась. — Возвращаясь к разговору о плотницком деле…

— Я — бывший плотник.

— Как насчет того, чтобы построить дом на этом участке?

— Пристал, как с ножом к горлу… — Темпл шагнул вперед.

Его ботинок провалился до середины лодыжки, и потребовалось немалое усилие, чтобы ее высвободить.

— Да, грунт не самый лучший, — вынужденно согласился Маджуд.

— Если зарыться достаточно глубоко, грунт всегда будет хороший. Для начала нужно забить надежные сваи.

— Это задача для крепкого парня. Надо будет поговорить — может, мастер Лэмб согласится уделить нам денек-другой.

— Да, он крепкий парень.

— Не хотел бы я попасть под его молот вместо сваи.

— Я тоже. — С тех пор, как Темпл покинул Роту Щедрой Руки, он все время чувствовал себя как свая под молотом и надеялся, что это наконец-то прекратится. — Забиваем сваи, потом соединяем их, закрепляем балки, чтобы настелить сосновый пол, чтобы уберечь твоих посетителей от соприкосновения с грязью. На первом этаже впереди будет лавка, позади мастерская и контора. Надо бы договориться с каменщиком, чтобы выложить дымоход и каменную пристройку для твоей кузницы. На верхнем этаже будут твои комнаты. Здесь, кажется, принято, чтобы балкон выходил на главную улицу. Можешь украсить его полуголыми женщинами, если хочешь.

— Думаю, мне не хочется до такой степени следовать местным обычаям.

— Высокая крыша с крутыми скатами убережет от зимних дождей, а кроме того, там можно сделать чердак или гостевую комнату.

По мере того как очертания будущего здания возникали в мыслях Темпла, он помогал себе движениями рук, рисуя их в воздухе. Общее впечатление слегка испортила стайка беспризорных детей-духолюдов, резвящихся в заполненном дерьмом ручье позади участка.

Маджуд с одобрением кивнул.

— Тебе следовало называть себя зодчим, а не плотником.

— А это имеет значение?

— Для меня — да.

— Только не говори, что не для Карнсбика.

— У него железное сердце.

Покрытый грязью человек въехал в город, понукая коня скакать настолько быстро, насколько позволяла животному хромота. Одну руку он вздымал, будто намеревался донести до горожан Слово Божье.

— Я нашел! — кричал он. Темпл заметил блеск золота в его кулаке. — Я нашел!

Люди негромко приветствовали счастливчика, когда он спрыгнул с коня. Собравшись вокруг, хлопали по спине и, похоже, надеялись разжиться от него удачей.

— Один из везунчиков, — сказал Маджуд, наблюдая, как разношерстная толпа, возбужденная даже видом самородка, возглавляемая кривоногим старателем, завалила в Игорный Храм.

— Я уверен почему-то, что к обеду он останется гол как сокол, — заметил Темпл.

— Ты даешь ему столько времени? — удивился Маджуд.

Полог одной из палаток откинулся. Внутри кто-то зашевелился, и струя мочи дугой ударила в грязь, забрызгала стену соседней палатки, иссякла до капель и исчезла. Полог упал.

Маджуд тяжело вздохнул.

— За твои услуги главного строителя моего дома готов платить по марке в день.

— Значит, Карнсбик, — фыркнул Темпл, — не подавил все милосердие Земного Круга.

— Возможно, Братство распущено, но я чувствую необходимость заботиться о некоторых из моих прежних товарищей по путешествию.

— Возможно. Или ты просто рассчитывал найти плотника здесь и обманулся в ожиданиях. — Темпл, приподняв бровь, оглядел дома на соседних участках — кривобокие, с перекошенными оконными проемами, просевшие, даже несмотря на куски камня, подложенные под основание. — Полагаю, ты хотел бы иметь прибежище для дела, которое не будет смыто следующим дождиком. Как ты думаешь, зимой здесь суровые погоды стоят?

На краткий миг повисла тишина. Налетевший порыв холодного ветра захлопал полотнищами навесов, заскрипел деревянными постройками.

— А какую плату хотел бы ты? — спросил Маджуд.

Было время, Темпл серьезно подумывал удрать и оставить Шай Соут с ее недовыплаченным долгом в семьдесят шесть марок. Но печаль заключалась в том, что бежать некуда, да и жизнь одиночки здесь не стоила ломаного гроша. Поэтому в деньгах он нуждался.

— Три марки в день.

Это вчетверо меньше того, что платил ему Коска, но в десять раз больше заработка погонщика коров.

— Смешно! — цокнул языком Маджуд. — Это в тебе стряпчий говорит.

— Он — близкий друг плотника.

— Откуда мне знать, что работа будет достойна цены?

— Разрешаю найти любого, кто остался недоволен качеством моей постройки.

— Но ты же не строил здесь домов?

— Значит, твой будет единственным и неповторимым. Люди будут толпой валить, только чтобы посмотреть.

— Полторы марки в день. Иначе Карнсбик потребует мою голову!

— Не хотелось бы, чтобы твоя смерть была на моей совести. Две. Но с едой и жильем.

Темпл протянул руку.

Маджуд принял ее без всякого воодушевления.

— Да, Шай Соут подает ужасный пример торговли без уступок.

— Ее твердость уступает лишь твердости мастера Карнсбика. Может, им нужно вести дела совместно?

— Два шакала не поделят падаль.

Они пожали ладони друг друга. А потом решили еще раз осмотреть участок. За время беседы он нисколько не улучшился.

— Прежде всего нужно очистить землю, — сказал Маджуд.

— Согласен. Ее настоящее состояние — прегрешение против заповедей Бога. Не говоря уже об опасности болезней. — Еще один местный житель появился из-под шалаша, сооруженного из тряпок, провисших настолько глубоко, что, скорее всего, елозили по полу внутри. Он отрастил длинную белую бороду, к сожалению, недостаточно длинную, чтобы прикрыть его мужское достоинство, поскольку другой одежды, кроме пояса с большим ножом в ножнах, у него не имелось. Вышел, уселся прямо в грязь и принялся яростно обгрызать голую кость. — Похоже, и в этой работе помощь мастера Лэмба нам понадобится.

— Вот и чудесно! — Маджуд хлопнул его по плечу. — Я пошел искать северянина, а ты принимайся за очистку участка.

— Я?

— А кто же еще?

— Я — плотник, а не помощник шерифа.

— День назад ты был священником и скотогоном, а за некоторое время до того — стряпчим. Человек с такой уймой талантов, несомненно, справится.

Маджуд вприпрыжку помчался по улице.

Темпл поднял глаза от мерзости, которую предстояло убрать, к синему небу.

— Боже, я не говорю, что не заслужил этого, но, похоже, тебе очень нравится меня испытывать. — Подкатал штанины и шагнул к голому нищему с костью, слегка прихрамывая — ягодица, в которую ткнула мечом Шай, еще побаливала.

— Добрый день! — воскликнул он.

Человек косо глянул на него, продолжая обсасывать мосол.

— Вот уж не думаю так, мать твою! У тебя забухать есть?

— Мне кажется, тебе стоит остановиться.

— У тебя, малыш, должна быть хорошая гребаная причина, чтобы цепляться ко мне.

— Причина у меня есть. А вот сочтешь ты ее хорошей, я не знаю.

— Ну, попытайся.

— Дело в том, — рискнул приступить Темпл, — что скоро мы начинаем стройку на этом участке.

— Ты хочешь меня прогнать, что ли?

— Я надеялся, что смогу убедить тебя уйти.

Голый внимательно осмотрел объедки, не нашел больше и следов мяса и швырнул в Темпла. Кость отскочила от рубахи бывшего стряпчего.