С таким же успехом он мог спорить с волнами прибоя. Первый из магов пропускал его слова мимо ушей.

— Вы опять вдаетесь в детали, лорд-маршал. Каменщики, архитекторы, все такое прочее… Или вы меня не поняли? Король послал вас сюда драться, а не маршировать вокруг да около. У меня нет сомнения, что вы изыщете способ вызвать северян на решающую баталию. Ну а если нет, то… всякая война — лишь прелюдия к разговору, не так ли?

Байяз встал, а следом за ним под нестройный скрежет стульев и стук мечей и шпаг стали уныло подниматься штабисты.

— Мы… в восторге, что вы смогли нас навестить, — выдавил Крой, хотя по всему чувствовалось, что настроение у собрания прямо противоположное.

Байяза было не пронять.

— Вот и хорошо, потому что я остаюсь здесь наблюдать. Со мной прибыли кое-какие господа из Адуи. У них на руках устройство, и мне не терпится посмотреть, как оно работает.

— Сделаем все, что в наших силах.

— Превосходно, — Байяз милостиво улыбнулся.

Единственная улыбка в комнате.

— Что ж, оставляю подгонку камней в ваших, — он выразительно посмотрел на нелепые краги Миттерика, — умелых руках, господа.

Офицеры хранили молчание, прислушиваясь, как поношенные башмаки первого из магов и его единственного слуги шаркают в сенях — совсем как дети, готовые откинуть одеяла, как только родители отдалятся на безопасное расстояние.

Едва закрылась передняя дверь, как сердитый ропот возобновился.

— Какого черта!

— Да как он смеет!

— К концу сезона? — неистовствовал Миттерик. — Да он рехнулся!

— Вздор! — вторил ему Фелнигг. — Просто вздор!

— Чертовы интриганы!

Зато Горст улыбался, и даже не столько смятению Миттерика и иже с ним. Теперь им придется искать битвы.

«Уж не знаю, для чего пришли сюда они, а я для того, чтобы сражаться».

Крой усмирил разошедшихся подчиненных постукиванием маршальского жезла о стол.

— Господа, господа, прошу вас! Слово Закрытого совета — это слово короля, так что нам остается лишь со всем рвением подчиниться. В конце концов, кто мы такие, как не каменщики, — под повисшее молчание он поворотился к карте, охватывая взглядом дороги, холмы и реки Севера. — Боюсь, нам придется забыть о благоразумии и сосредоточить армию для согласованного броска на Север. Ищейка?

Северянин подошел к столу и бойко отсалютовал:

— Мое почтение, маршал Крой!

Вышло немного комично, поскольку Ищейка был независимым союзником, а не мелкой подчиненной сошкой.

— Если мы всем войском выйдем на Карлеон, есть вероятность, что Черный Доу примет наконец бой?

Ищейка потер колючую щетину.

— Может, и да. Он не из особо терпеливых. И расклад для него не самый выгодный, учитывая, что вы последние несколько месяцев изрядно потоптались по его вотчине. Но он всегда был непредсказуемым мерзавцем, этот Доу.

Ищейка скривился от болезненного воспоминания.

— Одно я могу сказать: если он решит сражаться, то заранее вы об этом не узнаете. Он вам с ходу, со всей внезапностью вгонит в задницу кол. А так, можно и попробовать, — Ищейка осклабился, оглядывая собрание, — особенно кому по нраву кол в заднице.

— Лично мне не очень, но говорят, истинный генерал должен быть готов ко всему.

Крой провел указкой по дороге и постучал по карте.

— Что это за городишко?

Ищейка оперся о стол и прищурился, потеснив пару штабистов — те неуютно заерзали, что Ищейку, впрочем, ничуть не смутило.

— Это Осрунг. Старый городок среди полей, с мостом и мельницей, и людей здесь живет… жило в мирное время сотни три или четыре. Есть и каменные строения, но по большей части дерево. Вокруг высокий частокол. Раньше была чертовски добрая таверна… Хотя вы знаете, как все нынче переменилось.

— А этот холм? Вот здесь, где сходятся дороги из Олленсанда и Уфриса?

— Это Герои.

— Странное название для холма, — ворчливо заметил Миттерик.

— Назван так из-за кольца старых камней на вершине. Когда-то в древности под ними были похоронены воины, по крайней мере, так гласит молва. Оттуда очень хороший обзор. Я как раз посылал туда на днях дюжину, проверить, не показывался ли там кто-то из парней Черного Доу.

— И что?

— Да пока ничего, хотя причин для беспокойства нет. Если оттуда надавят, помощь рядом.

— Тогда это и есть нужное место.

Крой, чуть пригнувшись к карте, придавил к этой точке указку, словно мысленно нагнетая туда мощь армии.

— Герои. Фелнигг?

— Да, господин?

— Доставьте сообщение лорд-губенатору Миду, чтобы снимал осаду с Олленсанда и со всей поспешностью выдвигался на встречу с нами под Осрунгом.

Кто-то резко втянул воздух сквозь зубы.

— Мид рассвирепеет, — предупредил Миттерик.

— Это за ним водится. А что делать?

— Я пойду обратно тем же путем, — сказал Ищейка. — Встречусь со своими молодцами и поверну их на север. Так что послание могу передать и я.

— Будет лучше, если его в личном порядке передаст полковник Фелнигг. Лорд-губернатор Мид… не расположен к северянам.

— Видимо, в отличие от всех, здесь присутствующих? — Ищейка, щеря в улыбке острые желтые зубы, оглядел цвет офицерства. — Ну ладно, тогда я поехал. Если повезет, увидимся на Героях через… сколько дней? Три? Четыре?

— Через пять, если погода не выправится.

— Так ведь Север. Ладно, пускай пять.

И Ищейка вслед за Байязом вышел из душной комнаты с низким потолком.

— Что ж, вышло, может, и не так, как нам хотелось, — Миттерик ткнул мясистым кулаком в мясистую ладонь, — но, может быть, мы им теперь кое-что покажем? Выволочем негодяев в чистое поле и наконец устроим им разгром!

Под натужный скрип ножек стула он встал.

— Все, я поехал. Потороплю дивизию. Надо срочно выходить ночным маршем. Все на врага, лорд-маршал!

— Постойте. — Крой сидел за бюваром и окунал в чернильницу перо, собираясь писать приказы. — На ночь глядя не трогайте их с места. По таким дорогам, в такую погоду поспешность принесет больше вреда, чем пользы.

— Но, лорд-маршал, если мы…

— Я собираюсь ускорить темп, генерал, но не мчаться сломя голову к поражению. Мы не должны пинать людей излишне жестко. Не стоит ради боеготовности выматывать силы.

Миттерик натягивал краги.

— Дьявол бы побрал эти чертовы дороги!

Горст отодвинулся, давая генералу с вереницей адъютантов выйти, а сам молча представлял, как лично препровождает их из комнаты прямиком в тартарары.

Крой за написанием рескрипта поигрывал бровями:

— Здравомыслие… избегает… битв.

Перо аккуратно плыло по бумаге.

— Кому-то надо будет передать это распоряжение генералу Челенгорму. Выдвинуться со всей поспешностью к Героям и занять холм, а также городок Осрунг и все подступы и переправы к реке, что…

Горст шагнул вперед:

— Я это сделаю.

Если дело дойдет до боя, дивизия Челенгорма окажется в нем первая. «И я буду впереди самых передних рядов. Призраки Сипано я похороню в самой сердцевине».

— Никому я бы не доверил это так охотно, как вам.

Горст ухватился за бумагу, но маршал выпустил ее не сразу, а посмотрел испытующе; свернутый лист протянулся меж ними как мостик.

— Однако помните, что вы королевский обозреватель, а не воин.

«Я ни то и ни другое. Я мальчик на побегушках, и здесь нахожусь потому, что больше мне нигде нет места. Я письмоносец в мундире. Причем в мундире, если на то пошло, испачканном. Я мертвец, который все еще трепыхается. Ха-ха! Взгляните на этого стоеросового болвана со смешным голосом! Велите, пусть он вам спляшет!»

— Слушаюсь.

— Так что обозревать обозревайте, это никоим образом не возбраняется. Но уж будьте добры, никакой героики. Не как накануне под Барденом. Война — не место для героики. Особенно такая.

— Слушаюсь.

Крой выпустил лист и повернулся к карте, меряя расстояние циркулем из большого и указательного пальцев.

— Если бы мы вас потеряли, король бы мне этого никогда не простил.