— Случаем, не северянин? — спросил Ворона.

— Возможно. Этот парень хорошо знал свое дело. Налетел как ураган. Я даже не успел пустить стрелу.

— Ублюдок! Я этого так не оставлю! Заночуем здесь, а завтра выследим их и разберемся с верзилой.

— Разберемся, мать его, даже не думай. Сам перережу мерзавцу глотку!

— Отлично! Ладно, мы на боковую, а ты подежурь. Может, в этот раз злость не даст тебе заснуть?

— Ага, вождь. Ты прав.

Логен неподвижно наблюдал за происходящим через ветви деревьев. Четыре темные тени завернулись в одеяла и легли спать, а пятый сел к ним спиной, настороженно глядя в ту сторону, откуда они недавно прибежали. Логен ждал. Вскоре послышалось негромкое похрапывание. Так, один уснул. Начал накрапывать дождь. Капли глухо стучали по ветвям сосен, тонкими струйками стекали Логену на волосы, лицо и одежду и срывались вниз, во влажную землю: кап-кап-кап. Он продолжал сидеть, тихий и неподвижный, словно камень.

Страшное оружие — терпение. Немногие его осваивают. Трудно настроиться на убийство, когда опасность миновала и разгоряченная кровь успокоилась. Но Логен умел им пользоваться. Пока тянулось время, он спокойно размышлял о былом. Наконец взошла луна, озарив бледным светом мерцающие нити дождя и сумрачные деревья. Света было ровно столько, сколько требовалось — настала пора действовать.

Логен выпрямил ноги и, мягко ступая по подлеску, двинулся между стволами к лагерю северян. В неверном лунном сиянии блеснул влажный клинок его ножа. Дождь пришелся кстати: шлепанье и шелест капель заглушали едва различимый шорох Логеновых сапог, когда он обходил дозорного. Логен выскользнул из-за деревьев и зашагал между спящими — если бы он хотел, то смог бы коснуться любого из них. Дозорный втянул носом воздух и, недовольно поежившись, плотнее замотался в сырое одеяло, усеянное мерцающими дождевыми каплями. Логен остановился. Подождал. Бросил взгляд на бледное лицо северянина: тот лежал на боку, глаза у него были закрыты, рот — широко открыт, над губами, поднимаясь во влажную черноту, клубился белесый пар.

Дозорный снова замер. Логен аккуратно подобрался ближе. Шевеля пальцами в ожидании нужного момента, он протянул в дождевую дымку левую руку, затем правую, с ножом. Сжал рукоять покрепче. Оскалил яростно стиснутые зубы. Время пришло, а когда время приходит, надо действовать без оглядки.

Он зажал дозорному рот и стремительно полоснул клинком по горлу, вонзив его так глубоко, что лезвие царапнуло кость. Тот задергался, попытался сопротивляться, но Логен крепко держал его в объятиях, как возлюбленную; слышалось лишь тихое бульканье. По рукам Логена струилась горячая липкая кровь. Он ни капли не волновался из-за остальных. Если кто и проснется, то увидит в темноте одинокую черную фигуру якобы дозорного.

Вскоре жертва обмякла. Логен положил убитого на бок, голова его безжизненно шлепнулась о землю. Под влажными одеялами мирно спали четыре беспомощных человека. Возможно, когда-то Логен собирался с духом, прежде чем отважиться на подобный поступок, и долго себя убеждал, почему иначе нельзя. Если и был такой период в его жизни, то он остался в прошлом. Север нерешительных не любит: задумаешься — тут тебя и прихлопнут. Поэтому теперь Логен видел перед собой лишь работу, которую нужно сделать.

Он подкрался к первому. Вскинул над головой окровавленный нож и, зажав жертве рот, с силой ударил в сердце, прямо через одеяло. Умер северянин еще тише, чем спал. То же самое Логен намеревался проделать и со вторым, но задел сапогом что-то металлическое — наверное, флягу. Фляга не фляга, лязгнула эта штука громко. Северянин открыл глаза и попытался встать, однако Логен молниеносным движением вспорол ему живот. Противник выпучил глаза, засипел и схватил его за руку.

— Что? — На Логена, поднимаясь, вытаращился третий воин.

Логен оттолкнул умирающего и взмахнул мечом.

— Что за…

Сонный северянин инстинктивно выставил перед собой руку, но тусклый клинок, отхватив кисть, вонзился глубоко в череп; в сырой воздух брызнули черные капли крови. Жертва рухнула на спину.

Но последнему это дало время скинуть одеяло и схватить секиру. Он стоял, слегка сгорбившись и разведя руки в стороны — опытный воин, готовый к драке. Ворона. Логен слышал сквозь шелест дождя его свистящее дыхание и видел вьющийся над губами пар.

— Тебе следовало начать с меня! — прошипел Ворона.

Пожалуй, следовало. Но Логен был полностью сконцентрирован на том, чтобы убить их всех, а не на том, в каком порядке это делать. В любом случае, поздно было об этом думать. Он пожал плечами.

— А мне без разницы, с кого начинать и кем заканчивать.

— Посмотрим…

Ворона перехватил секиру поудобнее и двинулся по кругу, выискивая более просторное место. Логен не шевелился — переводил дыхание; меч у бедра, острием вниз, пальцы сжимали холодную мокрую рукоять. Он никогда не дергался раньше времени.

— Лучше назови свое имя, пока я дух из тебя не вышиб. Хотелось бы знать, кого отправляю в грязь.

— А ты, Ворона, меня знаешь.

Логен вскинул руку с широко разведенными пальцами. Луна высветила черные потеки крови на ладони и перепачканный обрубок.

— Мы вместе бились при Карлеоне. Не ожидал, что ты так скоро меня забудешь. Но ожидания часто не оправдываются, верно?

Ворона застыл на месте. В темноте Логен не видел его лица, только блеск глаз, однако в позе явно читались страх и неуверенность.

— Нет, — прошептал он, качая головой, — не может быть. Девятипалый мертв!

— Неужели? — Логен набрал полную грудь воздуха и медленно выдохнул в сырую темноту. — Тогда, должно быть, я его призрак.

Парни-союзники тем временем выкопали в земле углубление и, огородившись мешками и ящиками, засели внутри. Над краем импровизированного бастиона маячило бледное, встревоженное лицо — кто-то вглядывался в гущу леса. В тусклом свете угасающего костра блеснул наконечник стрелы. А может, копья. Окопались. Ожидают нового нападения. Они и раньше дергались, а теперь, похоже, были готовы наложить в штаны от малейшего шороха. Любой из них с перепуга может его подстрелить, как только он появится. Черт бы побрал арбалеты союзников с их спусковым механизмом, теперь стрела с тетивы от легчайшего прикосновения слетает. Это была бы удача из удач — погибнуть ни за что ни про что в безвестном лесу, от рук своих же. И выбора никакого. Не пешком же добираться до передовой.

Логен откашлялся и громко крикнул:

— Не стреляйте!

Звякнула тетива, в соседнее дерево вонзилась стрела. Логен пригнулся к мокрой земле.

— Я же сказал — не стреляйте!

— Кто там?

— Это я, Девятипалый! — Тишина. — Северянин! Ехал с вами в повозке!

Повисла долгая пауза, затем послышались перешептывания.

— Ладно! Только иди медленно и руки держи на виду!

— Договорились! — Логен выпрямился и, подняв руки, осторожно вышел из-за деревьев. — Только не стреляйте! Вы обещали!

Он медленно брел к костру, содрогаясь от мысли, что в любой миг ему в грудь может ударить стрела. Наконец показались знакомые лица спутников, и среди них — командир колонны. Под прицелом двух арбалетчиков Логен медленно перебрался через самодельный парапет и спустился в траншею. Траншея тянулась впереди костра, выкопана была кое-как, и на дне ее собралась большая лужа.

— Где ты шатался? — сердито спросил офицер.

— Следил за северянами, что устроили засаду.

— Ну как, выследил? — спросил один из солдат.

— Выследил.

— И?

— И убил. — Логен кивнул на хлюпающую под ногами лужу. — Так что спать в воде вам сегодня ночью не придется. А перекусить что-нибудь осталось?

— Сколько их было? — резко спросил офицер.

Логен подошел к костру: в котелке было пусто. Опять везет как утопленнику.

— Пятеро.

— И ты в одиночку справился с пятью?

— Вообще их было шестеро, но первого я убил еще здесь. Валяется где-то там, среди деревьев. — Логен достал из мешка горбушку и принялся обтирать ею стенки котелка в надежде наскрести хотя бы мясного жира. — Я дождался, пока они уснут, так что драться пришлось только с одним. В бою мне всегда везет.