— Да, у вас для меня работы нет. — И Логен достал письмо, которым его снабдил Байяз.

Офицер развернул бумагу, пробежал текст глазами. Нахмурился. Еще раз прочитал.

— Ладно… — Он с сомнением осмотрел Логена. — Посмотрим.

Офицер указал на группу новобранцев, растерянно переминающихся неподалеку. Явно нервничая, бедняги с несчастным видом жались друг к другу под усиливающимся дождем.

— Сегодня в обед на передовую отправляется подкрепление. Можешь ехать с нами.

— Отлично.

Перепуганные солдатики не очень тянули на «подкрепление», но Логену было все равно. Какая разница, с кем ехать? Главное, что по направлению к Бетоду.

Вдоль дороги громко шелестели деревья — черно-зеленые, сумрачные, густые. И в их тени, возможно, кто-то таился. Ехать было тяжело: руки устали держаться за поручни, от тряски и подпрыгиваний на жестком сиденье болела задница. Тем не менее, цель постепенно становилась ближе, что, по мнению Логена, искупало тяготы пути.

Позади тянулась вереница повозок, груженных людьми, одеждой, едой, оружием и прочими вещами, без которых на войне не обойтись, и над каждой висел фонарь. Ползущая по склонам долины гирлянда огоньков высвечивала в густой синеве сумерек путь обоза через чащу.

Логен, обернувшись, взглянул на девятерых молодых новобранцев, сбившихся под фонарем в передней части повозки, подальше от него, жуткого, безобразного северянина. На каждом ухабе их подбрасывало и мотало из стороны в сторону.

— Вы когда-нибудь видели столько шрамов? — свистящим шепотом спросил один из парней, не догадываясь, что Логен понимает язык Союза.

— А кто он вообще такой?

— Черт его знает. Вроде бы северянин.

— Болван, я и так вижу, что он северянин! Мне непонятно, почему он едет с нами.

— Может, разведчик?

— По-моему, слишком здоровый для разведчика.

Логен, тихо усмехаясь, смотрел на проплывающие мимо деревья. В лицо дул свежий ветер, ноздри щекотал запах тумана, земли и холодного сырого воздуха. Кто бы мог подумать, что он обрадуется возвращению на Север! А ведь так приятно после странствий по далеким землям вновь очутиться в местах, где все знакомо и привычно — люди, язык, традиции!

Ночевали все группами, по десять человек, на обочине лесной дороги, и каждая компания жалась к своей повозке. Девять ребят-союзников тесно сидели друг подле друга по одну сторону большого костра. Над огнем в котелке тушилось мясо, источая ароматный пар. Логен молча наблюдал за спутниками: они помешивали еду, вспоминали дом, обсуждали войну и гадали, как долго придется торчать на Севере.

Наконец один из парней начал раскладывать мясо по мискам. Раздав еду восьми товарищам, он взглянул на Логена, наполнил еще одну миску и осторожно, точно направляясь к клетке с волками, двинулся в обход костра.

— Э-э… — Он боязливо вытянул руку. — Еда! — Он указал свободной рукой на открытый рот.

— Спасибо, друг, — произнес Логен, забирая миску, — но я знаю, куда это положено класть.

Из-за костра на него уставились вытянутые от удивления лица, подсвеченные желтыми отблесками пламени. Взгляды новобранцев стали еще недоверчивее и подозрительнее.

— Ты говоришь на общем — и молчал?

— По-моему опыту, лучше казаться глупее и проще, чем ты есть.

— Может, тогда скажешь, как тебя зовут? — спросил парень, который раздавал еду.

Логен задумался: назвать настоящее имя или какое-нибудь заурядное, никому не известное? Хотя… от себя не убежишь — рано или поздно на пути встретится знакомый. Да и лгать он толком не умел.

— Меня называют Логеном Девятипалым.

Солдаты и бровью не повели — его имя ничего им не говорило. Да и где о нем могли слышать фермерские сынки из солнечного Союза, занесенные волей случая на Север? Они, похоже, и свои-то имена едва помнили.

— И с какой целью ты здесь? — спросил кто-то из-за костра.

— С той же, что и вы, — чтобы убивать. — В глазах новобранцев плеснулась тревога. — Не бойтесь, не вас. Есть у меня старые счеты. — Он кивнул на убегающую вдаль дорогу. — С Бетодом.

Парни переглянулись, один из них пожал плечами.

— Что ж, раз ты на нашей стороне… — Он поднялся и достал из походного мешка флягу. — Будешь?

— А то! — Он, усмехнувшись, протянул кружку. — От этого угощения я никогда не отказываюсь.

Логен одним глотком осушил содержимое и причмокнул губами, чувствуя, как по пищеводу разливается приятное тепло. Ему налили еще.

— Спасибо. Только много мне не наливайте.

— Почему? — спросил один из парней. — Ты нас тогда перебьешь?

— Перебью? Если вам очень повезет…

— А если не повезет?

Логен ухмыльнулся над краем кружки.

— Тогда я начну горланить песни.

Солдат улыбнулся, а его товарищ принялся хохотать — тут ему и вонзилась в бок просвистевшая между ветвей стрела. Он закашлялся, изо рта на рубашку брызнула кровь. Фляга упала на траву, и где-то в темноте забулькало вытекающее вино. Другому пареньку стрела проткнула бедро. Он ошалело смотрел на оперение, боясь пошевелиться.

— Откуда это…

И тут все закричали. Некоторые схватились за оружие, некоторые попадали в страхе на землю. Просвистела еще пара стрел; одна попала в костер, взметнув к небу сноп искр.

Логен отбросил миску, схватил меч и кинулся к деревьям. По пути он сбил с ног кого-то из парней, поскользнулся сам и, кое-как удержавшись в вертикальном положении, что есть мочи помчался в чащу леса, туда, откуда прилетела стрела. Варианта было два: атаковать стрелявших или уносить ноги. Он сделал выбор, не раздумывая. Неважно, какое решение ты принимаешь, главное — быстро определиться и ни на шаг не отступать от намеченного плана. В темноте мелькнула бледная рука лучника: тот тянулся за новой стрелой. Выхватив из потрепанных ножен меч Делателя, Логен с боевым кличем ринулся вперед.

Скорее всего лучник успел бы пустить очередную стрелу прежде, чем на него обрушился Логен, но это требовало немалой выдержки, а у него сдали нервы. Немногие могут сделать правильный выбор, когда на них с воплем несется смерть. Запоздало бросив лук, он побежал в глубину леса — и тут его ударил в спину меч. Лучник с воплем рухнул в кусты, в ужасе развернулся к Логену и неуклюже пополз между ветвей, судорожно нашаривая нож. Логен поднял меч и завершил начатое. Изо рта лучника брызнула кровь, тело дернулось, обмякло и затихло.

— Еще жив… — пробормотал Логен, присаживаясь на корточки, и напряженно всмотрелся в черноту.

Пожалуй, все-таки следовало уносить ноги, но сожалеть о сделанном выборе было поздно. Пожалуй, вообще следовало остаться в Адуе, но и об этом сожалеть было поздно.

— Чертов Север, — шепотом ругнулся он под нос.

Если он упустит этих ублюдков, они не дадут им покоя — всю дорогу будут нападать то на одну повозку, то на другую. С такими «друзьями» под боком глаз ночью не сомкнешь, в любой миг стрела в горло прилетит. Лучше наведаться к ним прежде, чем они наведаются к тебе. Этот урок ему преподала непростая, богатая сражениями жизнь.

Он слышал, как остальные участники засады, с шумом пробиваясь через кусты, удирали в чащу. Логен покрепче сжал рукоять меча и, выдерживая дистанцию, двинулся на ощупь меж стволов за убегавшими. Свет костра и крики молодых солдат остались далеко за спиной, вокруг расстилался безмолвный лес, пахнущий соснами и влажной землей, а впереди шелестели торопливые шаги. Логен мгновенно слился с окружающим пейзажем. Оказалось, это совсем несложно: былая сноровка никуда не делась, как будто он ползал среди деревьев каждую ночь. Из темноты донеслось эхо голосов. Логен прильнул к сосне и, затаив дыхание, прислушался к разговору.

— А где Грязное Рыло?

Повисла пауза.

— Сдается мне, он убит.

— Убит? Как?

— С ними кто-то был, Ворона. Какой-то здоровый ублюдок.

Ворона… Знакомое имя. Названный, сражающийся за Щуплого. Да и голос знакомый. Они знали друг друга, но не приятельствовали. Просто сражались бок о бок при Карлеоне, так как стояли в одной шеренге. Вот и теперь их разделяет всего несколько шагов — и каждый жаждет прикончить другого. Странная штука жизнь. Драться плечом к плечу с человеком или драться с ним лицом к лицу — почти без разницы. По крайней мере, она менее существенна, чем если вообще не драться.