— Ты что, не слышал? Молодой Лев сказал…

— Я отлично слышал тебя, паренек. — Взгляд Стура скользнул к нему. — Но с меня уже довольно гребаных хотелок Молодого Льва. — Прямо удивительно, что у него с зубов еще не капала ядовитая слюна. — Если он хочет меня остановить, пускай, мать его, приходит сюда и останавливает сам. Что, нет? Так я и думал.

Он повернулся и проревел в чащу:

— К оружию, ребята! Давайте клич, ублюдки! Настало время драться!

И настал великий лязг щитов, и грохот копий, и шелест вынимаемых из ножен мечей. Великое рычание боевых проклятий, и бормотание молитв к мертвым, и выкрикивание приказов, разносящихся все дальше по мере того, как призыв к оружию распространялся вдоль по цепочке. Великий звон и шорох, когда воины в кольчугах принялись проламываться сквозь кусты к границе леса. Стур, оттеснив Брокова человека с дороги, первым прошагал в золотую пшеницу, на ходу доставая меч, и его позолоченные ублюдки толпой ринулись следом, отпихивая друг друга, чтобы показать, какие они кровожадные.

— Клянусь гребаными мертвыми, — пробормотал Белая Вода, уставившись вслед Стуру и дергая себя за рыжую бороду с такой силой, что казалось, еще немного, и он вывихнет себе челюсть.

— Взгляни на это с хорошей стороны. — Клевер сочувственно хлопнул его по плечу. — После сегодняшнего, будь то так или иначе, но тебе уже вряд ли придется снова иметь дело с этим идиотом.

Он надул щеки и вытащил свой меч.

— А вот кое-кому из нас никуда не деться от этого безумия. Эй, Нижний! Готовь ребят, будем атаковать!

Внезапный гром пушек превратил ставку Лео в скопище вставших на дыбы лошадей. Один из его телохранителей был сброшен наземь и унесен в тыл со сломанной рукой. Первый раненый за этот день. Но наверняка не последний.

Из-за садов прилетел камень и упал в грязь, подняв фонтан брызг. Другой ударился в ствол дерева, и Лео вздрогнул, когда дождь щепок обрушился на пригнувшихся людей, оказавшихся теперь в еще более безвыходном положении. Мгновением позже по полям раскатился оглушительный грохот взрыва.

— Проклятье! — прошипел Лео. Если они будут ждать, пока Открытый совет переберется через реку, то могут прождать до темноты!

— Какого черта? — вырвалось у Мустреда.

Он смотрел куда-то влево. Лео проследил за его взглядом. Из леса выкатилась огромная волна северян, и теперь они размеренным шагом преодолевали пространство спелой пшеницы, направляясь к низкому гребню. Карлы со своими круглыми щитами и сверкающими кольчугами; яркое солнце сверкало на лезвиях их секир, мечей и копий.

Лео уставился на них в молчаливом изумлении. У него не нашлось даже слов, чтобы выругаться.

В плане ведь не было ничего сложного! Как получилось, что он так позорно развалился на части? Одно дело — сумятица сражения, но Лео потерял контроль над своей армией еще до того, как она успела даже вступить в контакт с неприятелем! Он посмотрел на хаос, учиненный Открытым советом справа, потом на хаос, учиненный Стуром слева, потом на земляные укрепления впереди и набрал в грудь воздуха.

— Слушай мою команду! — Его голос звучал неожиданно спокойно. Он всегда был на высоте, когда оставался только один выход. — Труби к наступлению!

Мустред наклонился к нему.

— Они там хорошо окопались, ваша светлость, — с сомнением сказал он, махнув рукой в направлении Стоффенбека. — Они нас ждут. Без атаки Открытого совета с фланга…

Лео хлопнул старого лорда по плечу:

— Нам придется просто взять этих ублюдков с бою!

Он повернулся в седле и заорал, обращаясь к окружавшим его людям:

— Парни, поднимай знамена! Бей в барабаны! Время настало!

Лео увидел Савин, стоящую на склоне холма. Он улыбнулся и поднял руку, махнув ей на прощание.

И развернул коня в сторону врага.

Затрубили рожки, и с могучим топотом, сотрясшим потревоженную землю, армия Инглии двинулась к югу.

Даже здесь, в тылу, шум теперь не прекращался ни на минуту. Скрежетали повозки, командиры выкрикивали приказы, гремели копыта, пушки изрыгали яростное пламя. Кто-то не переставая вопил, тонко и пронзительно, срываясь на визг. Где-то сзади, далеко от сражения. Должно быть, несчастный случай в обозе.

С левого фланга огромная масса северян брела через золотистую пшеницу, оставляя за собой бурую и вытоптанную солому. Справа, среди садов, полыхали пожары, черный дым поднимался над деревьями, смешиваясь с белыми дымками пушек и накрывая поле сражения серой пеленой.

— Что происходит? — прошептала Савин.

— Я дрался при пяти осадах и в трех генеральных сражениях, — сказал Броуд. — И пока что не видел еще ни одного, где я бы понимал, что происходит.

В воздухе висел едкий запах — вонь гуркского огня и металла, страха и дерьма. Кто-то догадался вырыть латрину почти рядом с лагерем, и пара покосившихся плетеных щитов не особенно скрывала вид человеческих испражнений, не говоря уже о зловонии.

— Треклятые изменники! — бушевал на вершине холма тот старый ублюдок со своей больной ногой. — Королевская гвардия порежет вас на кусочки!

Броуд взглянул в его сторону, сдвинув брови:

— Какой милашка.

— Лорд Стиблинг — владелец этой земли, — отозвалась Савин сквозь сжатые зубы. — Лео говорит, что мы явились сюда защищать его права, а не отбирать их.

— Я пришел не за этим.

— А зачем ты пришел? — спросила Зури.

Тот же вопрос Броуд задавал себе сам, раз за разом карабкаясь вверх по лестницам, когда люди глядели на него как на сумасшедшего. Он бросил искать причины еще в Стирии. Он отдал Савин все, что был ей должен, и даже с лихвой, когда, рискуя жизнью, отправился на переговоры с Судьей. Он никогда не обещал, что будет драться. Фактически, он обещал, что не будет. И тем не менее он здесь.

— Гуннар, — сказала Савин. — Не мог бы ты кое-что для меня сделать?

— Могу попытаться.

— Разыщи моего мужа. — Она поглядела в южном направлении, туда, где вскорости завяжется самая жаркая схватка. Ее ладони скользнули вдоль живота. Она выглядела неожиданно, непривычно беззащитной посреди всего, что творилось вокруг. — Постарайся… сделать так, чтобы…

— Я понял.

Пытаться сделать так, чтобы человека не убили в сражении, было по определению бесплодной затеей — но едва ли первой, которую он на себя брал.

— Только сперва надо закончить еще одно дело… Ты не приглядишь за ними, пока я не вернусь?

Броуд отцепил от ушей дужки своих стекляшек, аккуратно сложил и вручил Зури. Она всегда казалась ему женщиной, которой можно доверить деликатную вещь.

Он зашагал вверх по ставшему размытым склону холма в направлении темного пятна башни, аккуратно заворачивая рукава. Привычные действия всегда помогают.

Старый лорд прищурился, когда тень Броуда загородила ему солнце.

— Нас, Стиблингов, так легко не запугаешь, ты, чертов… А-а! — Он взвизгнул, когда Броуд ухватил его за ухо и стащил с кресла.

Подпрыгивая и оскальзываясь на траве, почтенный старик был вынужден спуститься с холма, вскрикивая каждый раз, когда вес приходился на больную ногу. Броуд провел его к плетеным щитам, отбросив один из них ногой в сторону. В кои-то веки он был рад, что плохо видит, так что ему не приходится смотреть на переполненную латрину во всей ее красе. Запах, впрочем, определенно чувствовался.

Для Стиблинга переживание явно было совершенно новым. Он отпрянул, закрыв лицо рукой.

— Что ты…

Броуд пихнул его вперед.

На пару мгновений тот полностью скрылся под поверхностью, но потом всплыл. Его бархатная шапочка осталась где-то внизу, седые волосы налипли на лицо, перемазанное дерьмом тех людей, над которыми он еще минуту назад смеялся.

— Ах ты ублюдок! — взвыл он, подавляя рвотные позывы и пытаясь выбраться на твердую землю.

Но Броуд уже ушел. Он шел к Стоффенбеку, превратившемуся в смутный призрак за пеленой пыли, поднятой марширующими людьми.

— А нам что делать? — услышал он сзади оклик Баннермана.