— Они хорошо выглядят, да? — спросил он, натягивая поводья рядом с Савин и глядя на проходящие колонны, словно девушка на своего нареченного. — Чертовски хорошо!

— Почти так же хорошо, как их генерал, — отозвалась она, искоса взглянув на него.

Лео протянул руку и нежно положил ладонь на ее живот:

— Я люблю тебя.

Савин только моргнула. Дело в том, что она за свою жизнь любила лишь одного человека, и именно с ним они сейчас собирались воевать. Для нее любовь была несчастливым знаком. Помехой. Тем не менее она улыбнулась и накрыла его ладонь своей, чувствуя, как в животе шевелится их ребенок.

— Я тоже тебя люблю, — произнесла она и заткнула ему рот поцелуем.

В Лео ведь и действительно было много такого, что можно было любить. Особенно когда он стоял во главе армии. Просто для некоторых задач он был непригоден.

— А куда подевался Юранд? — спросила она, когда они снова разделились. — Он же чуть ли не все тут организовал.

Антауп громко смеялся в толпе офицеров, Белая Вода Йин, стащив с себя доспехи, помогал грузить бочки на одно из транспортных судов. Однако двоих остальных друзей Лео было не видать. Обычно требовалось героическое усилие, чтобы оторвать их от него.

— Да, и Гловард? Он же должен был…

— Они не поедут, — выговорил Лео, играя желваками.

Савин вздохнула:

— Вы что, поссорились там, в Сипани? — Они порой были как стайка школьниц с их раздорами. — Честное слово, Лео, нам сейчас нужен каждый человек, а Юранд больше, чем кто-либо. Тебе необходимо, чтобы рядом был кто-то…

— С мозгами? — процедил он сквозь зубы.

«Кто не наложит в штаны во время кризиса», — вот что она хотела сказать, но, учитывая, в каком Лео был настроении, остановилась на:

— С трезвой головой и организаторскими способностями. Нельзя же позволять каким-то мелочным…

— Они… не… поедут, — прорычал Лео, выговаривая каждое слово с яростной отчетливостью.

— Лео! — послышался крик откуда-то сбоку.

У Савин упало сердце. Леди Финри пробивалась сквозь толпу озадаченных зрителей, собравшихся на обочине. Молодой лейтенант, которому было поручено за ней присматривать, спешил следом, багровый от смущения.

— Я пытался ее удержать, ваша светлость, но…

— Лео! Что здесь происходит? — Его мать выглядела бледной и испуганной, и гораздо более старой, чем когда Савин впервые ее увидела, особенно сейчас, когда сын сидел перед ней, как башня, на своем высоченном коне. — Здесь, наверное, половина инглийской армии…

— Она здесь вся.

— Но… куда вы отправляетесь?

— На войну, мама. Куда еще может отправляться армия?

— Лео, до меня дошли слухи… что ты хочешь выступить против Закрытого совета! — шепотом закончила она, словно боясь этих слов. Потом улыбнулась неуверенной, отчаянной улыбкой: — Скажи, что это неправда!

Повисла пауза.

— Они зашли слишком далеко, черт подери! — рявкнул Лео. — Кто-то должен дать отпор этим мерзавцам.

Леди Финри посмотрела на Савин, и та старательно отвела взгляд, лишь самую малость чувствуя себя виноватой в том, что подвергла женщину столь тщательно продуманному обману.

— Лео, не хочешь же ты сказать… — Она слабо попыталась ухватиться за его колено, за его седло. — Лео, это же вооруженное восстание! Это измена, Лео!

И тут Савин ощутила, как по спине пополз неприятный холодок. Словно, невзирая на все ее длительные приготовления, просто потому, что никто до сих пор не произносил этих слов, она не понимала до конца, что они задумали. Холодок стал морозцем, когда она вдруг заметила в толпе еще одно знакомое лицо. Йору Сульфур, смиренный представитель ордена магов, ловко пробирался между людьми, явно направляясь к леди Финри.

— Это патриотизм! — отрезал Лео.

— Во имя Судеб, ты только послушай себя! Ты не понимаешь! — Финри понизила голос, нервно поглядывая то на Сульфура, то снова на сына. — Были предприняты особые меры, чтобы сделать нас тем, что мы есть. Чтобы сделать тебя тем, кто ты есть. — Она понизила голос еще больше: — Я заключила соглашение с Байязом…

— С Байязом? Кровь и ад, он-то какое отношение имеет ко всему этому?

— Самое прямое, — отозвался Сульфур, устремив пристальный взгляд на Савин.

Она вспомнила, как Первый из магов предлагал воздвигнуть ее изваяние на аллее Королей. Упоминая при этом выгодное партнерство и честную конкуренцию. Заверяя, что признание собственного невежества — это первый шаг к просвещению.

И еще она вспомнила, как обещала своему отцу, что не будет иметь с этим человеком ничего общего.

— Еще не поздно! — умоляла леди Финри. — Я напишу письмо королю, мы попросим у него прощения…

Лео с отвращением зашипел и развернул коня, заставив мать попятиться чуть ли не в объятия Сульфура.

— Я достаточно пресмыкался перед этим болваном! Пора бы нам поменяться местами.

Леди Финри поглядела на марширующих солдат, прижимая к груди исхудалую руку, потом снова приблизилась к лошади сына.

— Лео, прошу тебя, выслушай. Ты великий воин, великий вождь, в этом никто не сомневается. Но…

— Что «но», мама?

— Но ты не военачальник.

— Вроде бы я припоминаю битву под Красным холмом! — отрезал тот, порозовев от гнева. — Я повернул исход сражения там, где этого не смог никто другой!

— Там ты возглавлял атаку! — Она ухватила его лошадь за повод возле самого мундштука. — Управлять армией — совсем другое дело! По крайней мере, позволь мне отправиться вместе с тобой. Я смогу…

— Нет! — Он вырвал у нее повод. — Ты и без того слишком долго прикрывала меня своей юбкой. Теперь настало мое время!

И он, свирепо пришпорив коня, ринулся прочь.

— Посмотрим, долго ли оно продлится, — пробормотал Сульфур, тихо покачав головой.

Финри перевела неверящий взгляд с него на Савин. Она выглядела настолько раздавленной, что та с трудом смогла посмотреть ей в глаза.

— Вы хотя бы подумали о том, чем вы рискуете? О том, что будет, если вы потерпите поражение?

— Я только об этом и думаю, — заверила ее Савин.

Хотя, конечно, гораздо чаще она представляла, что будет, когда они одержат победу. У нее уже были продуманы большинство подробностей ее будущей коронации.

— Пострадают люди. — Савин с разочарованием увидела на глазах Финри слезы. Ей-богу, эта женщина была готова поступиться всем уважением, которым она пользовалась у людей. — Многие погибнут!

— И мой господин будет очень недоволен, — вставил Сульфур.

Савин посмотрела на него свысока:

— Как однажды сказал мой отец, если ты хочешь изменить мир, порой нужно сперва сжечь его дотла.

— Но Байяз! — продолжала умолять Финри. — Наше соглашение…

— Черт с ним, с Байязом. Я добилась своего места в жизни не тем, что выплачивала проценты по чужим долгам. — Савин прищелкнула пальцами, подзывая одного из помощников Лео: — Сопроводите леди Финри и ее друга обратно в резиденцию. И присмотрите, чтобы они ни во что не вмешивались.

— Ваша светлость!

— Лео, прошу тебя! — выкрикивала Финри, теснимая прочь. — Савин!

Но Савин уже развернулась к кораблям и цокнула языком, понукая коня.

Едва ли ей было намного больше шестнадцати, этой девчонке, но вышагивала она очень самоуверенно. У нее были широкие крепкие плечи и широкие крепкие бедра, а также широкий крепкий подбородок, который она с вызовом устремила к Трясучке, хоть он и возвышался над ней, как башня, — расстояние было немалое, поскольку ростом девчонка не отличалась. Она уперла в землю перед ним основание своего старенького копья, добела стиснув широкие крепкие пальцы на почерневшем от времени древке.

Трясучка кротко посмотрел на нее сверху:

— Да?

— Я хочу говорить с Рикке! — провозгласила девочка.

— Вот она. — Он протянул руку, показывая.

— Что, вот эта?

— Нет, Рикке — это другая одноглазая, с руническими татуировками по всему лицу, — откликнулась Изерн-и-Фейл. — Конечно, это она! Кровь и ад, девчонка, кем еще она может быть?