Изгнав из головы отвратительные воспоминания, Савин подняла руку с новеньким кольцом, которое ей сделали на заказ. Утешительно-гигантских размеров камень блеснул в лучах утреннего солнца.
— Похоже на то.
— И что теперь?
— Я бы рекомендовала форель.
— А потом?
— Дай нам с Зури еще неделю, чтобы уладить мои дела здесь, — а потом в Инглию.
— А там ты начнешь улаживать мои дела?
— Там я буду помогать тебе улаживать твои дела. — И к тому же там, возможно, люди меньше заботятся о внешности, и Зури не придется так сильно налегать на шнурки ее корсета. — Пожалуй, будет лучше, если мы уедем до повешения Веттерланта.
— Я бы и извинения его величеству тоже отложил подальше.
Савин сделала гримасу:
— Надеюсь, мои… прошлые отношения с королем не…
— Если он настолько глуп, что позволил самой прекрасной женщине в Союзе проскользнуть у себя между пальцев, то мне его просто жаль.
И Лео улыбнулся ей своей широкой, мальчишеской улыбкой, той, что превращала шрам на его щеке в небольшую морщинку.
Савин поняла, что тоже улыбается в ответ, и даже не особенно притворяясь.
— Это… очень любезно с твоей стороны — говорить так.
— Только не думай, что так будет всегда. — Лео положил себе на тарелку кусок форели и пососал вилку. — Льстец из меня не очень-то.
— О, я думаю, ты можешь преуспеть в любом деле, если возьмешься как следует.
Лео улыбнулся еще шире:
— Очень любезно с твоей стороны говорить так.
— Ну я-то одна из лучших льстецов в Союзе, спроси кого угодно.
Он рассмеялся и принялся за еду — и, в общем-то, на него было довольно приятно смотреть. Такой сильный, здоровый, симпатичный. Никаких следов вчерашнего гнева. За исключением, может быть, розоватой царапины, оставшейся на щеке от ее ладони. Похоже, у Молодого Льва бывали приступы дурного настроения, но быстро проходили, как грозовые тучи, набегающие на суровые северные долины и тут же уносящиеся прочь, вновь открывая небо сияющему солнышку. С таким материалом она могла работать. В конце концов, у кого не бывает дурного настроения? Савин сама пребывала в дурном настроении с тех самых пор, как вернулась из Вальбека.
На балкон вышел Гарун, с трудом протиснувшись в дверь — для этого ему пришлось свести вместе свои огромные плечи.
— Леди Савин, к вам пришел Спиллион Суорбрек.
Несколько месяцев, проведенных в Адуе, и у него уже почти не осталось акцента.
— Спасибо, Гарун, ты сокровище. Пришли его сюда.
Лео нахмурился ему вслед:
— Не уверен, что твои слуги хорошо приживутся в Инглии.
— Инглии придется просто свыкнуться с ними. Гарун и Рабик — братья Зури, и это одни из самых усердных, добросовестных и надежных людей, которых я знаю. Гарун раньше служил офицером в императорской армии, если не ошибаюсь, а Рабик творит настоящие чудеса с лошадьми. Что касается Зури… — Зури была для Савин самым близким человеком, и одна мысль, что ей где-то могут быть не рады, вызывала у нее желание растереть это место в порошок. — Она просто незаменима. Если ее не будет, мои деловые интересы пострадают больше, чем если не будет меня. Я готова без сомнений доверить ей наши жизни.
Лео потыкал вилкой рыбу.
— Просто мне кажется, что в Адуе в последнее время уж больно много коричневых лиц.
— Слишком много для чего? Эти люди усердно трудятся. Они приносят нам достаток, свежую энергию и новые идеи. Среди них много замечательных, творческих людей. Отличных инженеров. И в любом случае, как ты предлагаешь их остановить? Сделать страну менее процветающей?
Лео не выглядел убежденным. Он был не из тех людей, кого трогают доводы рассудка.
— Не знаю, не знаю, — проворчал он. — Мы воевали с гурками.
— А ты воевал с северянами. И тем не менее у тебя на Севере множество отличных друзей.
Судя по виду, Лео даже немного оскорбился:
— Северяне вообще-то бывают разными, знаешь ли.
Послышался треск ткани, и Суорбрек вывалился на балкон, слегка запутавшись в портьерах, но мужественно преодолев препятствие. Он только что вернулся из очередного путешествия в Дальние Территории, о чем недвусмысленно сообщала растительность на лице, достойная бесстрашного искателя приключений.
— Ваша светлость, — пропел он, обращая к Савин церемонный поклон. — Вы выглядите настоящей богиней, как и всегда!
— Мастер Суорбрек! Как прошла ваша последняя вылазка на дикий Запад?
— О, множество диковинных событий и куча опасностей! Я мог бы рассказать такое, чему изнеженные жители Адуи просто не поверят!
Савин первой отказалась бы ему верить, поскольку знала из надежного источника, что Суорбрек по прибытии в Ростод практически не вылезал из гавани и платил одному из скаутов, чтобы тот носил его одежду во время поездок по равнинам — таким образом она приобретала в должной степени бывалый вид к его возвращению.
— Позвольте познакомить вас с моим мужем: Лео дан Брок.
— Ваша светлость! — Суорбрек отвесил еще более изысканный поклон. — Невероятная честь — быть представленным герою битвы под Красным холмом и победителю Большого Волка!
— Я не люблю об этом говорить, — жестко отозвался Лео.
Суорбрек моргнул, слегка приоткрыв рот. Лео расхохотался:
— Да я только об этом бы и говорил, черт побери, будь моя воля! — Он ухватил руку Суорбрека и так энергично встряхнул, что едва не сбросил злополучного писателя с балкона. — Кажется, мне как-то раз довелось побывать в вашем кабинете.
Если Суорбрек и подозревал, для чего используется его кабинет, то, надо отдать ему должное, ничем этого не показал.
— Мое скромное жилище всегда к вашим услугам, так же как и мое скромное перо.
— Насчет последнего у меня была идея, как его применить, — сказала Савин, носком туфли подталкивая стул поближе к Суорбреку. — Дело в том, что имя «Глокта» несет на себе… некоторое пятно.
— Это славное имя, но я понимаю, что имеет в виду ваша светлость. У него действительно есть привкус…
— Пыток? — предположила Савин, вызвав у Суорбрека смущенную улыбку.
— Зато имя «Брок» несет совершенно другие коннотации, — продолжал писатель. — Героизм, патриотизм, ура-ура! Кстати, ваша светлость, вы не задумывались об издании своей биографии?
Лео остановился, не донеся вилку до рта.
— Мне двадцать два года. Надеюсь, я еще успею совершить пару достойных дел до конца своей жизни!
— О, несомненно, славные победы, одержанные вами до сих пор, — всего лишь прелюдия, но для публики будут представлять огромный интерес даже первые один-два тома…
— Мое имя, — напомнила Савин.
— Ах да! Приношу свои извинения, новые идеи так и кишат, их необходимо постоянно ставить на место! Проклятие артистического темперамента.
И далеко не единственное, на ее взгляд.
— Савин дан Глокта занималась бизнесом, — принялась объяснять она. — Ей была необходима репутация женщины умной, безжалостной, решительной, твердой как кремень…
— Инвесторы должны были ей доверять, партнеры — уважать, должники — бояться, — подхватил Суорбрек. — Понимаю… А Савин дан Брок, леди-губернаторша Инглии, должна быть… женщиной, близкой к народу? В которой здравый смысл уравновешивается душевной теплотой и великодушием? Которая неустанно трудится ради общего блага?
Карнсбик всегда говорил, что подозревает в Савин скрытое великодушие. Возможно, настало время выставить его на всеобщее обозрение.
— Что вы скажете о серии очерков, где бы описывалась моя благотворительная деятельность в районе Трех Ферм? Только не слишком прямолинейно, вы понимаете?
— Подтекст — мое все! — заверил Суорбрек.
Он откинулся на спинку стула и принялся разглядывать деревья в саду, словно на их ветвях зрели сочные откровения.
— Было бы очень кстати, если бы нам удалось найти момент какой-то искренности. Надеюсь, вы не сочтете меня неделикатным, если я предложу, чтобы мы… использовали опыт ваших переживаний во время восстания в Вальбеке?