Он медленно повернулся, оглядывая зал, потом поднял голову к позолоченному куполу высоко-высоко над ними.

— И сомневаюсь, что для проведения мероприятия можно было найти более великолепное место.

— Равно как и невесту с лучшей родословной. — Ишер погладил рукой воздух, словно они говорили о скаковой лошади. — Изольда дан Каспа, вы не знакомы?

— Не думаю, что имел удовольствие.

— Превосходных кровей! Старый добрый миддерландский род. Чудесный мягкий характер.

— Замечательно, — пробурчал Лео без особой радости. Для него женщина с мягким характером была все равно что меч с тупым лезвием.

Ишер, нахмурясь, взглянул на трость в руке Лео:

— Как ваша нога?

— Неплохо. — Помимо постоянной боли, досаждала еще постоянная необходимость притворяться, будто тебе совсем не больно, словно самое худшее в твоих страданиях — это то, что они могут расстроить окружающих. — Рубленые раны порой долго заживают.

— Ах да, рубленые раны! — Словно Ишер мог иметь хоть какое-то представление о том, что это такое. Он наклонился к Лео: — Со времени вашего последнего визита дела шли далеко не лучшим образом.

— Вот как?

— Не хотел бы показаться непатриотичным, — продолжал болтать Ишер, словно ему не терпелось доказать обратное, — но король Орсо, по всей видимости, представляет собой именно такую пустышку, как мы и ожидали.

— В правде не может быть ничего непатриотичного, — промямлил Лео, тут же усомнившись, так ли это.

— Он ни в малейшей степени не способен сдерживать Костлявого и остальных престарелых мерзавцев из Закрытого совета. Все они, в Белом Кабинете, — сплошь лжецы и мошенники.

— Всегда были такими, — пробурчал Лео, тут же усомнившись и в этом тоже.

— Они намерены ограничить права Открытого совета! Лишить нас наших древних привилегий! Сгребают наши земли под когтистую лапу короны. Замучили нас своими чертовыми налогами!

— Ха! — хмыкнул Лео. — Прекрасно понимаю ваши чувства. Инглию они выжали почти досуха.

— А ведь если кто и заслужил снисходительного отношения, так это вы, кто в одиночку сдержал натиск дикарей, без всякой помощи со стороны короны!

— Мы сражались за короля. Мы выиграли войну за короля! Мы заплатили за эту чертову… — Лео с некоторым усилием заставил себя понизить голос, — …королевскую войну. И что мы получили взамен?

Он яростно хлопнул ладонью по львиной голове на навершии памятного меча, который с такой гордостью принял из рук короля Джезаля в прошлом году.

— Один меч! И то он даже не сбалансирован как следует, будь он неладен!

— Просто позор.

— Вот именно, позор! — Лео усомнился, не болтает ли он слишком много, но уже не мог сдержаться. — Нарушение договора между короной и провинциями. Наши люди спрашивают, подданные мы или домашний скот!

Юранд предупреждал его следить за тем, что он будет говорить в Адуе. Но Юранд был далеко, как это ни печально, а правда все же есть правда.

— Кое-кто из наших людей уже на грани бунта, черт подери! — прошипел он, ввинчивая конец своей трости в мозаичный пол.

— Настоящий позор! — посочувствовал Ишер. — И, однако, это еще ничто по сравнению с тем, как они поступают с бедным Федором дан Веттерлантом.

— С кем?

— Вы не встречались?

— Не думаю, что имел удовольствие…

— Один из наших. Веттерлант. Место в Открытом совете, поместья под Колоном. Старый добрый миддерландский род…

— Мягкий характер?

— Немного буйный, честно говоря, но мы знакомы уже много лет. Кажется, он мой троюродный брат или что-то в этом роде. Или троюродный племянник?

— Никогда не разбирался во всех этих родственных отношениях…

— Да и кто в них разбирается? Обвинения, конечно же, сфабрикованы. Какая-нибудь очередная уловка Костлявого. Мне говорили, что он сознался, но наверняка это было сделано под пыткой.

— Они пытали члена Открытого совета? — Лео едва мог поверить в это. — Я не думал, что Орсо на такое способен.

— Говорю вам, этот человек — просто пустое место! Он не имеет представления о том, что делается от его имени, а если бы и знал, то пальцем бы не пошевелил. Веттерланта держат взаперти в застенках Допросного дома, к нему не пускают ни друзей, ни родственников. У него даже окна нет! Бедная мать вне себя от горя. Она мне тоже родня, я не могу быть равнодушным.

— Во имя мертвых, — пробормотал Лео, только спустя мгновение поняв, что эта северная поговорка здесь ничего не значит.

— Он апеллировал к королевскому правосудию. Любой, кто занимает место в Открытом совете, имеет право потребовать, чтобы его судили здесь и судьей выступал его величество. Однако… сомневаюсь, что в Союзе в наши дни можно добиться какой-либо справедливости.

— Клянусь мертвыми! В смысле — кровь и ад!

— Даже потомки старинных родов, даже члены Открытого совета, даже настоящие патриоты, как мы с вами, не могут рассчитывать на свою безопасность. Такое чувство, будто эта страна больше не принадлежит нам.

Лео потер ноющее бедро — медленно тлеющая боль лишь подстегивала разгорающийся гнев.

— С этим нужно что-то делать! — прорычал он.

Ишер скорбно кивнул:

— Нужно. Но… у кого хватит смелости?

Стараясь не хромать, Лео шел обратно по аллее Королей, мимо изваяний великих людей прошлого. По одну сторону возвышались короли — настоящие короли. Гарод Великий. Арнольт Справедливый. Казамир Стойкий. Знаменитые деятели времен их правления, немного пониже ростом, возвышались по другую.

Лео подумал, будет ли здесь когда-нибудь стоять его статуя. С мечом и щитом, в память о его великих победах, сурово взирающая через дорогу на более высокое и более внушительное изваяние короля Орсо. Мысль об этом не наполнила его сердце радостью. За свои победы он платил каждым шагом, и ему вовсе не хотелось делить славу с человеком, к которому он стремительно терял всякое уважение.

Кронпринц Орсо показался ему вполне неплохим парнем, но трон лишь усиливает человеческие недостатки, а его Закрытый совет по-прежнему состоял из тех же продажных старых червей, из-за которых царствование короля Джезаля оказалось в сточной канаве. Что сейчас требовалось Союзу, так это люди отважные, люди страстные. Люди действия!

Такие, как он.

Апартаменты, выделенные ему и его матери, располагались высоко над городом, что означало восхитительный вид и кучу чертовых ступенек. Когда Лео в конце концов оказался наверху, его нога горела огнем. Ему пришлось остановиться, чтобы перевести дыхание, утереть пот со лба и превратить судорожную гримасу в беззаботную улыбку. Он говорил себе, что не хочет лишний раз беспокоить мать. На самом деле он не хотел, чтобы она оказалась правой в своих опасениях.

— Как прошла ваша встреча с лордом Ишером? — спросила она, когда он вошел.

— Неплохо. Он рассказал мне чудовищную историю об одном бедолаге, Веттерланте. В Агрионте все прогнило, но ни у кого не хватает смелости, чтобы…

Позади него кто-то стоял. Женщина. Возможно, на несколько лет старше его матери, но все еще весьма привлекательная, с кривоватой усмешкой на губах, словно она знала какие-то секреты, которых не знал он.

— Знакомься: леди Арди дан Глокта.

— Ох…

Во имя мертвых, теперь он видел сходство! То же откровенное, ищущее, слегка насмешливое выражение, что и у ее дочери. Лео залился краской до корней волос.

— Ужасно рад с вами познакомиться, леди…

— А уж я-то как рада, ваша светлость! Настоящий герой, украшенный шрамами великих деяний! Надеюсь, вы поддержите меня, если я упаду в обморок?

— Я, э-э… постараюсь…

— Насколько я понимаю, вы знакомы с моей дочерью, Савин?

Если у кого и был шанс в этот момент брякнуться в обморок, так это у него.

— Мы э-э… встречались. Всего один раз. — Столько же раз, сколько и трахались. Наверное, лучше бы об этом сейчас не думать, но, начав, он уже не мог остановиться. — Когда я в последний раз был в Адуе. Четыре месяца назад, кажется? Она показалась мне очень привлекательной…