— Ну, по крайней мере, наша северная граница в безопасности, — заметил Орсо, отчаянно пытаясь внести в дискуссию хоть немного оптимизма.

— Хм-м… — Чопорно поджатые губы верховного консула возвестили крушение его надежд. — Наша политика на Севере всегда больше напоминала кипящий котел. Ищейка обременен годами. Немощен. В случае его смерти никто не может предугадать судьбы Протектората. Лорд-губернатор Брок, по всей видимости, выковал прочные узы дружбы с новым королем Севера, Стуром Сумраком…

— Уж в этом-то не может быть ничего плохого, — предположил Орсо.

Над столом скрестились взгляды, исполненные сомнения.

— Если только эти узы не окажутся… чересчур прочными, — промурлыкал Глокта.

— Молодой лорд-губернатор очень популярен, — согласился Городец.

— Чертовски. Популярен, — продолбил верховный судья.

— Симпатичный парень, — сказал Бринт. — И уже заслужил репутацию храброго воина.

— За ним Инглия. И Стур в качестве союзника. Он может оказаться угрозой.

Рукстед высоко задрал свои кустистые брови:

— Не будем забывать, его дед был презренным изменником, черт бы его драл!

— Я не позволю осуждать человека за действия его деда! — отрезал Орсо, чьи собственные деды имели весьма сомнительную репутацию, и это еще мягко сказано. — Лео дан Брок рисковал жизнью, сражаясь за меня в поединке!

— Работа вашего Закрытого совета, — возразил Глокта, — состоит в том, чтобы предупреждать угрозы вашему величеству до того, как они станут угрозами.

— Потому что потом может оказаться слишком поздно, — вставил Байяз.

— Население… обескуражено смертью вашего отца, — сказал Городец. — Он умер таким молодым… Так неожиданно…

— Очень молодым. Очень неожиданно.

— В то время как сами вы, ваше величество, человек…

— Ничтожный? — предположил Орсо.

— Недостаточно опытный, — ответил Городец с терпеливой улыбкой. — В такие времена, как сейчас, люди более всего желают стабильности.

— В самом деле. Без сомнения, было бы более чем уместно, если бы ваше величество… — лорд Хофф прокашлялся, — …женились?

Орсо прикрыл глаза, прижав веки большим и указательным пальцами.

— Может, не стоит снова об этом?

Женитьба была вопросом, который он меньше всего хотел обсуждать. Записка Савин все еще лежала в ящике его прикроватного столика. Каждый вечер он по-прежнему всматривался в одну-единственную жестокую строчку — так люди отковыривают засохшую корку с раны.

Хофф снова откашлялся:

— Новый король неизбежно оказывается в несколько неустойчивом положении…

— А король, не имеющий потомства, — вдвойне, — добавил Глокта.

— Отсутствие явной линии наследования вызывает беспокоящее впечатление непостоянства, — изрек Матстрингер.

— Возможно, я мог бы с помощью ее величества, вашей матери, подготовить список подходящих дам, в нашей стране и за границей? — Хофф откашлялся в третий раз. — В смысле… еще один список?

— Сколько вам будет угодно, — прорычал Орсо, выговаривая каждое слово с ядовитой отчетливостью.

— И вот еще вопрос, — сказал верховный судья. — Федор дан Веттерлант.

Болезненная гримаса, не сходящая с лица Глокты, стала еще мучительней.

— Я надеялся, что мы сможем разобраться с этим делом, не беспокоя его величество.

— Вы уже побеспокоили, — отрезал Орсо. — Федор дан Веттерлант… кажется, я как-то раз играл с ним в карты?

— Он жил в Адуе до того, как унаследовал семейное имение. Его репутация здесь была…

— Немногим лучше моей?

Теперь Орсо его вспомнил. Мягкое лицо, но жесткий взгляд. Слишком много улыбок. Совсем как у лорда Хоффа — который как раз предъявлял ему особенно вкрадчивый образчик.

— Я собирался сказать «отвратительной», ваше величество… Он обвиняется в серьезных преступлениях.

— Этот человек изнасиловал прачку, — пояснил Глокта, — при содействии смотрителя своего имения. Когда муж женщины потребовал правосудия, Веттерлант убил его. Вновь при содействии смотрителя. В таверне, в присутствии семнадцати свидетелей.

Лишенный эмоций, скребущий голос архилектора только усиливал вздымающееся в груди Орсо отвращение.

— После чего потребовал выпить. Думаю, наливал ему все тот же смотритель.

— Кровь и ад! — пробормотал Орсо.

Матстрингер вставил:

— По крайней мере, таковы обвинения.

— Даже сам Веттерлант не берется их опровергнуть, — возразил Глокта.

— Чего не скажешь о его матери, — вставил Городец.

Со всех сторон раздались стоны:

— Леди Веттерлант! Клянусь Судьбами, это чума, а не женщина!

— Ужасная. Карга.

— Что ж, я не большой любитель повешений, — сказал Орсо, — но мне доводилось видеть, как людей вешали за гораздо меньшие проступки.

— Со смотрителем уже покончено, — сказал Глокта.

— Жаль, — хмыкнул Бринт с тяжеловесным сарказмом, — судя по всему, он был настоящий милашка.

— Но Веттерлант попросил королевского суда, — сообщил Брюкель.

— Точнее, этого потребовала его мать!

— И поскольку он имеет место в Открытом совете…

— С которым его задница до сих пор не знакома…

— …то имеет право быть судимым перед другими заседателями, а судьей должны быть вы, ваше величество. Мы не можем отказать ему в этом праве.

— Но мы можем отложить слушание, — добавил Глокта. — Открытый совет, может быть, мало что делает, но его бездеятельность направляет судьбы мира.

— Отсрочить. Оттянуть. Приостановить. Я могу удерживать его. Формальностями и процедурами. Пока он не умрет в темнице. — Верховный судья улыбнулся, словно это было бы идеальным решением.

— Мы попросту откажем ему в слушании?!

К такой возможности Орсо испытывал не меньшее отвращение, чем к самому преступлению.

— Разумеется, нет! — ответил Брюкель.

— Нет-нет, — подхватил Городец. — Мы не собираемся ни в чем ему отказывать…

— Мы всего лишь не собираемся ему ничего давать, — закончил Глокта.

Рукстед кивнул:

— Мы не можем позволить треклятому Федору дан Веттерланту или его чертовой мамаше держать нож у горла целой страны только потому, что он не умеет себя сдерживать!

— Мог бы, по крайней мере, выждать момента, когда рядом не будет семнадцати свидетелей, — добавил Городец, вызвав сдержанный смех у остальных.

— То есть мы наказываем не за изнасилование или убийство, а за то, что он позволил себя поймать? — уточнил Орсо.

Хофф посмотрел на других советников, словно ища возражений:

— Н-ну…

— Почему бы мне просто не выслушать его апелляцию, не рассудить дело так, как оно заслуживает, и не вынести решение по своему разумению?

Лицо Глокты искривилось еще больше, чем прежде.

— Ваше величество, если вы возьметесь судить это дело, люди воспримут это как поддержку той или иной стороны. — Старики закивали, закряхтели, уныло заерзали в своих неудобных креслах. — Объявите Веттерланта невиновным, и в этом увидят кумовство и покрывательство, что усилит позиции всевозможных изменников вроде ломателей, которые воспользуются этим случаем, чтобы обратить против вас простонародье.

— Однако если вы решите, что Веттерлант виновен… — Городец угрюмо подергал себя за бороду, и остальные старики поддержали его беспокойным ворчанием. — Знать сочтет это публичным оскорблением, атакой на свои позиции, предательством! Это даст козырь в руки вашим противникам в Открытом совете, и это в тот самый момент, когда мы пытаемся обеспечить вам беспрепятственную передачу власти!

— Порой мне кажется, — резко произнес Орсо, потирая намятые короной места над висками, — что последствия любого решения, которое я приму в этом кабинете, неизбежно окажутся одинаково плохими, так что наилучшим выходом для меня будет вообще не принимать решений!

Хофф снова обвел взглядом стол:

— Н-ну…

— Для короля, — изрек Первый из магов, — предпочтительнее держаться в стороне от любых сторон.