— И вот я здесь, — закончила она.

— Да… Вот это история, — проговорил Брок.

— Ну, это все же не поединок с могучим противником в круге из щитов.

— Ваше испытание длилось неделями. Мое закончилось в несколько мгновений.

Он наклонился ближе к ней, словно делясь заветным секретом:

— Между нами говоря, Стур Сумрак действительно дерется лучше. — Он провел кончиком пальца по еще не заросшему длинному шраму под глазом, и Савин с виноватым возбуждением осознала, что это, должно быть, след от меча. — Он мог убить меня дюжину раз. Все, что от меня потребовалось, — это остаться в живых до тех пор, пока его не доконало собственное самомнение.

Савин подняла свой бокал:

— Ну что ж, за выживших!

— За это я выпью с удовольствием!

У него была приятная улыбка — открытая, искренняя. И со множеством превосходных белых зубов. Савин поняла, что даже несмотря на то, что победа была уже одержана, она продолжает с ним разговаривать. И еще больший сюрприз: ей это нравится!

— Так вас зовут Савин?

— Да… Савин дан Глокта.

Говори об этом имени что хочешь, но ты всегда можешь быть уверен в реакции. Брок неловко закашлялся — воистину, он совершенно не умел скрывать свои чувства.

— Я вижу, вы уже встречались с моим отцом?

— Могу только сказать, что вы, по-видимому, пошли лицом в мать, и она наверняка писаная красавица.

Она оценивающе кивнула ему:

— Неплохая попытка в данных обстоятельствах.

Все, чего она хотела — это раздавить Селесту дан Хайген, которая теперь судорожно обмахивалась веером возле лорда Ишера, не обращавшего на нее никакого внимания. Но теперь, когда битва была выиграна, жемчужная пыль и выпивка снова навалились на Савин, и она обнаружила, что в качестве приза ей достался чрезвычайно симпатичный молодой человек. В нем действительно было что-то львиное: в его песчаного цвета длинных волосах, в его коротко остриженной бородке, в его уверенной, спокойной, очевидной силе. С этим незарубцевавшимся шрамом поперек лица он выглядел совсем как герой какого-нибудь цветистого романа — такой мужественный, такой популярный, такой могущественный. Если подумать, молодой лорд-губернатор Инглии был на данный момент несомненно самым привлекательным холостяком во всем Союзе. Если сбросить со счетов кронпринца Орсо. Что Савин, увы, была вынуждена сделать.

— Наверное, трудно быть прославленным героем, — сказала она. В конце концов, все любят, когда им сочувствуют, как бы мало они этого ни заслужили.

— Признаюсь, к этому необходимо немного привыкнуть.

— И, наверное, трудно отличать искреннее восхищение от пустых похвал. Ты окружен людьми, но словно бы один. — Она драматически вздохнула. — Каждый пытается тебя использовать.

— Но вы-то, конечно, сердечно блюдете мои интересы?

— Я оскорбила бы ваш здравый смысл, если бы претендовала на что-либо подобное. Но возможно, мы сможем быть полезными друг другу.

И она одарила Лео еще одной улыбкой. Почему бы и нет? Его прямая, свободная манера была прямой противоположностью Орсо. Он не давал ей никаких загадок, которые надо было разгадывать. В его словах не всегда прослеживался даже прямой смысл, не говоря уже о двойном. Бывает, что прекрасный дурак — как раз то, что нужно человеку.

Савин устала быть умной. Ей хотелось безрассудства. Ей хотелось сделать кому-нибудь больно. Сделать больно себе самой.

— В городе есть одно место, где вам обязательно стоит побывать, раз уж вы здесь.

— Вот как?

— Это кабинет одного моего друга. Писателя. Спиллиона Суорбрека.

Брок несколько приуныл.

— Я вообще-то… не то чтобы много читаю…

— Честно говоря, я тоже. Суорбрек сейчас не в городе, он отправился в исследовательскую экспедицию на Ближние Территории. — Она едва заметно прикоснулась веером к груди Лео, глядя на него снизу вверх из-под ресниц. Ей было нужно… чего-нибудь такого. — Но я там буду.

Брок неловко откашлялся.

— Завтра?

— Давайте сейчас, — предложила Савин. — Завтра я могу передумать.

Вероятно, она вела себя как полная дура. Вероятно, ее действия вызовут скандал. Впрочем — и это можно сказать с уверенностью — не настолько большой, как свадьба с собственным братом.

Орсо стоял и пил.

Если говорить точнее, он стоял, пил и наблюдал за Савин. Для начала исподтишка. Но с каждым новым глотком все более и более открыто. Просто смотреть на нее было пыткой. Смотреть на нее рядом с квадратным подбородком этого олуха Лео дан Брока было пыткой втройне. Пыткой, которой он по какой-то причине никак не мог перестать мучить самого себя.

Казалось бы, между ними двумя танцевали люди — целый зал, полный сверкающих, кружащихся фигур, — но все они были лишь пьяным размазанным пятном. Он видел лишь Савин, которая стояла рядом с Молодым Львом и смеялась. Орсо думал, что только он достаточно забавен, чтобы вызвать у нее такой смех. А оказалось, она может так смеяться и для других, совсем не забавных людей.

То, что она его отвергла, едва ли было сюрпризом. Но то, что она, судя по всему, решила попытаться зацапать другого мужчину — причем именно того, кого все считали его соперником, — буквально через несколько дней, как отвергла его? Это было больно. Он прикончил свой бокал и ухватил следующий с проносимого мимо подноса. Кого он пытается обмануть? Ему было больно от всего. Он весь был сплошная огромная рана. Из тех, что никогда не заживут.

— А вот и мой сын и наследник, кронпринц Орсо!

Повернувшись, Орсо обнаружил своего отца в компании плотно сложенного пожилого человека, лысого как яйцо, с короткой седой бородкой.

— Байяз! — представил его король с большой торжественностью. — Первый из магов!

Старик лишь совсем немного походил на свою величественную статую на аллее Королей. Вместо посоха он держал отполированную трость, отделанную медью и хрусталем. Вместо ауры таинственной мудрости на его лице читалось выражение ненасытного самодовольства. Вместо мистических одеяний на нем был вполне современный деловой костюм — такой, за который была заплачена немалая сумма превосходному портному. Орсо хмыкнул.

— Вы больше похожи на банкира, чем на волшебника.

— Необходимо подстраивать свой стиль в соответствии со временем, — ответил Байяз, поднимая свою трость и с удовольствием разглядывая игру света в хрустальном набалдашнике. — Мой мастер любил повторять, что знание — корень силы, но я склонен подозревать, что в наши дни корни силы сделаны из золота… Фактически, мы с вами уже встречались, ваша светлость. Впрочем, вам тогда было, я думаю, не больше четырех лет.

— С тех пор он почти не изменился! — выпалил король с удушающе фальшивым смешком.

— К сожалению, у меня ужасная память: не помню ничего, что произошло больше чем несколько часов назад, — сказал Орсо. — Сплошной туман.

— Жаль, что мне не удается чаще здесь бывать, — заметил Байяз. — Все время возникают новые проблемы, которые надо решать. Не успел я обеспечить временное прекращение враждебных действий со стороны моего беспокойного брата на Юге, как другой мой брат с сестрой на Западе начали… создавать трудности.

— Ох уж эти родственники! — хмыкнул Орсо, поднимая свой бокал в сторону отца, который выглядел все более беспокойным с каждой их репликой.

— Семена прошлого дают плоды в настоящем, — прожурчал Байяз. — А особенно нанесенные в прошлом раны. И потом ты не можешь на час повернуться к Северу спиной, чтобы не разразилась по меньшей мере одна война. Никогда ни малейшего покоя! Тем не менее, я надеюсь, что мой помощник Йору Сульфур смог быть вам полезен в мое отсутствие?

— Еще бы! — восторженно заверил король. — Если бы я только мог…

— Еще бы! — эхом откликнулся Орсо, ощущая кинжал гнева, пронзивший спертое пространство его пьяного сознания. — Он оказал нам огромную помощь в повешении двух сотен невинных людей. Людей, которым я обещал помилование!

— Орсо, веди себя прилично, — пробормотал король сквозь стиснутые зубы.