— И куча новых долгов, — похлопал Темпл по пустым карманам.

— Отряд проклятых нытиков, — хихикнул Свит. — Вы живы — прекрасно! Вы отыскали детей — замечательно! А вокруг расстилается Дальняя Страна! Отличный итог, как по мне.

Лэмб щурился на горизонт. Шай негромко проворчала, вроде бы соглашаясь. Темпл улыбнулся себе под нос и запрокинул лицо, подставляя его солнцу, так чтобы лучи, пробиваясь сквозь веки, отсвечивали светло-алым. Да, он жив. Да, он свободен. Пускай залез в долги глубже, чем обычно, но в целом итог вполне утешительный. Если Бог существует, то он — добродушный папенька, прощающий все, независимо от того, насколько Его дети погрязли в грехе.

— Похоже, наш давний приятель Бакхорм процветает, — сказал Лэмб, когда они въехали на верхушку холма и увидели внизу ферму.

Продуманная постройка недалеко от ручья. Несколько срубов, выглядевших весьма надежно — размещены квадратом, узкие окна, — крепкий забор из заостренных кольев и деревянная вышка в два человеческих роста высотой у ворот. Вполне цивилизованно и обеспечивает безопасность обитателей. Дымок уютно вылетал из печных труб, устремляясь к небу. Долина вокруг, насколько мог видеть Темпл, заросла высокой зеленой травой с проплешинами снега кое-где. По ней бродили бурые коровы.

— Кажется, у него есть лишний скот на продажу, — заметила Шай.

Свит приподнялся в стременах, внимательно рассматривая ближайшую корову.

— Очень неплохой нагул. Надеюсь, я попробую их.

Рогатая скотина подозрительно оглянулась, по всей видимости, не восхищенная этой идеей.

— Может, стоило бы купить несколько лишних? — предложила Шай. — Соберем стадо и отгоним его в Ближнюю Страну.

— А ты так и высматриваешь прибыль, верно? — восхитился Свит.

— А почему бы не повысматривать? Тем более с нами один из самых лучших гуртовщиков в мире. И почему-то он скучает без дела.

— О, Боже… — прошептал Темпл.

— Бакхорм!!! — проревел Свит, когда они вчетвером подъехали к ферме. — Ты где?

Никакого ответа. Ворота оставались приоткрытыми и поскрипывали петлями на легком ветру. И тишина, время от времени нарушаемая лишь мычанием коров.

— Что-то не так… — Меч Лэмба с негромким шелестом покинул ножны.

— Точно, — согласился Свит, пристраивая арбалет поперек седла и вкладывая болт в желобок.

— Несомненно. — Шай сняла лук с плеча и вытащила стрелу из колчана.

— О, Боже, — прошептал Темпл, убеждаясь, что в ворота, под хруст ломаемой копытами подмороженной грязи, он проезжает последним.

Когда же это все закончится? Он пристально вглядывался в двери и окна, ожидая появления кого угодно — шайки разбойников, орды духолюдов или дракона Ваердинура, выбравшегося из-под земли в поисках украденного золота и горящего жаждой мести.

— Где мое золото, Темпл?

Лучше было бы повстречать дракона, чем столкнуться лицом с этим ужасным призраком, который стоял, наклонив голову, в дверном проеме дома Бакхорма и щурился на свет. Никто иной, как презренный наемник Никомо Коска.

Его щегольской наряд изрядно претерпел, превратившись в грязное тряпье, ржавый нагрудник куда-то пропал, на засаленной рубахе осталось всего две пуговицы, в штанине зияла прореха, обнажая длинную и тощую белую лодыжку. От великолепной шляпы осталось одно лишь воспоминание. Небогатые пряди седых волос, которые он отращивал, дабы прикрыть усыпанную старческими пятнами кожу черепа, торчали дыбом. Сыпь налилась и побагровела, украшенная следами расчесов, и, словно плесень на тюремной стене, расползлась вширь, на шелушащиеся щеки воскового оттенка. Пальцы, сжимавшие косяк, дрожали, колени дрожали. И вообще, больше всего Никомо Коска походил на труп, вырытый на кладбище и поднятый к жизни неким чудовищным ритуалом.

Он вперил сверкающий безумный взгляд в Темпла и похлопал по эфесу меча. Единственный символ былой славы, который Старику удалось сберечь.

— Напоминает концовку дрянного романа, а, Суорбрек? — Писатель выполз из темноты позади Коски, столь же замызганный, а вдобавок босой, одна линза очков треснула. Он потирал одну об другую пустые ладони. — Заключительное явление главных злодеев!

Суорбрек облизал губы и промолчал. Возможно, он не смог определиться, кого же следует считать злодеями в сложившемся положении.

— Где Бакхорм? — спросила Шай, натягивая лук и прицеливаясь в Коску. Биограф, заметив ее движение, сжался и попытался прикрыться генералом.

Но Старик не слишком испугался.

— Насколько я понял, гонит коров в Надежду вместе с тремя старшими сыновьями. Хозяйка дома здесь, она в глубине апартаментов, но, к сожалению, не может лично встретить гостей. Она слегка связана… — Он облизал потрескавшиеся губы. — Я даже не думаю, что кто-то из вас предложит мне выпить…

— Я оставила свою бутылку в Братстве. — Шай мотнула головой в сторону запада. — Обычно, оказавшись у меня в руках, она тут же пустеет.

— Я всегда сталкивался с такой же неприятностью, — согласился Коска. — Я бы попросил кого-нибудь из моей Роты сгонять за выпивкой, но благодаря ужасающему искусству мастера Лэмба и закулисным махинациям мастера Темпла, мой отряд серьезно уменьшился.

— Вы тоже приложили к этому руку, — ответил Темпл.

— Конечно. Проживи достаточно долго, и ты увидишь, как рушится созданное тобой. Но у меня в рукаве есть еще несколько карт. — Коска пронзительно свистнул.

Двери хлева распахнулись, и во внутренний двор вышли, переминаясь и испуганно озираясь, несколько младших детей Бакхорма. На их щеках блестели слезы. Подгонял их сержант Балагур. Цепь с пустым наручником свисала с его шеи, а второй все еще охватывал толстое запястье. Лезвие тесака опасно сверкало на солнце.

— Привет, Темпл, — сказал он, не выказывая больше чувств, чем если бы они встретились за стойкой какой-нибудь забегаловки.

— Привет, — прохрипел Темпл.

— И Хеджес был столь любезен, что решил присоединиться к нам, — Коска ткнул дрожащим пальцем над их головами. Трудно сказать, куда он хотел показать.

Оглянувшись, Темпл заметил черный силуэт на привратной башенке. Самопровозглашенный герой сражения при Осрунге нацелил арбалет во двор.

— Мне правда жаль! — крикнул он.

— Если тебе жаль, можешь убрать арбалет! — прорычала Шай.

— Я всего лишь хочу свою долю, — ответил Хеджес.

— Я тебе такую долю выдам, что охренеешь, вероломный…

— Может, мы сможем поговорить о наших долях после того, как вы отдадите украденные деньги? — предложил Коска. — Ну, в качестве первого шага я, как это обычно принято, предлагаю вам бросить оружие.

Шай сплюнула сквозь зубы.

— Да пошел ты! — Наконечник ее стрелы не отклонился ни на волосок.

Лэмб поворочал головой вправо-влево.

— Мы как-то не слишком придерживаемся принятых обычаев.

— Сержант Балагур! — нахмурился Коска. — Если на счет пять они не бросят оружие, убейте кого-нибудь из детей.

Балагур перехватил поудобнее рукоять тесака.

— Которого из них?

— Да какое мне дело? Сам выбирай.

— Я бы не хотел.

Коска закатил глаза.

— Самого большого, и не морочь голову. Я что, должен заниматься каждой мелочью?

— Я хотел сказать, что…

— Раз! — выкрикнул Старик.

Никто даже не попытался избавиться от оружия. Напротив, Шай привстала в стременах, прищурившись.

— Если кто-то из детей умрет, ты будешь следующим.

— Два!

— А потом ты! — Голос героя-полководца Хеджеса взлетел ввысь, несмотря на напуганные нотки.

— А потом вы все, — прорычал Лэмб, приподнимая тяжелый меч.

Суорбрек выглянул из-за плеча Коски, показывая Темплу пустые ладони. Писатель как бы хотел сказать: ну что при таких обстоятельствах могут поделать разумные люди?

— Три!

— Постойте! — крикнул Темпл. — Просто… постойте, черт побери!

Он спрыгнул с коня.

— Что ты задумал, черт побери? — зашипела Шай из-за лука.

— Выбираю трудный путь.

Темпл медленно пересек двор, попирая сапогами землю и разбросанную солому. Ветер шевелил его волосы, а дыхание застывало в груди. Он не сумел идти с улыбкой, как Кадия, выкупивший жизни учеников ценой своей жизни, навстречу Едокам, когда среди ночного мрака черные фигуры ворвались в Великий Храм. Это потребовало бы слишком большого усилия, как если бы он вздумал преодолеть ураган. Но он все-таки шел.