— О, Боже… — прошептал он, уверенный, что наконец-то ледяные липкие ладони смерти сомкнулись вокруг него. — О, Боже…

— Шевелись, гребаный дурак!

Чья-то рука вцепилась ему в воротник. Очередная молния высветила лицо Шай — без шляпы, волосы прилизаны водой, губа упрямо закушена. Никогда еще Темпл так не радовался, когда его обругали. Он кинулся к ней, ветер нес их и подталкивал, как щепки в половодье. Дождь превратился в ливень из Писания, в легендарное наводнение, ниспосланное Богом старцу Сипоту в наказание за гордыню. Топот копыт сливался с громом, рушащимся с бурного неба, и превращался в единый ужасающий шум.

Двойная молния озарила заднюю стенку фургона и безумно дергающийся парусиновый полог, а под ним — лицо Лифа с выпученными глазами. Он тянул руки и выкрикивал слова поддержки, все равно не слышные из-за бури.

Кто-то неожиданно подхватил Темпла и забросил его в фургон. Новая вспышка позволила разглядеть Лулайн Бакхорм с детьми, которые забились между мешками и корзинами, а рядом две шлюхи и один из кузенов Джентили, все мокрые, как пловцы. Шай, при помощи Лифа, скользнула следом. А снаружи бурлила уже настоящая река, омывая колеса. Общими усилиями полог, рвущийся из рук, опустили.

Темпл в кромешной темноте откинулся на спину. Кто-то уселся напротив него — было слышно лишь дыхание человека. Может, Шай, может, Лиф, а возможно, кузен Джентили, но какая, в сущности, разница?

— Срань Господня… — пробормотал Темпл. — Ну и погодка там, снаружи.

Никто не ответил. Да и что скажешь? Но не исключено, все слишком устали, чтобы открывать рот, или просто не расслышали его слов за топотом бегущих мимо коров и града, барабанящего по навощенной парусине над головами.

Отследить путь, которым прошло стадо, оказалось совсем несложно — широкая полоса избитой копытами, превращенной в грязь земли огибала лагерь, а потом расширялась по мере того, как коровы разбегались в разные стороны. То здесь, то там виднелись туши затоптанных животных, мокрые и блестящие в лучах восходящего солнца.

— Благочестивым людям из Криза, наверное, придется подождать обращения в Веру, — проговорила Корлин.

— Похоже, что так, — согласилась Шай.

Сперва она приняла это за груду мокрого тряпья, но, присев рядом, увидела край черной мантии с белой окантовкой и признала одежду Ашджида. Сняла шляпу. Просто нужно было проявить какое-то уважение к смерти.

— Не много от него осталось.

— Полагаю, так обычно и бывает, если несколько сотен коров пробежит по человеку.

— Отговори меня, если я надумаю пережить подобное. — Шай выпрямилась, возвращая шляпу. — Давай лучше подумаем, что скажем остальным.

Лагерь бурлил. Люди чинили то, что поломала буря, и собирали то, что она разбросала. Некоторые коровы, возможно, разбежались на мили по округе. Лиф и еще несколько человек искали их. Лэмб, Савиан, Маджуд и Темпл приводили в порядок фургон, заехавший в промоину. Ну, Лэмб и Савиан приподнимали зад повозки, Маджуд колдовал над осью с молотком в руках, а Темпл подавал гвозди…

— Все в порядке? — спросил он, когда женщины приблизились.

— Ашджид погиб, — ответила Шай.

— Погиб? — проворчал Лэмб, отпуская фургон и складывая руки.

— Мертвее не бывает, — сказала Корлин. — По нему пробежало стадо.

— Говорил же ему, чтобы убирался! — прорычал Савиан, из которого сочувствие так и перло.

— И кто теперь будет молиться Богу за нас? — казалось, Маджуд слегка озаботился этим.

— А нужно, чтобы за тебя молились? — удивилась Шай. — Ты никогда не выглядел очень уж благочестивым.

Торговец потер узкий подбородок.

— Понятно, что Рай на дне полного кошелька, но… Я как-то привык к утренней молитве.

— И я тоже. — Бакхорм с несколькими сыновьями подошел к ним.

— Подумать только… — пробормотал Темпл. — Он все-таки обратил некоторых из нас.

— Погоди-ка, законник! — Шай повернулась к нему. — Кажется, в прошлые годы ты был священником?

— Да, — Темпл вздрогнул, но постарался удержать себя в руках. — Однако, из разных позорных событий моей жизни, за это мне почему-то стыдно сильнее всего.

— Ну, всегда есть место позади стада, — Шай пожала плечами. — Если это тебе больше подходит.

Темпл размышлял недолго и, повернувшись к Маджуду, сказал:

— На протяжении нескольких лет меня наставлял Кадия, Верховный Хаддиш Великого Храма Дагоски, всемирно известный оратор и богослов.

— Э-э… — Бакхорм сдвинул шляпу на затылок. — Хм… Ты молитву прочесть можешь или нет?

— Да, — вздохнул Темпл. — Могу. — И добавил едва слышно, только для Шай: — Молитва от неверующего священника перед неверующей паствой, собранной из народов с разными религиозными взглядами.

— Мы же в Дальней Стране, — пожала плечами Шай. — Думаю, у людей могут быть душевные сомнения… — И обратилась ко всем собравшимся: — Он прочитает лучшую молитву из тех, что вы слышали! Его зовут Темпл! Разве вы слышали более религиозное имя?

Маджуд и Бакхорм обменялись взглядами, в которых сквозило сомнение.

— Если пророки падают с небес, то, наверное, из реки их тоже можно выловить…

— И омыть дождем. Или еще как-нибудь…

— Лилось над всеми остальными тоже, — Лэмб глянул в небеса.

— А какова будет моя оплата? — спросил Темпл.

— Мы не платили Ашджиду, — нахмурился Маджуд.

— Ашджида заботил лишь Бог. А я должен заботиться о себе.

— Не говоря уже о твоих долгах, — вставила Шай.

— Не говоря о долгах, — согласился Темпл, убедительно глянув на Маджуда. — В конце концов, ты уже наглядно показал отношение к милосердию, когда отказался помогать утопающему.

— Уверяю тебя, что милосердие столь же не чуждо мне, как и любому человеку. Но я должен принимать во внимание моего партнера Карнсбика, а он считает каждый медяк.

— Это ты нам часто рассказываешь.

— И не тонул ты уже. Просто был мокрый.

— Можно испытывать милосердие и к мокрому.

— А ты не испытывал, — нажала Шай.

— Вдвоем вы даже слепцу очки продадите, — покачал головой Маджуд.

— Это так же полезно, как молитвы перед злодеями, — вставил Темпл, невинно взмахнув ресницами.

— Просто замечательно, — торговец потер лысый череп. — Но я ничего не покупаю, предварительно не приценившись. Читаешь молитву прямо здесь, и если слова сумеют убедить меня, то я назначаю справедливую оплату, которую буду выдавать каждое утро. Надеюсь, что спишу это на непредвиденные расходы.

— Значит, непредвиденные. — Шай повернулась к Темплу: — Ты хотел избавиться от хлопот со стадом? Эта работа может дать устойчивый доход. Просто наскреби немного веры, законник.

— Ладно, — ответил Темпл негромко. — Но раз я теперь — новый священник, я требую сапоги старого священника.

Он забрался на фургон, перед которым неровным полумесяцем собралась его паства. К удивлению Шай, она увидела почти половину Братства. Ничто так не способствует желанию помолиться, как смерть, а тут еще и прямое явление гнева Божьего минувшей ночью. Пришли все сулджики. Леди Ингелстад, строгая, но заинтригованная. Джентили с его древней родней. Бакхормы с детьми. Все шлюхи во главе с сутенером, хотя Шай подозревала, что он-то явился, чтобы следить за работницами, а вовсе не из религиозных побуждений.

Царила тишина, нарушаемая лишь скрежетом ножа Хеджеса по оселку — он готовился свежевать убитых коров на мясо — и скрипом лопаты Савиана, который готовил могилу для вечного успокоения предыдущего духовного наставника Братства. Теперь уже босого. Темпл сложил ладони и вознес смиренный взор к небу, глубокому и чистому теперь, не сохранившему и следов буйства прошлой ночи.

— Боже…

— Почти угадал! — В этот миг старина Даб Свит остановил коня рядом с толпой, удерживая поводья двумя пальцами. — Утро доброе, мои отважные спутники!

— Где ты был, во имя Преисподней?! — заорал Маджуд.

— На разведке. Разве ты не за это мне платишь?

— И за помощь в бурю.

— Но я не могу держать вас за ручку каждую милю пути в Дальней Стране. Мы ездили на север, — он ткнул пальцем через плечо.