Невдалеке от амбара она миновала генерала Миттерика, чинно шествующего в сопровождении штабных сошек; он церемонно ей поклонился. Финри сразу почувствовала: что-то не так. Обычно на лице у него невыносимое самодовольство, бессменное, как солнце и луна, а тут… На низеньком пороге амбара появился Байяз, и ощущение стало еще более тревожным. Маг посторонился, галантно давая ей пройти, со всем самодовольством, какого не хватало Миттерику.

— Фин.

Отец стоял один посреди скупо освещенной комнаты. Дочь он встретил слегка сконфуженной улыбкой.

— Ну вот, свершилось.

Он сел в походное кресло, утомленно вздохнул и расстегнул верхнюю пуговицу на мундире. В дневное время за последние двадцать лет он это делал впервые, даже при ней.

Финри вышла обратно на воздух. Байяз отдалился от амбара не более чем на дюжину шагов и тихо разговаривал со своим кудрявым прихлебателем.

— Вы! Мне нужно с вами поговорить!

— Да неужто? А мне, знаете ли, с вами. Какое великолепное совпадение.

Первый из магов обернулся к прислужнику.

— Значит, как условились: забирай деньги и… в общем, шли за паяльщиками.

Слуга отвесил почтительный поклон и удалился.

— Ну, так чем могу…

— Вы не посмеете его сместить.

— А мы, извините, говорим о…

— Моем отце! — бросила она. — Насколько вы знаете.

— А я, знаете, его не смещал, — Байяз как будто забавлялся, — вашему отцу хватило такта и здравого смысла подать в отставку.

— Да он лучше всех справлялся с задачей! — Финри не без труда сдерживала себя, чтобы не вцепиться магу в лысую макушку. — Единственный, кто сделал хоть что-то, чтобы ограничить эту бессмысленную бойню! Этот ваш надутый болван Миттерик? Да он вчера положил попусту половину своей дивизии! Королю нужны люди, которые…

— Королю нужны люди, которые повинуются.

— У вас нет таких полномочий! — взвилась Финри. — Мой отец, между прочим, лорд-маршал с креслом в Закрытом совете, и отстранить его может только сам король!

— Ах-ах, стыд-то какой. Упразднен, низложен. Правилами того самого правительства, которое сам же и назначал.

Байяз, выпятив нижнюю губу, деловито полез в карман плаща. Оттуда он извлек свиток с тяжелой красной печатью.

— Ну тогда, наверное, и этот документ не имеет никакого веса.

Он вкрадчивым движением развернул тихо потрескивающий пергамент. Неожиданно для себя Финри присмирела и сосредоточенно затихла, а маг, откашлявшись, огласил:

«Сим королевским эдиктом Гарод дан Брок восстанавливается в кресле своего отца в Открытом совете. Данной нам властью возвращаем ему некоторые фамильные владения близ Колона, вкупе с землями близ Остенгорма».

— Есть надежда, — пояснил Байяз, — что отсюда ваш муж будет выполнять новые обязанности в качестве лорда-губернатора Инглии.

Байяз перевернул пергамент обратной стороной и поднес ближе к ее глазам; Финри впилась взглядом в узорчатые литеры поистине королевской каллиграфии, как скряга в ларец с драгоценностями.

— Посудите сами, как могла не тронуть короля такая преданность, такая отвага и самоотверженность, какие проявил полковник Брок? Лорд Брок.

Байяз подался ближе.

— Не говоря уже о храбрости и упорстве его супруги, которую захватили северяне, но она ткнула Черного Доу в глаз и потребовала выпустить шестьдесят пленных. Уж тут-то его августейшему величеству надо было состоять исключительно из камня, чтобы не растрогаться. Но он не таков, смею вас заверить. Да и не он один, если на то пошло, а и большинство мужчин. И он плакал, когда читал рапорт, описывающий героическую атаку вашего супруга на мост. Рыдал. А потом приказал немедля составить эту вот бумагу и подписал ее в течение часа.

Маг подался еще ближе, так, что Финри чувствовала на лице его дыхание.

— Осмелюсь сказать… Если внимательно изучить этот документ… то можно увидеть следы слез его величества… окропляющие сей пергамент.

Впервые с того момента, как был извлечен этот свиток, Финри оторвала от него взгляд. Байяз был так близко, что она различала каждую сединку в его бороде, каждое бурое старческое пятно на плеши, каждую морщину.

— Чтобы доставить такую бумагу в один конец, нужна неделя. Еще неделю эдикт будет идти назад. А прошел всего день с небольшим, когда…

— Можете считать это магией. Туша его величества может действительно пребывать в неделе пути в Адуе, но правая-то его рука?

Словно в доказательство Байяз поднял руку.

— Правая-то рука у него несколько ближе. Хотя стоит ли об этом теперь рассуждать, — он с огорченным вздохом отошел и начал сворачивать пергамент. — Коли вы говорите, что у меня нет полномочий, я сожгу эту никчемную бирюльку. А что мне остается?

— Стойте! — Финри едва сдержалась, чтобы не выхватить у него свиток. — Не надо.

— То есть вы не возражаете против отставки вашего отца?

Финри прикусила губу. Война — это ад и все такое, но она предоставляет возможности.

— Он подал в отставку.

— В самом деле? — Байяз радушно улыбался, но зеленые глаза блестели жестко, изумрудными пуговицами. — Вы снова меня удивляете. Мои искренние поздравления с поистине невероятным взлетом вашего мужа. Ну и понятно, вашим собственным… Госпожа губернаторша.

Свиток он держал на отлете за краешек. Она взялась за другой. Но он не выпускал.

— Однако помните. Людям нравятся герои, но на их место всегда находятся новые. Одним лишь пальцем одной руки я сотворяю вас. И одним же, но другой, — он пальцем поддел ее за подбородок, вызвав в шее прострел боли, — я могу повергнуть вас в прах.

Финри сглотнула.

— Я понимаю.

— Ну тогда желаю вам хорошего дня!

И Байяз, вновь цветя улыбкой, выпустил и ее, и свиток.

— Прошу передать эту счастливую новость вашему супругу. Хотя вынужден вас просить: держите ее пока между собой. Люди могут не так отнестись, не так понять — как, кстати, и вы поначалу — как действует магия. А я передам назначение вашего мужа его величеству вместе с известием, что сделал предложение. Идет?

— И даже очень, — сказала Финри, прокашлявшись.

— Мои коллеги в Закрытом совете ужасно обрадуются, что дело решилось столь быстро. Когда ваш муж поправится, вам предстоит посетить Адую. Формальности назначения. Парад, вроде того. Часы помпезности в Кругу лордов. Завтрак с королевой. А вам, — Байяз, взыскательно приподняв бровь, отвернулся, — я настоятельно рекомендую приобрести из одежды что-нибудь получше. С эдаким героическим оттенком.

Чистая комната, свет из окна струится на кровать. Никаких тебе стенаний. Крови. Недостающих конечностей. И ничего не знать не так уж плохо. Даже хорошо, кому везет. Одна рука пряталась под покрывалом, другая — костяшки в подживших царапинах — лежала на простынях, приподнимаясь и опадая вместе с дыханием.

— Гар.

Он закряхтел, затрепетали ресницы.

— Гар, это я.

— Фин, — он потянулся кончиками пальцев к ее щеке. — Ты пришла.

— Ну а как же. — Она взяла его ладонь в свою. — Ты как?

Он шевельнулся, поморщился, тускло улыбнулся.

— Честно сказать, не очень… Но я чертовски везучий. Просто чертовски, оттого, что у меня есть ты. Я слышал, ты выволокла меня из-под обломков. Казалось бы, это я должен тебя спасать…

— Чтоб тебе было легче, отыскал тебя и вынес Бремер дан Горст, а я только носилась вокруг да лила слезы.

— Слезы у тебя всегда легко проходят, за что я тебя, кроме всего прочего, и люблю. — Веки у него смыкались. — А Горст… ничего, стерплю… спаситель все-таки…

Она легонько стиснула ему ладонь.

— Гар, послушай. Тут кое-что произошло. Нечто чудесное.

— Я слышал. Мир.

— Да нет. — Она нетерпеливо дернула плечом. — В смысле да, и это тоже, но…

Она склонилась, взяла его ладонь обеими руками.

— Гар, послушай меня. Ты получаешь кресло своего отца в Открытом совете.

— Что?

— И кое-что из его земель. Они хотят, чтобы мы… то есть ты… Король хочет, чтобы ты занял место Мида.