Возникла недолгая пауза, пока последние фразы доносили до слуха стоящих позади, и по знаку ответственных лиц при Челенгорме воинство дружно вскинуло руки и громогласно возликовало. Горст поймал себя на том, что вносит в общее ликование свою писклявую лепту, и заткнулся. Челенгорм прогарцевал с торжествующе поднятым мечом, потом повернулся к полкам спиной и с тускнеющей улыбкой поскакал в сторону Горста.

— Хорошая речь. Прямо такая, призывная.

Ищейка сутулился в обшарпанном седле мухортой лошаденки, дуя в сведенные ладони.

— Спасибо, — откликнулся генерал, натягивая поводья скакуна. — Я просто пытался сказать правду.

— Правда, она как соль. По крупице вроде приятно, а от пересола тошнит.

Ищейка криво улыбнулся им обоим. Безответно.

— А доспех-то какой, просто глаза слепит.

Челенгорм с некоторой неловкостью оглядел свою несравненную кирасу.

— Подарок от короля. Все никак не находилось подобающего случая…

А и в самом деле, как же он найдется, если только ради этого не рваться навстречу своей фатальной участи?

— Так каков план? — осведомился Ищейка.

Челенгорм простер руку к застывшей в ожидании дивизии.

— Восьмой и Тринадцатый пехотные полки и полк Старикса выступят и поведут.

Впечатление такое, будто речь идет о свадебном танце. Значит, потерь наверняка жди больше.

— Двенадцатый и адуанские добровольцы образуют вторую волну.

Волны крушатся о берег, впитываются в песок, и след их пропадает.

— Остатки Ростодского и Шестого полков последуют в резерве.

Остатки, остатки. Мы все в свое время сделаемся остатками.

Ищейка, надув щеки, плавно выдохнул, оглядывая плотные ряды пехоты.

— Что ж, во всяком случае, в людях у вас недостатка нет.

Вот уж да, как и недостатка в грязи, куда их закапывать.

— Вначале мы пересекаем отмели, — Челенгорм мечом указал на извивы проток и песчаные наносы. — Я так полагаю, у них возле дальнего берега будут понатыканы застрельщики.

— Несомненно, — согласился Ищейка.

Меч указал на ряды плодовых деревьев, едва видимых на склоне между поблескивающей водой и основанием холма.

— При проходе через те огороды мы ожидаем некоторое сопротивление.

«Я так думаю, что отнюдь не некоторое».

— Ничего, мы попробуем выдавить их из тех деревьев.

— Но ведь вас здесь раз-два и обчелся.

Ищейка подмигнул.

— Воюют не только числом. Кое-кто из моих ребят уже за рекой, лежат, затаясь. Как только вы переберетесь, предоставьте действовать нам. Если мы сумеем их потеснить, прекрасно, если нет, вы ничего не теряете.

— Очень хорошо, — одобрил Челенгорм. — Я настроен предпринимать любые шаги, чтобы по возможности сберечь жизни.

Невзирая на то, что сама по себе вся эта затея — лишь упражнение в массовом заклании.

— Как только огороды оказываются у нас в руках…

Генерал широким жестом обвел голый склон холма, указывая вначале на более мелкие камни южной шпоры, затем на более крупные на вершине, озаренные светом тускнеющих костров. Поведя плечами, Челенгорм опустил меч.

— …мы взбираемся на холм.

— Вы взбираетесь на тот холм? — брови у Ищейки поползли вверх.

— Именно.

«Что за чушь», — подумал Горст, а вслух высказал:

— Они там уже два дня. Черного Доу можно называть как угодно, но он не дурак, и встретит нас в полной готовности. Там уже наверняка врыт частокол, понакопаны канавы, у стены стоят люди, которые встретят наших градом стрел сверху, и…

— Наша цель, — перебил Челенгорм с такой гримасой, будто стрелы на него уже сыпались, — не обязательно их оттуда согнать. Задача ставится удержать их, пока генерал Миттерик слева и полковник Брок справа своими ударами вскрывают им фланги.

— Эйе, — произнес Ищейка как-то неуверенно.

— Но мы надеемся, что удастся достичь гораздо большего.

— Да, но я имею в виду… — Ищейка глубоко вздохнул, хмуро озирая холм. — Чушь какая-то.

«У меня бы не получилось сказать лучше».

— Вы сами в этом уверены?

— Мое мнение к делу не относится. План разработан маршалом Кроем по указаниям Закрытого совета и желанию короля. Я отвечаю лишь за время.

— Что ж, коли вы наметили выступать, лучше не мешкать, — Ищейка кивнул, разворачивая лошаденку. — А то, мне кажется, днем дождь пойдет. Да не просто дождь, а ливень!

Челенгорм поднял глаза к небу — уже развиднелось настолько, что можно наблюдать стремительный полет туч, — и вздохнул.

— Время у меня в руках. За реку, через огороды и прямиком на холм. В основном просто на север. На это моих способностей, пожалуй, хватит.

Они помолчали.

— Я очень хотел поступить правильно, но оказался… не самым великим тактиком в армии его величества. — Он снова вздохнул. — По крайней мере, я еще могу повести войска в бой.

— При всем уважении, могу ли я посоветовать вам держаться все-таки сзади?

Челенгорм изумился. «От самих этих слов или от того, что я их выговариваю больше, чем по два кряду? Люди со мной разговаривают, как со стеной, ожидая такого же результата».

— Ваша забота о моей безопасности, полковник Горст, весьма трогательна, но…

— Бремер.

«Если умру, пусть хоть один человек на свете помнит меня по имени».

Челенгорм грустно улыбнулся.

— В самом деле трогательно, Бремер, только, боюсь, не годится. Его величество…

«Пошло оно в задницу, это величество».

— Вы хороший человек. — Редкостно некомпетентный, но тем не менее. — А война — не место для хороших людей.

— Уважаю, но не соглашусь ни с тем, ни с другим. Война прекрасна для искупления. — Челенгорм, прищурясь, поглядел на Героев, кажущихся сейчас так близко, всего-то за полоской воды. — Если ты улыбаешься в лицо опасности, честно выполняешь свой долг, твердо стоишь на своем, тогда, живой ты или мертвый, но ты рождаешься заново. Битва человека… очищает, не так ли?

— Нет.

Омойся кровью, и выйдешь из нее кровавым.

— Взгляните на себя. Хороший я человек или нет, это еще надо посмотреть, а вот вы, без всякого сомнения, герой.

— Я?

— А кто же еще? Два дня назад, на этих самых отмелях, вы в одиночку набросились на врага и спасли мою дивизию. Это неоспоримый факт, часть боя я наблюдал самолично. А вчера на Старом мосту?

Горст уставился куда-то вдаль.

— Вы вырвали его у врага, пока люди Миттерика вязли в грязи; взяли переправу, которая, может статься, решит исход сегодняшней битвы. Вы — само вдохновение, Бремер. Вы наглядно доказываете, что человек действительно может чего-то стоить среди… всего этого. Сражаться сегодня у вас нет необходимости, и тем не менее вы здесь и готовы отдать жизнь за короля и страну.

«Просрать ее за короля, которому на нее наплевать, и страну, которая бы тоже плевала, если б могла».

— Герои — это нечто куда большее, чем просто хорошие люди.

— Герои создаются наспех из самых что ни на есть простых материалов. Наспех созидаются, и так же быстро выбрасываются, а на их место встают новые. Если мое мнение чего-то стоит, то они бесполезны.

— Умоляю вас делать различие.

— Различие ради бога, только очень вас прошу… держитесь в задних рядах.

Челенгорм печально улыбнулся и, дотянувшись, стукнул Горста кулаком по мятому наплечнику.

— Ваша забота о моей безопасности, Бремер, воистину трогательна. Но боюсь, я так поступить не могу. Во всяком случае не больше, чем вы.

— Нет, — Горст оглядел холм — сгусток тьмы на фоне светлеющего неба. — Стыд, да и только.

Кальдер, щурясь, смотрел в окуляр отца. За кругом света от фонарей поля уходили в зыбкую мглу. Ближе к Старому мосту можно было различить яркие пятна, разрозненные отблески металла, но на этом, пожалуй, и все.

— Ты думаешь, они готовы?

— Я вижу лошадей, — отозвался Бледноснег, — уйму лошадей.

— Прямо-таки видишь? А я что-то ни черта не вижу.

— Они там.

— Ты думаешь, они смотрят?

— Думаю, да.

— Миттерик смотрит?