На Кальдере была все та же щегольская накидка, в которой Бек впервые увидал его в лагере у Ричи. Только сейчас под ней поблескивала кольчуга, а на лице принца отсутствовала ухмылка.

— Скейла убило.

— Слыхал. Надо же. Все глаза уже выплакал. Только я спрашиваю про то, что случилось с моим мостом.

— Мой брат сражался со всей храбростью. Как никто другой.

— Ну да. Пал в бою. Молодчина Скейл. Ну, а ты? Что-то не видно, чтобы ты сражался столь же крепко.

— Я был готов, — Кальдер вынул из-за ворота кусок бумаги, — но заполучил вот это. Приказ от Миттерика, генерала Союза.

Доу выхватил бумагу, развернул и жадно в нее вгляделся.

— Там в лесу к западу от нас люди Союза, готовые перейти ручей. Большое везение, что я вовремя эту бумагу раздобыл. Потому что если б я отправился на помощь Скейлу, они бы ударили нам во фланг и тогда, вполне возможно, вы бы тут по большей части валялись замертво. И некому б тогда было рассуждать, есть во мне кость или нет.

— Насчет твоих костей, Кальдер, по-моему, никто не спорит, — сказал Доу. — Только ведь ты все это время, сдается мне, за стенкой отсиживался?

— Было дело. Но я послал за помощью к Тенвейзу.

Доу повел глазами; при этом в них то ли мелькнуло отражение костра, то ли они сами по себе полыхнули огнем.

— Вот как?

— Что «вот»? — хмуро переспросил Тенвейз, утирая кровь с разбитого носа.

— Он посылал к тебе за помощью?

— Я сам с Тенвейзом толковал, — подал голос человек Кальдера, старикан со шрамом вдоль лица и молочно-белым глазом. — Сказал ему, что Скейлу нужна подмога, а Кальдер подойти не может из-за южан, что могут нагрянуть из-за ручья. Все как есть ему изложил.

— И?

Полузрячий пожал плечами.

— А он сказал, ему недосуг. Мол, занят.

— Занят? — шепнул Доу с окаменевшим лицом. — И ты. Там. Попросту. Сидел? А??

— Ну не мог же я по одному мановению этого шалопута сняться и…

— Ты сидел. На холме. С Пальцем Скарлинга. В старой твоей сраке. И просто… Смотрел?

Тут Доу взревел:

— Сидел и смотрел, как южане берут мой мост?!

Он ткнул Тенвейза большим пальцем в грудь. Тот отступил на шаг, испуганно моргнув.

— Да не было там за ручьем никаких южан, враки это все! А то ты не знаешь, как он всегда сказки складывает! — Он дрожащим пальцем указал через костер. — Всегда какую-нибудь причину находишь, да, Кальдер? Всегда какую-нибудь увертку выдумываешь, чтоб ручки чистые! То о мире разговорчик, то об измене, то кто кому кровь хотел пустить…

— Хватит, — внезапно спокойным голосом сказал Черный Доу, отчего Тенвейз осекся так, будто его ожгли кнутом. — Хватит с меня этого поноса, есть там к западу от нас Союз или нет.

Он смял в дрожащем кулаке бумагу и швырнул в Кальдера.

— Мне нет до этого дела. А дело мне есть до того, чтоб вы двое выполняли то, что я вам велю.

Он резко приблизился к Тенвейзу.

— Уж завтра ты у меня сидеть в сторонке перестанешь.

И, нехорошо усмехнувшись Кальдеру, добавил:

— И ты, принц хер знает чего, тоже. Хватит, насиделись оба. Завтра, полюбовнички, будете у меня миловаться на стене. Да, оба-двое. Бочок к бочку, рука к руке, от рассвета до заката. Чтобы тот пирог из говна, который вы меж собой испекли, не развонялся еще сильней. И делать будете то, для чего я вас, обалдуев, здесь держу. А именно, если кто не понял, драться с долбаным Союзом!

— Ну, а если они за ручьем все же сидят? — спросил Кальдер ядовито.

Доу вскинул брови, словно не в силах поверить услышанному.

— Мы тут растянулись ниточкой, — продолжал гвоздить Кальдер, — потеряли уйму людей, уступаем числом…

— Это, драть тебя, вой-на! — проорал Доу, подскочив к принцу так, что все отшатнулись. — Так руби мерзавцев!

Он взмахнул руками так, будто из последних сил сдерживался, чтобы не разодрать принцу лицо.

— Ты же у нас придумщик-выдумщик? Великий хитрец? Ну так обхитри их! Не ты ли хотел места своего братца? Вот оно тебе, хитромудрый козлик, получай его! И действуй, или я найду кого-то другого! И если завтра все не будут делать то, что положено, особенно те, кто любит отсиживаться под кустиком, то я, — Черный Доу зажмурился и помотал головой, — именем мертвых, вырежу на вас кровавый крест. Повешу. Сожгу. Такое содею, что сказители потом, когда будут про это петь песню, поседеют. Сомнения есть?

— Нет. — Кальдер потупился, как побитый.

— Нет, — повторил Тенвейз с видом не намного лучшим.

Хотя ощущения, что вражда между ними иссякла, не возникло.

— Ну так и дело, гроби его, с концом!

Доу повернулся уходить. Под руку ему случайно попался кто-то из парней Тенвейза. Схватив за рубаху, он шарахнул его оземь и, перешагнув, исчез в ночи так же, как появился.

— За мной, — прошипел Зобатый Кальдеру на ухо и, зацепив под мышку, повел его прочь.

Тенвейзово воинство разбрелось по местам, угрюмо ворча; желтоволосый парень, уходя, недобро поглядел на Бека. Раньше Бек непременно ответил бы ему тем же, а то и добавил вслед пару-тройку колкостей. Но после пережитого он лишь поспешил отвести взгляд, чувствуя, как гулко стукнуло сердце.

— Эх, а я только распалился, — сокрушенно вздохнул Жужело из Блая, сдвинув капюшон и почесывая слежавшиеся волосы. — Как тебя, кстати, звать?

— Бек.

Пускай лучше остается так.

— У вас каждый день такое?

— Да если бы, — Жужело улыбнулся с сумасшедшинкой юродивого. — Так, только по праздникам.

У Зоба всегда тлело подозрение, что в один не очень прекрасный день Кальдер пихнет его в самую что ни на есть срань, и похоже, сегодня этот день настал. Крепко держа принца за локоть, он под пронизывающим ветром уводил его вниз по склону от Героев. Надо же, двадцать с лишним лет старательно сводить число врагов к наименьшему, и всего за один день — да что там, полдня! — на месте второго при Доу нажить их себе со скоростью, с какой множатся головастики в пруду. И уж конечно, лучше бы обойтись без такого вражины, как Бродд Тенвейз. Эта тварь внутри такая же гнусная, как и снаружи, и память на мелкие обиды у него дьявольская.

— Что это, черт возьми, было? — спросил он, остановив Кальдера подальше от костров и любопытных ушей. — Из-за тебя нас всех чуть не поубивали!

— Скейл погиб, вот что. Из-за того, что этот гнилой долболоб ничего не сделал, погиб Скейл.

— Эйе.

Зоб почувствовал, что смягчается. Он стоял, потупясь, и ветер хлестал его по икрам длинной травой.

— Жаль, очень жаль. Вот только от прибавления трупов лучше не станет. Особенно мне.

Он приложил ладонь к ребрам, за которыми неровно стучало сердце.

— Именем мертвых, мне бы от одного лишь волнения не откинуться.

— Я его убью.

Кальдер хмуро покосился на далекий костер. В голосе принца слышались целеустремленность и твердость, которых Зоб раньше за ним не замечал. Он положил Кальдеру на грудь остерегающую руку и легонько пихнул.

— Оставь-ка это на завтра. И лучше для Союза.

— Зачем? Мои враги здесь. Тенвейз вот так же там сидел, когда погибал Скейл. Сидел и посмеивался.

— А ты досадуешь на то, что сидел он или сидел ты? — Он положил Кальдеру на плечо вторую руку. — Знаешь, я любил твоего отца. Я люблю тебя, как сына, которого у меня никогда не было. Но за каким чертом вы оба, что один, что другой, ввязывались и ввязываетесь в любую драку, какую только вам подкидывают? Ведь их всегда сыщется в избытке, никогда не убудет. Я, как могу, стою за тебя, ты это знаешь, но есть ведь и другие дела, о которых стоит подумать, а не только…

— Знаю, знаю, — Кальдер стряхнул руки Зоба, — забота о своих молодцах, и чтобы зазря не высовываться, и поступать по-правильному, даже когда дело неправое…

Зоб снова схватил его за плечи и встряхнул.

— Да пойми ты, я должен поддерживать мир! Я в ответе за карлов Доу, я при нем второй, и я не могу…

— Ты что?! Ты его охраняешь? — Кальдер вцепился Зобу в руки, глаза округлились и воссияли — не гневом, а каким-то похотливым оживлением. — Так ты у него за спиной, с обнаженным мечом? Это теперь твоя забота?