Не так красива, конечно, как его мать, но с матушкой никто не сравнится. Та была наделена почти сверхъестественной красотой. Улыбка ее, непорочная, сияющая, как само солнце, навек запечатлелась в его памяти, словно…

— К нам гости? — спросила Дэй.

— Девица Меркатто. — Он щелкнул пальцами, показывая на стол. — Убери это. С наивеличайшей осторожностью, помни! Потом подай вино и пирожки.

— С чем?

— Всего лишь со сливами и абрикосами. Я собираюсь угостить посетителей, а не убить.

«Пока они не сказали, во всяком случае, с чем пришли», — подумал он.

Дэй проворно убрала со стола, застелила его скатертью, расставила вокруг стулья. Морвир тем временем предпринял кое-какие простенькие меры предосторожности. Затем, усевшись на стул, скрестил перед собою ноги в начищенных до блеска высоких сапогах, сложил руки на груди — ни дать ни взять сельский помещик, наслаждающийся свежим воздухом в своем именье. И разве он не заслужил этого, в конце концов?

Когда посетители приблизились, он поднялся на ноги с самой угодливой из своих улыбок. В походке женщины Меркатто ощущался слабый намек на хромоту, которую она умело скрывала. Но восприятие Морвира за долгие годы занятия опасным ремеслом отточено было до остроты бритвы, и ни одна деталь от него не ускользала. На правом боку у нее висел меч, по виду неплохой, но ему Морвир уделил мало внимания. Оружие уродливое и бесхитростное. Носить его еще можно, но в ход пускать — удел гневливых невежд. Перчатка на правой руке подсказывала, что женщине есть что прятать, ибо левая была обнажена и щеголяла кроваво-красным камнем величиною с ноготь большого пальца. Цены многообещающе немалой, коль он и впрямь являлся тем, чем выглядел.

— Я…

— Вы — Монцкарро Меркатто, в недавнем прошлом капитан-генерал Тысячи Мечей на службе у Орсо, герцога Талина. — Руки в перчатке Морвир решил не касаться, поэтому предложил гостье свою левую, ладонью вверх — жестом, исполненным скромности и смирения. — Наш общий знакомец, некто Саджам, предупредил меня о вашем визите. — Она ответила коротким рукопожатием, твердым и деловитым. — А ваше имя, мой друг?.. — Подобострастно наклонясь, Морвир взял большую правую руку северянина в обе свои.

— Кол Трясучка.

— О… да, ваши северные имена всегда казались мне восхитительно образными.

— Какими?

— Прелестными.

— А.

Морвир еще мгновение удерживал его руку, затем отпустил.

— Прошу, присаживайтесь, — улыбнулся он Меркатто, которая, подходя к стулу, едва заметно поморщилась. — Должен признаться, не ожидал, что вы окажетесь столь прекрасны.

Она нахмурилась.

— А я не ожидала, что вы окажетесь столь любезны.

— О, я могу быть крайне нелюбезен, поверьте, коль требуется. — Появилась Дэй, молча поставила на стол блюдо со сладкими пирожками и поднос с бутылкой вина и бокалами. — Но вряд ли это требуется сейчас, не так ли? Вина?

Посетители обменялись выразительными взглядами. Усмехнувшись, Морвир вынул из бутылки пробку, наполнил вином один бокал.

— Вы оба наемники, но, смею предположить, не нападаете с целью грабежа и вымогательства на каждого встречного. Так и я вовсе не травлю каждого из своих знакомых. — Он сделал большой глоток, словно демонстрируя безопасность напитка. — Иначе кто бы мне платил? Вам ничто не угрожает.

— Пусть так, но мы все же откажемся, уж простите.

Дэй потянулась за пирожком.

— Можно?..

— Полакомься, дорогая. — Он снова обратился к Меркатто: — Стало быть, вы пришли ко мне не ради того, чтобы выпить вина.

— Нет. У меня для вас есть работа.

Морвир проэкзаменовал состояние своих ногтей.

— Смерть великого герцога Орсо и еще кое-кого, полагаю. — Ответом было молчание, которое он счел достаточным поводом пуститься в объяснения. — Чтобы прийти к такому выводу, не требуется большого ума. Орсо объявляет, будто вас и вашего брата убили представители Лиги Восьми. Затем от моего и вашего друга Саджама я слышу, что вы куда более живы, чем объявлено. И поскольку не происходит трогательного воссоединения с Орсо и не разносится слух о вашем чудесном спасении, остается предположить, что осприанские наемные убийцы были на самом деле… игрой воображения. Герцог Талина наделен печально известным ревнивым нравом, а ваши многочисленные победы сделали вас, на вкус вашего хозяина, слишком уж популярными. Я близок к сути?

— Весьма.

— В таком случае, примите мои сердечные соболезнования. Ваш брат, судя по всему, не смог к вам присоединиться, вы же, как я слышал, были неразлучны. — Холодная голубизна глаз Меркатто совершенно заледенела. Да еще этот угрюмый молчаливый северянин рядом… Морвир со всем тщанием откашлялся. Меч, воткнутый в кишки, сколь бы ни был бесхитростен, убивает умного с той же легкостью, что и дурака. — Понимаете ли, я — лучший в своем ремесле.

— Факт, — сказала Дэй, оторвавшись на миг от блюда со сладостями. — Неоспоримый.

— Многие знатные люди, на которых я испробовал свое умение, подтвердили бы это, будь они в состоянии… но они, разумеется, не в состоянии.

Дэй печально покачала головой:

— Ни один.

— К чему вы клоните? — спросила Меркатто.

— Лучшее стоит денег. Больше, возможно, чем вы можете позволить себе отдать, не имея нанимателя.

— Вы слышали о Сомену Хермоне?

— Знакомое имя.

— Мне — нет, — сказала Дэй.

Морвир вновь взял объяснения на себя.

— Хермон был нищим кантийским переселенцем, который сделался богатейшим, по слухам, купцом в Масселии. О роскоши, в которой он купался, и о его щедрости ходили легенды.

— И что?

— Увы, он находился в Масселии, когда город захватила Тысяча Мечей. И разграбила. Из жителей почти никто не пострадал, но о Хермоне с тех пор больше не слышали. И о его деньгах тоже. Решили, что торговец этот, как многие торговцы, изрядно преувеличивал размеры своего состояния и на самом деле, кроме пышных одежд и драгоценных украшений, не имел… ничего. — Морвир, глядя на Меркатто поверх бокала, неторопливо глотнул вина. — Но кое-кто должен знать об этом больше меня. Захват города возглавляли… как же их звали-то? Брат и сестра, кажется?..

Она устремила на него прямой, твердый взгляд.

— Хермон был гораздо богаче, чем прикидывался.

— Богаче? — Морвир заерзал на стуле. — Богаче?! Вот это да! Повезло же Меркатто! Смотрите, меня аж корчит при мысли о таком несметном, завораживающем количестве золота! Достаточном, чтобы выплатить мне мой скромный гонорар две дюжины раз, а то и больше, не сомневаюсь! Ах… от жадности неодолимой меня совсем… — он поднял руку, растопырил пальцы и шлепнул ладонью по столу… — парализовало.

Северянин медленно накренился вбок, соскользнул со стула и упал наземь, под дерево. Перекатился на спину — в той самой позе, в какой сидел, словно тело его обратилось вдруг в кусок камня. Ноги, согнутые в коленях, зависли в воздухе, глаза беспомощно уставились в древесную крону.

— О, — сказал Морвир, проводив его взглядом. — Повезло, похоже, и Морвиру.

Глаза Меркатто метнулись в сторону, вернулись к хозяину. По одной половине ее лица пробежала судорога. Вздрогнула едва заметно лежавшая на столе рука в перчатке и застыла.

— Получилось, — пробормотала Дэй.

— Неужели ты во мне сомневалась? — Морвир, более всего на свете любя не способных сопротивляться слушателей, не устоял перед искушением объяснить, как это было сделано. — Для начала я смазал руки желтосемянным маслом. — Он снова растопырил пальцы. — Чтобы защитить от воздействия себя самого, конечно. Не хотелось оказаться внезапно парализованным, знаете ли. Это было бы крайне неприятно! — Он захихикал, и Дэй, которая, зажав в зубах очередной пирожок, наклонилась над северянином, дабы проверить пульс, тоже тоненько хихикнула. — Главный ингредиент здесь — дистиллят паучьего яда. Чрезвычайно эффективный даже при касании. Поскольку за руку вашего друга я держал дольше, ему и доза досталась гораздо больше. Хорошо, если он сможет сегодня двигаться… если я, конечно, позволю ему двигаться. У вас же должна была сохраниться способность говорить.