— На вас лежит большая ответственность, милорд. — Ногу Глокты свело судорогой, и он осторожно вытянул ее вперед, пока в колене не раздался щелчок. — Но, позвольте узнать, насколько она велика?

— Разумеется, мой голос. И три кресла в открытом совете. Все они подчиняются мне. С моей семьей их связывают соседство, дружба, узы брака и давние традиции.

«Как хрупки могут оказаться эти связи в нынешние времена».

— Вы уверены в тех троих?

Веттерлант холодно взглянул Глокте в лицо.

— Наставник, я не настолько глуп. Мои псы на надежной цепи. Я в них уверен. Насколько можно быть уверенным в наши ненадежные времена.

Он бросил на траву еще горсть крошек, и утки с кряканьем начали друг друга клевать и бить крыльями.

— Всего получается четыре голоса. — «Недурной кусок пирога».

— Всего четыре голоса.

Глокта, откашлявшись, быстро огляделся по сторонам: нет ли поблизости лишних ушей? В конце дорожки какая-то печальная девушка равнодушно созерцала искрящуюся на солнце воду. По другую сторону, примерно на том же расстоянии, сидели два растрепанных офицера Собственных Королевских и громко обсуждали ночной кутеж, споря, кто больше выпил.

«Может быть, печальная девица шпионит для лорда Брока? Может быть, офицеры — люди верховного судьи Маровии? Всюду мне мерещатся шпионы… И это правильно. Шпионы действительно повсюду».

Глокта понизил голос до шепота.

— Его преосвященство предлагает пятнадцать тысяч марок за каждый голос.

— Понятно. — Полуопущенные веки Веттерланта даже не дрогнули. — Столь скромного кусочка мяса едва хватит на моих псов. А для моего стола вообще ничего не останется. Должен сказать вам, лорд Барезин довольно прозрачно намекнул, что готов заплатить по восемнадцать тысяч за голос, а сверху добавить превосходный участок земли, примыкающий к моему поместью. Лес, где можно охотиться на оленей. Вы охотитесь, наставник?

— Охотился. — Глокта слегка похлопал себя по больной ноге. — Но в последнее время мне это не под силу.

— Ах да! Искренне сочувствую. Я всегда любил спорт. Впрочем, следом мне нанес визит лорд Брок. — «Как мило! Какая радость для вас обоих!» — Он любезно предложил мне двадцать тысяч, а также руку своей младшей дочери для моего старшего сына. Очень выгодная партия.

— И вы согласились?

— Я сказал ему, что принимать окончательное решение пока рано.

— Я уверен, его преосвященство мог бы увеличить сумму до двадцати одной тысячи, однако придется…

— Человек от верховного судьи Маровии предложил мне двадцать пять.

— Харлен Морроу? — процедил Глокта сквозь оставшиеся зубы.

Лорд Веттерлант удивленно приподнял брови.

— Если не ошибаюсь, его звали именно так.

— К сожалению, в данный момент я могу предложить только уже названную сумму. Но я сообщу его преосвященству о вашей позиции. — «И его радости, уверен, не будет предела».

— С нетерпением буду ждать вестей, наставник.

Веттерлант бросил новую порцию крошек уткам и с рассеянной улыбкой принялся наблюдать, как они дерутся.

Хромая и кривясь от боли, Глокта приблизился к зауряднейшему дому на непримечательнейшей улице, на его губах играло подобие улыбки.

«Вот он, миг свободы от удушающего общества сильных мира сего! Наконец-то не нужно лгать, хитрить и озираться по сторонам в ожидании удара кинжалом в спину. Вероятно, я даже найду местечко, не оскверненное зловонием Харлена Морроу. Живительный глоток свежего…»

Едва он собрался постучать, дверь резко распахнулась. На пороге стоял улыбающийся мужчина в мундире Собственных Королевских. Встреча была настолько неожиданной, что Глокта сперва не узнал офицера, но потом, когда до сознания дошло, кто это, его захлестнула волна беспокойства.

— О! Капитан Луфар! Какой сюрприз. — «И весьма неприятный».

Луфар сильно изменился. Его лицо, прежде мальчишески мягкое, заострилось, посуровело, загрубело. Если раньше он ходил с гордо вздернутым подбородком, то теперь подбородок был опущен, что придавало Луфару смущенный вид. Еще он отрастил бородку — видимо, пытался замаскировать страшный шрам, пересекающий губу и челюсть, но это не помогло.

«Правда, шрам не слишком его обезобразил. А жаль».

— Инквизитор Глокта… э-э…

— Наставник.

— Неужели? — Луфар удивленно прищурился. — Что ж… в таком случае… — Он снова заулыбался и, к крайнему изумлению Глокты, вдруг дружески пожал его руку. — Мои поздравления! Рад бы поболтать, да служба зовет. Видите ли, меня давно не было в городе. Уезжал на Север и все такое…

— Разумеется.

Глокта мрачно смотрел вслед беспечно шагающему по улице Луфару. Тот лишь раз, перед тем как свернуть за угол, украдкой оглянулся через плечо.

«Остался один вопрос: зачем он сюда приходил? — Глокта, прихрамывая, вошел в открытую дверь и беззвучно закрыл ее за собой. — Хотя чего тут гадать? Молодой мужчина покидает ранним утром дом молодой женщины. Чтобы раскрыть эту тайну, инквизиция его величества не нужна. Разве сам я когда-то не выскальзывал на рассвете из чужих дверей? И при том притворялся, будто хочу уйти незамеченным, хотя втайне рассчитывал на обратное. — Он проковылял в гостиную. — Или все это было с кем-то другим?»

Арди Вест стояла к нему спиной. Глокта услышал журчание вина, льющегося в бокал.

— Ты что-то забыл? — спросила она нежным игривым голосом.

«Нечасто женщины разговаривают со мной таким тоном. Обычно в их интонациях сквозят ужас и отвращение с легкой примесью жалости».

Арди со стуком поставила бутылку обратно в шкаф.

— Или, хорошенько поразмыслив, понял, что не доживешь до вечера, если еще разок…

Она медленно обернулась к дверям — и кривоватая улыбка мгновенно исчезла с ее лица.

Глокта хмыкнул.

— Ничего страшного. Мой вид всех ужасает. Даже меня, когда я утром подхожу к зеркалу. — «Если мне вообще удается удержаться на ногах перед этой чертовой штукой».

— Нет-нет, внешность тут ни при чем. Просто вы так неожиданно заглянули в гости…

— Да уж, нынешнее утро полно сюрпризов. Ни за что не догадаетесь, с кем я столкнулся у вас в передней.

Арди на миг замерла, а затем, вызывающе вскинув голову, с причмокиванием отхлебнула вино.

— Так намекните.

— Разумеется. — Со страдальческой гримасой Глокта медленно опустился в кресло и вытянул перед собой больную ногу. — В передней я столкнулся с офицером Собственных Королевских — многообещающим юношей с блестящими перспективами. — «Хотя мы надеемся на обратное».

Арди пристально взглянула на него поверх бокала.

— В Собственных Королевских столько офицеров, что я не отличу одного от другого.

— Правда? Этот офицер выиграл прошлогодний турнир.

— Я даже не помню, кто вышел в финал. Там ведь из года в год одно и то же.

— Вы правы. Турнир уже не тот, что в мое время — с каждым разом все скучнее и скучнее. Но этого юношу вы должны помнить. За те месяцы, что мы с ним не виделись, кто-то рассек ему лицо. И довольно сильно. — «Хотя и вполовину не так сильно, как хотелось бы».

— Вы сердитесь на меня, — сказала она, однако в ее голосе не было и тени огорчения или тревоги.

— Скорее разочарован. А чего вы ожидали? Я думал, вы умнее.

— Благоразумное поведение от ума не зависит. Так всегда говорил отец. — Привычно запрокинув голову, Арди допила последний глоток вина. — Не волнуйтесь, я в состоянии о себе позаботиться.

— Не в состоянии. И только что это наглядно доказали. Вы понимаете, что произойдет, если о ваших шалостях узнают окружающие? От вас будут шарахаться, как от прокаженной.

— Думаете, что-то изменится? — Она презрительно усмехнулась. — Вы, наверное, удивитесь, но у меня и сейчас не густо с приглашениями во дворец. Едва ли это случайное недоразумение. Со мной никто не общается! — «Кроме меня, конечно, но молодые девушки мечтают не о такой компании». — Всем плевать, что я делаю! Если правда выйдет наружу, никто не хлопнется в обморок. Чего еще ожидать от дряни вроде меня? Мерзкие простолюдины ведь как животные, в руках себя держать не умеют, разве вы не знаете? Впрочем, вы сами говорили, что я могу трахаться с кем угодно.