Он осекся, обнаружив, что его давний друг уставился на него с выражением ужаса на лице.

— Скажи, что ты шутишь.

— Что?

Юранд обвел остальных уничтожающим взглядом, и те, как озорные школьники, застигнутые учителем, один за другим смущенно опустили головы.

— Он еще не оправился от последнего смертельного поединка, а вы уже наперегонки уговариваете его ввязаться в следующий?

— Ты говоришь прямо как моя мать, черт подери! — вспылил Лео.

— Кто-то должен это сделать, раз ее нет рядом. От тебя было достаточно хлопот, когда ты был просто Молодым Львом. Но теперь ты лорд-губернатор Инглии! Под твоим началом целая провинция, полная людей, которые на тебя рассчитывают. Ты не можешь взять и сорваться с места, чтобы ввязаться в первую попавшуюся драку только потому, что ты, черт тебя дери, заскучал!

Пару мгновений Лео стоял выпрямившись, оскалив зубы, готовый вступить в драку. Потом его тело расслабилось. Он никогда не мог долго сердиться на Юранда.

— Ты прав, ублюдок.

— Он всегда прав, — печально подтвердил Гловард.

— Он здесь самый умный, — добавил Антауп, отбрасывая со лба свой черный чубчик.

— Здравый смысл торжествует! — Юранд со шлепком вложил трость в руку Лео и отошел, качая головой.

— А все-таки жаль, — пробурчал Йин.

— Да, — отозвался Лео. — Жаль.

— Мы получили послание от его величества…

— Вы имеете в виду, от Закрытого совета, — проворчал лорд Мустред.

— А точнее, от Костлявого и его прихлебателей, — проворчал лорд Кленшер.

Они были знатными ворчунами, эти двое. Они могли бы выигрывать ворчательные турниры. Во что, в конечном счете, обычно и выливались эти заседания.

Мать Лео покашляла.

— Они просят нас поднять налоги еще на сотню тысяч марок…

— Опять?! — только что не взвизгнул Лео, охваченный смятением.

Почтенные старики, собравшиеся вокруг стола, закачали седыми головами. За исключением тех, кто уже полностью облысел, — эти качали лысыми головами.

— Они пишут, что, поскольку на Севере теперь мир, доходы должны повыситься, и к тому же Инглии больше не требуется настолько большая армия…

— На Севере мир только потому, что у нас есть армия! — Лео попытался вскочить, скривился от боли, пронзившей ногу, и был вынужден опуститься обратно в кресло, стиснув зубы, стиснув кулаки, стиснув все, что только можно. — А как насчет военных издержек? Их-то они по крайней мере готовы оплатить?

Мать Лео еще раз кашлянула.

— В письме… об этом не упоминается.

— Кто мы, черт подери, такие — подданные короля или его домашний скот? — вопросил Мустред. — Это попросту неприемлемо!

— Возмутительно! — прорычал Кленшер.

— Позор!

— Мать их растак! — Лео врезал по столу кулаком, заставив подпрыгнуть стопки бумаг и большинство собравшихся. — Ублюдки! Что за чертова наглость! Пока была война, мы не видели от них ничего, кроме благопожеланий, — наступил мир, и мы не видим от них ничего, кроме новых требований! Клянусь, они бы потребовали прислать им мои яйца в запечатанном пакете, если бы сочли, что за них можно взять хорошую цену!

— Господа! — Улыбаясь, мать Лео повернулась к собранию. — Вы не могли бы оставить нас на несколько минут?

Переговариваясь усталыми голосами, шаркая усталыми ногами, старые инглийские лорды потянулись к двери. Однако едва ли они могли испытывать большую усталость, чем сам Лео. Звание лорда-губернатора завалило его обязанностями. Если бы он не проводил по четыре часа в день за письменным столом, то был бы уже погребен под грудой бумаг. Он не мог представить, как его мать справлялась со всем этим. И в глубине души нередко жалел, что она не справляется с этим по-прежнему.

— Мы на вашей стороне, лорд Брок! — окликнул его Мустред, приостановившись на пороге, и его усы завибрировали от преданности.

— Мы на вашей стороне, что бы ни случилось! — закивал Кленшер, хлопая брылами. — Будь прокляты эти ублюдки из Закрытого совета!

И он затворил за собой дверь.

На некоторое время сумрачная комната погрузилась в молчание. Чувствуя, как по капле утекает его гнев, Лео наконец набрался храбрости и посмотрел на мать. На ее лице было то самое выражение — раздражение пополам с разочарованием и одновременно пониманием, что здесь ничего нельзя поделать, — которое она оттачивала с тех пор, как он себя помнил.

— Что, еще одна треклятая лекция?

— Всего лишь просьба, Лео. — Она взяла его ладонь и сжала в своих. — Я разделяю твое негодование, уверяю тебя. Но ты теперь лорд-губернатор. Ты должен быть терпеливым.

— Каким образом?!

Лео не мог больше сидеть ни минуты. Выхватив руку, он неловко поднялся, подхромал к узкому окну и открыл приросшую створку. Ему не терпелось ощутить на лице дуновение свежего воздуха. Потирая больную ногу, он устремил взгляд поверх блестящих от дождя крыш Остенгорма в сторону серого моря.

— Ты уверена, что я гожусь для этого? Разбираться с мелочными прошениями? На войне я чувствую себя гораздо счастливее, чем в мирное время.

— Твой отец был точно таким же. Но дело лорда-губернатора — хранить мир. Закрытый совет знает, что Сумрак относится к тебе с уважением…

— Большой Волк уважает только сапог на своей шее! Разоружить нас? Как они могут быть такими слепцами! Полгода не прошло с тех пор, как мы дрались не на жизнь, а на смерть, не видя ни крупицы помощи от этих ублюдков!

— Все это так. Но если ты будешь возмущаться каждый раз, когда Закрытый совет сделает что-нибудь возмутительное, тебе придется жить, не выходя из этого состояния. Гнев может вдохновлять, когда он редок. Частый гнев вызывает лишь презрение.

Лео длинно выдохнул. Заставил свои плечи расслабиться. Видят мертвые, в последнее время он только и делал, что сердился!

— Ты права, я знаю. Ты права.

Снаружи повеяло холодом. Он со скрежетом затворил окно. Ухватившись за бедро, сделал несколько прихрамывающих шагов обратно к своему креслу — к своей тюрьме — и рухнул на сиденье.

— Может быть, тебе стоило бы прекратить тренировки, — мягко сказала она. — Дать ноге отдохнуть…

— Я давал ей отдохнуть, и она начала болеть еще больше! Тогда я начал тренироваться, и ей стало хуже. Я снова дал ей отдохнуть, и это снова не помогло. Ей ничего не помогает, черти б ее драли! Эта клятая нога держит меня как капкан!

— Перемена обстановки могла бы помочь тебе развеяться. Лорд Ишер прислал нам приглашение на свою свадьбу. Поездка в Адую — это всегда новые возможности…

— Поцеловать королевский зад?

— Изложить королю свои соображения. Ты сам говорил, что он человек здравомыслящий.

Лео насупился. Он терпеть не мог, когда его мать говорила разумные вещи — после этого было чертовски трудно спорить с ней, не неся околесицу. Она и Юранд постоянно загоняли его в треклятые клещи неумолимого рационального мышления.

— Пожалуй, — неохотно признал он.

— Ну вот и обратись к его здравому смыслу. Заведи себе друзей в Открытом совете. Отыщи союзников в Закрытом. Используй их раздоры на свою пользу. Ты ведь можешь быть обаятельным, Лео, когда захочешь. Обаяй их.

Лео не мог удержать улыбки:

— Мама, ты можешь хоть когда-нибудь быть неправой?

— Я пробовала пару раз. Как выяснилось, мне это совсем не идет.

— Клянусь мертвыми, ну и вонь, — проговорил Лео, скривив лицо от боли и отвращения, глядя, как лекарь слой за слоем сдирает повязки с его бедра.

Тыльной стороной запястья тот поправил съехавшие с переносицы глазные стекла.

— Запах совершенно естественный, ваша светлость. — Казалось бы, человек, у которого плохое зрение и при этом постоянно заняты руки, мог бы подобрать себе такие стекла, которые бы не сползали каждую минуту ему на нос. Однако, по-видимому, даже в этом вопросе, как и во многом другом, Лео ждало разочарование. — В рану проникло заражение.

— Заражение? Как это произошло?